Впрочем, в последнее время преобладает, кажется, мнение зоологов, что панда — "существо особое". Советский учёный профессор А. Г. Банников пишет:

Слово "панда" происходит от местного названия этого зверя "ньяла-понча", что значит "пожиратель бамбука". Хотя обе панды по происхождению хищные животные, они вегетарианцы: едят в основном молодые ростки бамбука. Сначала непонятно было, как большая панда — на вид неуклюжий медведь — управляется своими толстыми лапами с тонкими стеблями бамбука. И управляется ловко: держит их в лапах и обкусывает. Для этого дела дан ей природой как бы шестой палец: одна кость запястья удлинилась и функционирует как большой палец на нашей руке, противостоящий всем другим. Поэтому панда может крепко держать в лапах самые тонкие стебли бамбука.

Местные охотники говорят, что большая панда умеет залезать на деревья, где и спасается от собак. В холодные месяцы года, особенно когда в той местности, где она живет, выпадает снег, панда надолго прячется в пещерах или вместительных дуплах. Но впадает ли она в зимнюю спячку, как медведь, не известно.

Пространство, на котором обитает большая панда, невелико: с севера на юг оно простирается, по-видимому, лишь на 300 километров. Это горные леса китайской провинции Сычуань. На склоны гор выше трех тысяч метров, где бамбуковые леса сменяются зарослями рододендрона, панда, наверное, не заходит. В этих же местах по соседству с пандой живут такие редкие животные, как носатая золотая обезьяна и такин.

Врагов у большой панды мало. Кроме человека, лишь два: леопард и красные волки. Но они довольно редки в тех краях.

Сколько уцелело в Сычуане больших панд? Никто не вёл такого учёта.

Большая панда — странное дитя природы. Удивительна история её открытия, загадочно происхождение, необычный образ жизни (лишь листьями бамбука кормится она!) и анатомия — шестой "большой палец" на передних лапах! Ничего подобного ни у кого из зверей больше нет.

Геологи доказали, что ещё совсем недавно, несколько десятков тысяч лет назад, в ледниковую эпоху, оба континента, Азия и Америка, соединены были широким "мостом": почти вдвое более широким, чем Аляска. Сейчас этот "мост", необозримая равнина, простиравшаяся с севера на юг на две тысячи километров, покоится под неглубокими водами Чукотского и Берингова морей.

А ещё полсотни тысяч лет назад по этой равнине, обнаженной отступанием моря, кочевали бесчисленные стада диких животных и не менее дикие орды людей. Шло великое переселение с запада на восток, из Азии в Америку (некоторые, конечно, мигрировали и в обратную сторону). В Новый Свет по широкому "мосту" устремились мамонты, лоси, мускусные быки, медведи, горные козлы и бараны, лисицы и волки.

В ледниковую же эпоху и предки бизонов переселились с Чукотки в Северную Америку и сильно там расплодились. С тех пор эволюция двух близких видов диких быков пошла разными путями: эмигранты превратились в современных быков, а оставшиеся в Азии и Европе — в зубров.

Зубр — один из самых крупных быков мира: рост его до двух метров, вес до тонны. Могучее телосложение не мешает ему быть очень быстрым и ловким в движениях. Зубр легко перепрыгивает трехметровый ров и забор в два метра. По горам ходит по самым крутым, избегает только скал, и в движениях его нет ни вялости, ни грузности. Зоолог Д. Филатов видел зубра на Кавказе: он "переходил с места на место, рвал белокопытник, поворачивался, иногда поднимал голову и прислушивался". Все это в очень быстром темпе и очень легко. Ничего громоздкого, ленивого, напоминающего повадки домашнего скота. Подул ветерок в его сторону, и зубр, почуяв людей, большими прыжками скрылся в чаще, "даже не взглянув в нашу сторону", — добавляет Филатов.

Держатся зубры небольшими стадами. И не стадами даже, а скорее группками — коровы, молодые бычки и телки — по шесть-восемь голов. А быки бродят отдельно и тоже обычно компаниями по три-четыре быка. Только в августе-сентябре, когда приходит пора размножения, быки возвращаются к покинутым коровам, каждый обычно к своему излюбленному стаду, и изгоняют из него, из этого стада, молодых двухлетних бычков, которые всю жизнь от рождения и до этого злосчастного дня провели в "женском обществе".

Телята родятся весной и в начале лета; через час уже встают покачиваясь на тоненькие ножки. А ещё через полчаса бегут спотыкаясь за мамкой.

Кормятся зубры ветками, травами и листьями деревьев, гложут и кору грабов, осин, пихт, елей, рябины и едят даже грибы (опята и лисички).

На заре истории европейских наций зубры обитали повсюду на родине галлов, германцев, шведов, даков, славян. Только в Греции, Северной Испании и Англии зубров истребили в доисторические времена.

"Ещё в XVI и XVII веках, — пишет зоолог С. В. Кириков, большой знаток этого вопроса, — зубры в нашей стране были распространены в лесостепи от Днестра до Дона. В середине XVI века, — продолжает он, — когда Подолия была малолюдной местностью, в её степях паслись большие стада зубров. Случалось, что они мешали дозорной службе пограничных отрядов Барского старосты, так как затаптывали следы проскочивших через границу татарских конников".

На Волыни ещё лет пятьсот назад зубры были так многочисленны, что, когда литовский князь Витовт в 1430 году созвал соседних князей в Луцк, он мог каждую неделю подавать на пирах, которые продолжались семь недель, по сто диких быков!

"По пятисот яловиц, — пишет летописец, — по пятисот баранов, по пятисот вепров, по сту зубров, по сту лосей, а инших речей личбы нет".

В ту пору зубры жили в нашей стране и в лесах, и в степи: на севере, начиная примерно от Риги, всюду в Литве и почти всюду в Белоруссии, а также южнее и восточнее — в области Курска и Воронежа (под Москвой и Рязанью в историческое время их, по-видимому, не было). По всему бассейну Дона и Днепра тоже водились зубры. На юге доходили они до берегов Азовского и Чёрного морей. "О пребывании зубров в Крыму, — говорит профессор В. Г. Гептнер, — данных нет". Не было зубров и в Поволжье (в историческое время). Но в каменном веке они обитали и за Волгой: их кости нашли близ устья Камы и на Южном Урале.

В средние века кавказские зубры не были оторваны от зубров европейских; они, по-видимому, могли "навещать" друг друга, пробираясь через степи нижнего Дона и Предкавказья. Но уже к началу XVIII века они возможности такой лишились. Степных зубров, обитавших на Украине и Дону, к этому времени уже, кажется, всех перебили. И когда царь Петр приказал воронежскому вице-губернатору Колычеву поймать и прислать в Петербург пять-шесть зубров, тот отвечал царю, что зубров видели на Дону в последний раз в 1709 году.

Зубры всюду стремительно вымирали. Во Франции уже в VI веке зубров не стало. В Румынии последнего убили в 1762 году, в Германии (в Саксонии) — в 1798-м, а в бывшей Восточной Пруссии — в 1755-м году. Так что к началу нашего века зубры спаслись от людей только в лесах Беловежской пущи и Северного Кавказа (в верховьях Кубани, там, где раскинулся сейчас Кавказский заповедник). Но и сюда за ними скоро пришли.

В 60-х годах прошлого века неожиданно в горах Кавказа нашли живых зубров. Как только эта весть дошла до русской столицы, сейчас же под угрозой штрафа в 500 рублей была запрещена всякая охота на них. По тем временам деньги были очень большие, но на зубров все равно охотились. Только на территории императорской Кубанской Охоты диких быков неплохо берегли, чтобы царь мог их стрелять.

О том, что на Кавказе живут зубры, в России (да и не только в России) знали давно. В богатой всевозможными сведениями о животных книге Н. Верещагина "Млекопитающие Кавказа" приведено, например, следующее сообщение иранского летописца XIV века Рашид ад-Дина: