Поиск
XVII авентюра
Как Хетель пришел за своей дочерью на Вюльпензанд
847 Король норманнов Людвиг и юный Хартмут-князь,
От странствия морского изрядно утомясь,
Сошли на дикий остров с дружиной для привала.
Большой была их свита, но радостей ждало их мало.
848 Он звался Вюльпеизандом, широкий остров тот,
Отважные норманны, свершавшие поход,
Коням давали отдых и сами отдыхали.
Что близок час расплаты, об этом они и не знали.
849 И пленниц благородных на берег привели.
Насколько полонянки отважиться могли,
Они перед врагами печали не скрывали,
Оплакивали близких и участь свою проклинали.
850 Везде на побережье уже зажглись огни.
Бойцы разбили лагерь. Надеялись они
Здесь в обществе красавиц пробыть семь дней иль боле.
Случилось по-другому, им горькая выпала доля.
851 На острове пустынном, в необозримых водах
Они остановились и предвкушали отдых,
Но рыцари надежду напрасную питали
В кругухпрекрасных женщин семь дней отдохнуть на привале.
852 Иx стан от Мателаны лежал в такой дали,
Что гордые норманны помыслить не могли
О том, что их стоянка для них бедой чревата
И в море спозаранку с друзьями появится Вате.
853 Слуга вдали заметил корабль под парусами
И к Хартмуту явился с такими новостями,
Но рыцари, увидев кресты на парусине,
Сказали: «Пилигримы плывут поклониться святыне».
854 А вскоре показались три корабля больших
И девять крепких барок, но те, кто плыл на них,
Креста во славу божью на платье не носили.
За свой позор и горе норманнам они отплатиля.
855 Весь флот уже так близко к их стану подходил,
Что блеск щитов и копий норманнов ослепил.
«Гляди-ка, – крикнул Хартмут, – враги явились наши!»
Пришлось испить дружине и Людвигу горькую чашу.
856 Ломались с треском весла в руках гребцов иных, —
Такое нетерпенье одолевало их.
И юным, и бывалым воителям на суше
Пришлось обороняться, чтоб только спасти свои души.
857 Король и Хартмут взяли тяжелые щиты.
Они домой попали б еще до темноты,
Когда бы не прельстились привалом. Им казалось,
Что у отца Кудруны надежных друзей не осталось.
858 «Доселе, – молвил Людвиг, – в игрушки я играл,
Врагов, меня достойных, впервые бог послал,
Они, я это чую, в сраженьях непреклонны.
Так всех озолочу я, кто станет под наши знамена».
859 Стяг Хартмута норманны на берег понесли,
А к берегу так близко подплыли корабли,
Что их копьем коснуться оттоле было можно.
Я думаю, что Вате щитом прикрывался надежно.
860 Такой жестокой брани еще не видел свет,
Уж на песке датчане свой проложили след.
Копье и меч булатный исход войны решали,
Сражались оба стана и мир заключать не желали.
861 Везде борьба кипела на диких берегах,
Летели гуще стрелы, чем снег летит в горах,
Когда с альпийских склонов холодный ветер веет.
Все удалью блистали, но смерть никого не жалеет.
862 Навстречу рою копий ответный рой летел.
Но побережьем Хетель не скоро овладел.
На полчища норманнов с мечом бросался Вате,
Был грозен старый воин, и он не щадил супостата.
863 Король норманнов Людвиг на Вате наскочил
И рыцаря ударил копьем что было сил,
По воздуху обломки от древка полетели.
Был мужественен Людвиг. Тут к Вате друзья подоспели.
864 На шлем врага обрушил свой острый меч старик,
Клинок его булатный до черепа проник.
Надел по счастью Людвиг рубашку под кирасу
Из абалийской ткани, а то бы не прожил и часу.[105]
865 Отважный Людвиг Вате чуть жизни не лишил,
Но сам насилу спасся и скрыться поспешил;
Ведь были шутки плохи в бою с героем старым,
Он рыцарей немало прикончил смертельным ударом.
866 Схватились вместе Ирольт и Хартмут. Их клинки
Секли ожесточенно стальные шишаки,
И звон мечей далеко на поле раздавался.
