- Сливки? - мама говорит.

Я смотрю на неё широко раскрытыми глазами и немного страшно, как будто она читала мои мысли о Диаконе.

- Что? – спрашиваю я.

- Всё ещё будешь сливки? - спрашивает она.

Покраснев, я говорю.

- Ой. Нет. Извини. И сдвигаю их через стол.

 Она льёт сливки в свой кофе и садится обратно.

- Так как работа няни?

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. - Отлично. Милый ребенок. Легко присматривать за ней.

 Мой голос звучит нервно. Я надеюсь, что она не замечает или не будет задавать ещё какие-то вопросы.

Она отпивает глоточек кофе, читая мокрую газету.

- Хорошо. Он попросил тебя работать снова в качестве няни?

 - Да. Он предложил мне работу.

 - Превосходно, - говорит она, не отрываясь от бумаги. - Может быть, теперь ты поможешь разобраться с телефонным счётом.

Я вздыхаю с облегчением.

- Без проблем.

Я направляюсь к Диакону снова. На этот раз я приношу сумку, полную детских книг и овощей из сада.

- Привет, - Диакон говорит, его лицо светится, когда он открывает дверь.

Я чувствую, что моё лицо отражает его. Как такое возможно, что он выглядит сегодня ещё лучше, чем вчера?

- Привет, я принесла кое-что для Бейли, - говорю я ему.

- Это так мило.

 Он определённо смотрит на меня сегодня по-другому. Нет сомнений. Вместо того, чтобы отвести взгляд, его глаза бегло осматривают моё тело. Я могу сказать, что он пытается не быть слишком очевидным, но у него не очень то и получается. Теперь я почти уверена, что он видел меня прошлой ночью. Я хочу спросить его об этом, понравилось ли ему то, что он видел, но, если он действительно не видел меня, я буду походить на сумасшедшего человека.

 Он приглашает меня в дом. Оглядываясь назад, на подъездную дорожку, я вижу, что машины Сэма здесь нет, и я нутром чувствую себя намного комфортнее. Это очень хорошо, потому что сегодня я одета немного сексуальнее, чем раньше. На самом деле, сегодня я одела что-то похоже на вчерашнее. Шорты и свободную майку, но отказалась от бюстгальтера. Мои соски твёрдые, как камушки, шёлковая ткань трётся об них. Это невозможно не видеть сквозь мою майку. Он определенно замечает, потому что его глаза каждый раз спускаются вниз, когда он оборачивается и смотрит на меня. Я заметила, что он всё время слегка поворачивается в сторону, поэтому я не вижу передней части штанов.

 На кухне я стала мыть овощи. Не осознавая этого, я держу огурец под водой, убирая грязь поглаживающими движениями. Диакон смотрит с озорной улыбка, которая распространилась по его лицу.

 - Боже мой, - говорю я, наконец, выяснив тайну его улыбка.

- Нет, пожалуйста, продолжай,- говорит он сквозь смех. - Мне любопытно наблюдать за твоей техникой.

 Я не могу не смеяться и смахиваю на него воду. Он утихает, но продолжает смеяться. Он подходит ко мне, чтобы сбежать от ещё одного брызга воды и тогда касается моих плеч. У меня появляется дрожь по всему телу.

 Я не могу не смеяться и смахиваю на него воду. Он утихает, но продолжает смеяться. Он подходит ко мне, чтобы сбежать от ещё одного брызга воды и когда у него получается это сделать, он касается моих плеч. У меня появляется дрожь по всему телу. Волоски на моих руках встают дыбом. Моя киска болит каждый раз, когда его кожа касается моей, хотя он и не трогал меня в интимных местах. Этого никогда не случалось со мной, когда я встречалась с парнями.

 Его пальцы поглаживают мои руки. Я делаю резкий вдох и слышу, как он издал глубокий звук, прежде чем прижать наши тела друг напротив друга, прижав меня к стойке. Я чувствую, как ему сложно справиться с собой. Я откидываюсь назад и прижимаюсь к нему. Он стонет и сильнее прижимается.

Прежде чем зайти так далеко – а я хочу, чтобы мы зашли слишком далеко - Бейли начинает плакать. Диакон вздыхает и отступает. Я чувствую, что его присутствие всё ещё со мной, его прикосновения как призрак до сих пор остается даже после того, как он уходит. Он прочищает горло. - Я не знаю, что на меня нашло. Мне очень жаль. Это было совершенно неуместно. Я надеюсь, что не заставил тебя чувствовать себя некомфортно, - говорит он.

Я поворачиваюсь к нему. - Нет, - говорю я в отчаянии. – Ничего из того, что ты делаешь никогда не заставит меня чувствовать некомфортно.

Его щёки краснеют, и улыбка появляется в уголке рта. - Я должен пойти проверить Бейли.

Она действительно плачет, сердито, требовательно.

Я глотаю и избавляюсь от этого тяжёлого, похотливого чувства. Может, это и к лучшему, что нас прервали. Мы не могли просто прямо здесь спрятаться и сделать это на столешнице его брата.

Я оглядываюсь.

Или могли бы?

Нет. Точно нет. Сэм мог вернуться домой в любой момент, и нас бы поймали. Я не хочу дать повод Сэму ненавидеть меня ещё больше.

 Мы поднимаемся в комнату к манежу Бейли. Она встаёт, тянется к своему папе, когда видит его. Это самая восхитительная вещь в мире. Точно папина дочка. И он такой милый с ней. Просто есть что - то сексуальное в мужчине, держащем своего ребёнка.

 Он берёт её на руки, и они садятся на пол. Слёзы Бейли останавливаются. Она скорее всего помнит меня, потому что тянет свою маленькую ручку в мою сторону. Я беру её и сажусь рядом с ними.

 - Вау, она очень придирчива к людям, она позволяет находиться рядом с собой только мне, - Диакон говорит. - Она такая территориальная. Ты ей действительно нравишься.

Я скрещиваю глаза, корча смешные рожицы для неё, заставляя её смеяться.

– Мне она тоже нравится.

Он начинает напевать мелодию, колыбельная, которую я помню из моего детства. Мы напеваем вместе. Я ничего не могу с собой поделать. Он улыбается, ободряюще, поэтому я начинаю петь слова, и он подпевает тоже. У него отличный голос, и я всегда пела соло, когда была в школьном хоре, так что я знаю, что тоже хорошо пою. Бейли, похоже, нравится. Её улыбка растягивает пухлые щёчки и она выпускает счастливые булькающие звуки. Через несколько минут она засыпает. К концу песни, она отключилась.

Диакон кладёт её в манеж, а я выхожу из комнаты в тёмный коридор. Это место, где мы вчера стояли, когда он убирал волосы с моего плеча и мы почти поцеловались. Он подходит ко мне, но останавливается, прежде чем приблизиться. Его глаза напряжены, сосредоточены на мне. Они сверкают в тусклом свете, прося чего – то большего. Я шагаю к нему, давая знать, что я готова. Я хочу этот поцелуй больше, чем что - либо в своей жизни.

 Только, вместо того, чтобы приблизиться, он делает шаг назад. Он колеблется. Что я сделала не так? На кухне казалось, что он действительно хотел меня. Я так запуталась сейчас. Я знаю, что если мы поцелуемся, или если пойдём дальше, это может изменить динамику отношений между нами. Всё может испортиться. Может, он боится, что если мы будем спать вместе и всё изменится между нами, то некому будет позаботиться о Бейли, когда он уходит на работу. Я не могу винить его. Я знаю, как трудно найти того, кому можно доверить присмотр своего ребёнка.

- Мне нужно идти на работу, - говорит он, его голос колеблется, как будто он на самом деле не хочет уходить.

 Я хочу сказать, чтобы он остался со мной, но я не хочу, чтобы у него были неприятности на работе. Я не хочу быть эгоисткой.

 - Конечно. Не волнуйся ни о чём.

 - Как ни странно, я не беспокоюсь ни о чём, зная, что ты следишь за моей дочерью. Я всегда беспокоился о ней иначе, но вижу она в надежных руках.

 Эти руки способны на другие вещи, а не просто на присмотр за детьми. Они способны сделать его счастливым. Я хочу показать ему это. Я хочу сказать ему это, но я не могу. Не без изменения отношений между нами, которые могут быть не навсегда.

 Он уходит на работу. Я наблюдаю за ним из окна, как он выезжает из подъезда и направляется вниз по дороге. Как только он скрылся из виду, я иду в его комнату. Все эти годы мне было интересно, что там. Мне нужно это увидеть для себя.