Теперь он занялся мешком. Кроме плаща из грубой шерсти, там находились только три предмета: большая кожаная фляга для воды, мешочек с тремя десятками медных монет, среди которых посверкивали три-четыре серебряных, и бронзовая цепь с круглым медальоном. На нем была отчеканена волна, готовая рухнуть на берег. Странник погладил тонкие завитки гребня; в голове у него по-прежнему стоял туман, однако из прошлого уже начали просачиваться кое-какие воспоминания. Кажется, он попал в местный эквивалент морской пехоты.

Еще раз оглядев разложенное на топчане добро, Блейд встряхнул опустевший мешок. Сшитый из толстого полотна, он затягивался сверху кожаным ремешком; сбоку были приторочены широкие лямки, в несколько слоев покрытые тканью. Чтобы не резало плечи, догадался странник и поискал в памяти подходящее слово. Рюкзак! Превосходно! Если дело пойдет дальше такими же темпами, через пару дней он вспомнит, зачем его послали сюда.

Он прощупал швы мешка. Пусто. Затем стал сгибать лямки. В левой — ничего. В правой… Блейд потянулся за кинжалом, чуть подпорол ткань и, запустив внутрь нетерпеливые пальцы, вытащил нечто похожее на зажигалку. Параллелепипед, плоский, явно пластмассовый, двух дюймов длиной, с едва выступающей кнопкой на одном торце и круглым хрустальным колпачком — на другом. Этот предмет, величиной с обычную зажигалку, больше всего походил на маленький фонарик.

Он попытался стянуть колпачок. Безрезультатно. Нажал кнопку. Ничего. Поцарапал корпус кончиком кинжала — пластмасса, несомненно, но очень прочная.

Блейд положил непонятный предмет на топчан и воззрился на него. Среди архаического оружия, медных монет и грубой одежды эта вещь казалась посланием из неведомого будущего. Ай да Рахи, носитель тайны, наследник славного рода бар Ригонов! Любопытную штуку таскает он в своем мешке!

Сунув «зажигалку» обратно и отложив горсть медных монет, он забросил мешок вместе с прочим снаряжением под топчан. Потом выглянул в оконце. Ярко-оранжевое светило заметно поднялось над горизонтом, по-земному было часов восемь — и бог знает сколько в этом мире. Блейд растянулся на тощем тюфячке, покрывавшем его жесткое ложе, и прикрыл глаза.

Он пролежал так часа четыре, прислушиваясь к болтовне и азартным выкрикам игроков в соседней, более обширной каюте. Это время не пропало даром; ему удалось почерпнуть много полезного. Теперь он знал, что окта включает восемь бойцов, ала — восемь окт. Упоминалось и какое-то более крупное соединение — пятая орда Береговой Охраны. Значит, он правильно догадался насчет «морской пехоты»! Ратники вполголоса ругали судьбу и некоего Айсора бар Нурата, полководца, по воле которого пятая орда плыла сейчас к северным хайритским берегам. Путешествие было скучным, а на обратном пути гордым воинам империи Айден предстояло чуть ли не прислуживать наемникам. Видно, эти парни из Хайры являлись ценным товаром!

За перегородкой раздался шум, быстрые шаги, лязг металла, грохот сбрасываемых на пол кольчуг. Блейд встал. Его окта — неполная, семь бойцов, — вернулась с дежурства. Он набросил тунику, застегнул широкий пояс с кинжалом, сгреб монеты в ладонь. За стенкой уже звякали миски, гудели голоса, слышался бодрый тенорок Чоса. Блейд откинул занавеску и перешагнул высокий порог.

Дьявол! Он чуть не содрал скальп о притолоку! Хотя мог поклясться, что проем был не меньше шести футов высотой! Или он подрос со вчерашнего дня?

В обширном низком помещении наступила тишина. Тут стояло с полсотни лежанок — таких же, как в закутке Блейда. Семь ближайших занимала его окта, еще столько же, у противоположной стены, тоже выглядели обитаемыми. Между ними темнел узкий занавешенный проем — видимо, он вел в маленькую каютку второго октарха. Двери, что выходили на палубу, были широко раздвинуты, и яркий солнечный свет золотил гладкое дерево обшивки.

Семь пар глаз уставились на Блейда. Крепкие невысокие парни с рыжими или соломенными волосами, голые по пояс. Сброшенные кольчуги и шлемы валялись на топчанах; на полу стоял дымящийся котел.

Блейд сел на ближайший лежак, стукнул кулаком по войлочной подушке и высыпал в ямку горсть монет.

— За вчерашнее… — потом кивнул Чосу: — Разливай!

Ели в мрачном молчании, но с аппетитом — мясное варево с кореньями и овощами не оставляло желать лучшего. Покончив с обедом, Блейд встал и направился к двери. На пороге остановился, бросил Чосу:

— Пойду прогуляюсь. Раздели, — он показал на монеты.

В неясной ситуации лучше поменьше говорить, побольше слушать. Временная амнезия не пугала странника, но слишком многое из случившегося вчера было непонятным, удивительным и потому внушающим опасения. С какой стати рыжий Рат назвал его хайритским отродьем, а почтенный целитель — Аррахом бар Ригоном, носителем тайны? Что это за тайна? Возможно, она связана с крохотным устройством, обнаруженным в лямке походного мешка? Что означают эти мгновенные проблески памяти, когда слова — то земные, то местные, айденские, — всплывают у него в голове, наполняясь смыслом, словно детали огромного полотна в темном музейном хранилище, выхваченные ярким лучом фонаря? И, наконец, почему его принимают за бравого октарха Рахи, драчуна и любителя молоденьких рабынь?

Он медленно брел по палубе, едва замечая странную неуверенность своих движений; шаг словно стал размашистей, ноги — длиннее. Его покачивало — не от слабости, скорее — от излишка неконтролируемой энергии и силы. «Что-то с координацией», — мелькнула вялая мысль.

Сзади раздалось покашливание. Блейд поднял голову. К нему важной поступью шествовал Арток бар Занкор, целитель. Лысый череп сверкает на солнце, подбородок выставлен вперед, длинная черная тога полощется на свежем ветру, на шее — серебряная цепь. Подошел, ткнул сухим кулачком в бок:

— Ну как, октарх, лечение помогло?

Блейд усмехнулся, склонил голову.

— Можно было бы повторить, почтенный бар Занкор.

— Это уж твое дело, я тебе не поставщик девок. — Одновременно он пощупал ссадину на скуле, синяк на ребрах, потом уставился в затуманенные глаза Блейда, стиснув пальцами острый подбородок. — Нет, Рахи, что-то с тобой не в порядке. Старый Арток знает, что женщина — лучшее лекарство для солдата, но на этот раз, похоже, простыми средствами не обойдешься. Мне кажется, что Рат вышиб тебе половину мозгов… а их и так было не слишком-то много, — он задумчиво покачал головой. — Ладно, погуляй, а после заката приходи ко мне.

— Куда? — спросил Блейд.

Кустистые брови целителя взлетели вверх.

— Ты даже этого не помнишь, Аррах Эльс бар Ригон? Придешь на корму. Первая дверь по левому борту.

Он резко повернулся и пошел прочь.

Блейд потер виски. Значит, не просто Аррах, еще и Эльс… Ничем не хуже Ричарда Блейда, эсквайра…

Прислонившись к перилам фальшборта, он окинул взглядом палубу. Садра, морской плот, был огромен — двести ярдов в длину, пятьдесят — в ширину. Пять толстых мачт возносили вверх серые квадраты парусов; устойчивый бриз тянул с юга, превращая полотнища в гигантские, выпуклые и упругие подобия женской груди. Алый кружок в центре каждого паруса довершал сходство.

На носу и корме высились двухэтажные надстройки. Носовая была казармой и матросским кубриком. Сейчас в ней вольготно разместились шестьдесят четыре бойца алы Рата, но из подслушанных разговоров Блейд знал, что на обратном пути туда набьется сотня хайритских наемников, а славные солдаты Береговой Охраны будут ночевать на палубе, вместе с матросами и рабами.

Кормовая надстройка — резная, с выступающим широким балконом — служила складом; здесь же обитали те, кто властвовал над садрой, — капитан-сардар, его помощники, казначей. Целитель бар Занкор.

Обширное пространство между второй и третьей мачтами занимал огороженный загон. Там сгрудились какие-то животные, похожие на крупных овец; вокруг изгороди лежали плотно увязанные кипы сена. Перед загоном палуба была покрыта плотно утоптанной глиной. На этой площадке высились трубы десятка очагов с вмазанными в них большими котлами и широкими топками; рядом суетились женщины — Блейд видел, как одна из них весело махнула ему рукой. Зия?