Был смел датчанин Ирольт, и Хартмут отважно сражался.
867 Король зеландцев Хервиг не мог к земле пристать,
Тогда он в море прыгнул и брода стал искать.
В воде по горло стоя, явил в борьбе с волнами
Он мужество такое во имя служения даме.
868 Враги его хотели в пучине утопить,
Но только и сумели, что копья расщепить
О крепкий панцирь. Хервиг на сушу устремился
И там в бою с врагам! за многих друзей расплатился.
869 Покуда Хетель смело с дружиной наступал,
Вода побагровела от крови тех, кто пал.
И ток волны кровавой расплылся в море шире,
Чем мог копье забросить любой из воителей в мире.
870 Героям тяжко было. Их столько шло ко дну,
Что, верно бы, хватило на целую страну.
Их миловали раны и не мечи сразили, —
Что нужды, не равно ли в какой оказаться могиле!
871 Свое дитя родное отстаивал король,
Но в битве все терпели страдания и боль.
Друзья врагов разили и погибали сами.
Весь берег Вюльпензанда был мертвыми устлан телами.
872 Но силы напрягали Нормандии сыны,
И были хегелинги неистовства полны.
Датчане показали, как надобно сражаться.
Кто жить хотел на свете, не должен был им попадаться.
873 Там Ортвин, Морунг пашню костями засевали
И в схватке рукопашной соперников не знали,[106]
Покрыли оба славой себя на поле бранном,
Бесчисленные раны они наносили норманнам.
871 Л доблестные мавры, как сказывали нам,
Явиться поспешили на выручку друзьям.
Нa их поддержку Хетель надеялся немало:
От их мечей сквозь шлемы горячая кровь выступала.
875 Возможно ль быть храбрее, чем вождь их
Зигфрид был? Он кровью много светлых доспехов обагрил,
Воитель достославный, в тот день он бился люто.
И можно ль быть смелее, чем доблестный Вате и Фруте?
876 Все изломали копья – и та и эта рать.
С друзьями вышел Ортвин Кудруну воевать.
В тот день они немало доспехов изрубили.
Сестра его рыдала и слезы все пленницы лили.
877 Бойцы весь день сражались, однако рвенье их
Еще не истощалось и натиск не утих.
Тут злую неудачу датчане потерпели,
Когда они Кудруну отбить у норманнов хотели.
578 Спускался вечер, солнце окутывала мгла,
Все хуже становились у Хетеля дела.
Норманны осмелели и удержу не знали,
Мечами рапы сея, Кудруну они защищали.
879 Шел бой, пока героям не помешала ночь.
А на рассвете снова за Хетелеву дочь,
Себя не посрамляя, и стар и млад сражался,
И тут к вождю норманнов отец королевны прорвался.
вернуться
105
Неясен смысл, каким образом шелковая рубашка спасла Людвига при ранении в голову. Б. Бёш пишет, что речь, возможно, идет о реликвиях, вшитых в ткань, чему есть примеры в других эпических памятниках (Boesch В. Bemerkungen. – In: Kudrun/ Hrsg. von Symons B. 4. Aufl. besorgt von B. Boesch, S. 146). Иначе объясняет Ю. Диффенбахер: в XIII в. шлем, утратив коническую форму и закрывая всю голову, стал походить на железный горшок с плоским дном и отверстиями, для воздуха и глаз. Прокладки (ср. прим. к строфе 518) это и есть спасительная рубашка (hemede), хотя в тексте ясно сказано, что она надета была под кирасу («under brünne») – металлический доспех, прикрывающий грудь и спину (см.: Diffenbach'er J. Deutsches Leben im XII Jahrhundert. Leipzig, 1899).
вернуться
106
Здесь битва уподобляется пашне. Еще А. И. Кирпичников обратил внимание на метафору «витязи удабривают поле мертвыми» и сравнил со сходным образом в «Слове о полку Игореве»: «Чръна земля под копыты костьми посеяна, а кровью польяна» (Кирпичников А. И. Кудруна, национальная поэма немцев. – Зап. Харьк. ун-та, 1874 г., т. III).
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: