«Духовная конкиста» (conquista espiritual), понятие, утвердившееся еще на заре XVI в., была органической, неотъемлемой частью испанского завоевания Америки, и не случайно сами священнослужители и миссионеры мыслили себя в образе конкистадоров — с той лишь поправкой, что они отвоевывали у дьявола души человеческие оружием слова.

Вот, например, с каким напутствием магистр ордена францисканцев отправляет первых двенадцать миссионеров в Мексику: «Идите, возлюбленные чада мои, с благословением отца вашего, дабы исполнить обет свой; возьмите щит веры, облачитесь в кольчугу справедливости, препоясайтесь мечом божественного слова, наденьте шлем непорочности, воздымите копье упорства и отправляйтесь на битву со змием, который завладел душами, искупленными драгоценнейшей кровью Христовой, и отвоюйте их для Христа».

Конкисту нередко сравнивают с крестовыми походами и даже называют последним крестовым походом в истории. Основания для этого имеются, так как оба предприятия носили религиозный и одновременно завоевательный характер. Однако между этими явлениями есть существенная разница — в отношении к неверным: крестоносцы провозглашали своей задачей изгнание мусульман из Святой Земли и освобождение Гроба Господня, а вовсе не обращение неверных; в идеологии конкисты на первый план выдвигалась идея христианизации, а понятия «изгнание» и «освобождение» применялись лишь в чисто религиозном смысле (освобождение из-под власти дьявола). И, надо признать, на обращение индейцев в католичество испанская корона и церковь не жалели ни людей, ни сил, ни средств.

Итак, вот они — четыре лика конкисты: завоевание и связанный с ним грабеж, открытие и исследование новых земель, освоение покоренного пространства (колонизация) и христианизация индейцев. Был у конкисты еще один очень важный аспект — метисация; но поскольку в круг официально заявленных задач она не входила и совершалась спонтанно, то об этом мы поговорим позднее. Указанные цели были настолько тесно взаимосвязаны, что выделить среди них главные и второстепенные практически невозможно.

Зададимся вопросом: насколько в эпоху конкисты были выполнены эти сложнейшие и многотрудные задачи? Но сразу оговорим: если учесть, что в Америке доныне сохраняются довольно обширные неисследованные и малоисследованные области, а также индейские анклавы и племена, живущие по своим законам и со своими богами, то эти задачи, выходит, не выполнены до сих пор (и слава Богу!). И все же нельзя отрицать, что эти цели в основном были достигнуты — именно в эпоху конкисты.

А теперь настало время поговорить о сроках. Чудо конкисты оказывается таким «незаметным» отчасти еще и по той причине, что даже в исторической литературе эпоха конкисты обычно представлена с очень размытыми хронологическими границами. Говорится: «Эпоха конкисты — XVI век», или же: «В XVI веке, в эпоху испанского завоевания Америки…» и т. п. — так создается впечатление, будто конкиста растянулась на целый век, а сто лет — срок немалый. Попробуем, однако, наметить более точные хронологические рамки конкисты — но для этого нам придется бегло очертить историю открытия и завоевания Нового Света.

В ней достаточно четко выделяются три периода. Начальный занимает четверть века — с 1493 по 1519 годы. Первая дата — крупномасштабная экспедиция Колумба в Новый Свет, предпринятая не столько с исследовательскими, сколько с колонизаторскими целями: тогда на семнадцати кораблях великий мореплаватель уже в звании «Адмирала моря-океана» привез на открытый год назад остров Эспаньолу[2] полторы тысячи поселенцев и все необходимое для их жизни: скот, лошадей, собак, горы провианта, инструментов, семян, товаров. Вторая дата — начало экспедиции Кортеса в Мексику — обозначает новый период в истории испанского завоевания Америки.

То, что происходило между этими хронологическими границами еще нельзя назвать конкистой в полном смысле этого понятия — нельзя по двум причинам: не те расстояния и не те аборигены. Действие этого периода разворачивается преимущественно на Антильских островах, населенных индейскими племенами (араваки, тайно, карибы, сибонеи и др.), стоявшими на низком уровне общественного развития. Вопреки своим чаяниям, испанцы не нашли на островах ни пышных городов, ни богатых залежей драгоценных металлов — здесь жили полуголые дикари, с которых и взять-то было нечего, кроме жалких золотых побрякушек. Случалось, индейцы оказывали ожесточенное сопротивление пришельцам, бывало, поднимали восстания, но силы были слишком неравны, и военные действия превращались в избиение младенцев. В результате за четверть века коренное население островов сократилось в десятки раз, а к концу XVI столетия исчезло практически полностью.

Завоевание Антильских островов

С 1509 г. Хуан Понсе де Леон начинает колонизацию острова Сан-Хуан (нынешний Пуэрто-Рико); год спустя Диего де Веласкес приступает к покорению Кубы; в 1511 г. Хуан де Эскивель высаживается на Ямайке, но эти экспедиции не идут ни в какое сравнение с будущими грандиозными материковыми экспедициями — ни в военном отношении, ни по пройденным расстояниям, ни по усилиям, ни по полученным результатам.

В этот период наиболее важные географические открытия были сделаны не в захватнических, а в чисто исследовательских экспедициях. Первого августа 1498 г. Колумб открыл новую землю и верно предположил, что это «Твердая Земля», то есть материк, хотя и счел Южную Америку восточной оконечностью Азии. Как только в 1499 г. королевская чета отменила монополию Колумба на открытие новых западных земель, по его следам ринулись другие мореплаватели. Соратник Колумба Алонсо де Охеда вместе с Веспуччи обследовал северное побережье материка от устья Амазонки до Венесуэльского залива. На полуострове Парагуана Веспуччи увидел свайный поселок, «город над водой, подобный Венеции», и назвал залив Венесуэлой (Маленькой Венецией) — впоследствии это название перешло на весь южный берег Карибского моря до дельты Ориноко. Другой спутник Колумба, Педро Алонсо Ниньо, в том же 1499 г. прошел около трехсот километров вдоль материкового берега к западу от острова Маргарита, где выменял у индейцев почти сорок килограммов отменного жемчуга. Ни одно испанское заморское предприятие не обогатило так его участников, как это; и на следующий год часть поселенцев с Эспаньолы перебралась на остров Кубагуа, где основала колонию.

Завершил обследование Карибского побережья Южной Америки богатый севильский юрист Родриго де Бастидас. В октябре 1500 г. по следам предшественников Бастидас достиг мыса Ла-Вела и пошел дальше на юго-запад вдоль неисследованного берега. В мае 1501 г. Бастидас увидел снежные пики Сьерра-Невада, затем открыл устье великой реки Магдалены и дошел до Дарьенского залива, где начинается берег Панамского перешейка. Еще один соратник Колумба, Висенте Яньес Пинсон, в 1500 г. прошел около четырех тысяч километров вдоль атлантического побережья Южной Америки — от восточной оконечности материка до дельты Ориноко. Сам же неутомимый Колумб во время четвертой экспедиции в Новый Свет (1502–1504) обследовал Карибское побережье Центральной Америки — берега нынешних Гондураса, Никарагуа, Коста-Рики и Панамы до залива Ураба.

В 1513 г. Васко Нуньес де Бальбоа навеки вписал свое имя в историю географических открытий, когда пересек Панамский перешеек и первым из европейцев увидел Тихий океан, окрестив его Южным морем. Кстати, именно Бальбоа принес с тихоокеанского побережья весть о лежащем на юге богатом государстве. Заместителем Бальбоа в той экспедиции был Франсиско Писарро — ему-то впоследствии и выпала удача завоевать империю инков.

В том же 1513 г. Хуан Понсе де Леон в поисках источника вечной молодости, о котором услышал от индейцев, открыл Флориду, а затем Юкатан — правда счел их островами. В 1517 г. Франсиско Эрнандес де Кордова, отплыв с Кубы в поисках рабов, нехватка которых уже стала ощущаться на острове, вышел к полуострову Юкатан, проследил семьсот километров его побережья и предположил, что это — материк. Куда важнее другое — здесь были обнаружены туземные народы, по уровню культуры намного превосходившие дикарей Антильских островов. Туземцы (а это были индейцы майя) строили большие каменные храмы, носили красивые одежды из хлопчатобумажных тканей и украшали тела тонкими изделиями из золота и меди. Правда, это открытие очень недешево обошлось конкистадорам. Майя оказались не такие простаки, как араваки и тайно, они не купились на дешевые побрякушки и встретили незваных гостей во всеоружии. Во время последней битвы у селения Чапотон испанцы потеряли пятьдесят человек убитыми, пятеро утонули, двое попали в плен. Ранены были почти все, в том числе множество ранений получил и сам Кордова. Для управления судами не хватало рук, поэтому один корабль пришлось сжечь, а на оставшемся конкистадоры кое-как добрались до Кубы. Кордова умер через десять дней после возвращения.