– Почему?

– Никто этого не знает. Но это так.

– Понятно, – сказал Замойский. – Шар выводит вас к черной планете. Вы высаживаетесь, выбрасываете свой Шар, потерявший силу, и дожидаетесь метаморфозы. Когда Шары исчезают, вы начинаете искать, через неделю находите новый Шар и улетаете с ним на розыски новой планеты. Так, что ли? Не особенно логично.

– Никто не дожидается метаморфозы на планете, – объяснил Васин. – Неизвестно, сколько придется ждать. Открыв черную планету, разведчик улетает и возвращается месяцев через шесть-восемь, после появления атмосферы.

– Но оставляет Шар на планете?

– Да.

– А что случится, если он его не оставит?

– Ничего, – сказал Васин. – Атмосфера не появится.

– Даже так?

– Да, – кивнул Васин. – Это проверяли. Можно ждать несколько лет подряд, но, пока Шар в корабле, метаморфоза не происходит.

Они помолчали.

– Так, – сказал потом Замойский. – Но почему разведчик, оставив Шар, не забирает другой сразу же?

– Шар нельзя оторвать от слоя, – объяснил Васин. – Черные Шары очень сильно притягиваются.

– Сколько это на цифрах?

– Цифр нет. Никому не удавалось оторвать Шар. Ни руками, ни манипулятором.

– А в лаборатории?

– Я знаю только один случай, когда в руки ученых попало сразу два, – сказал Васин. – Разведчик очень дорожит Шаром и неохотно отдает его хотя бы на время. Ведь если Шар пропадет, новый взять негде.

– Ага, – сказал Замойский. – Чтобы добыть Шар, нужна черная планета. А чтобы ее найти, необходим Шар. Кстати, где вы взяли тот, с которым работали?

– Получил от одного старого разведчика, – сказал Васин. – Он перестал летать и отдал Шар мне. Так всегда делают. Передают, как эстафетную палочку.

– Ясно. Вернемся к тем двум, о которых вы начали рассказывать.

– Собственно, рассказывать нечего. Двух разведчиков уговорили передать Шары в одну организацию. Предполагалось измерить силу притяжения. Шары начали растаскивать, а они – хлоп! – и слились. И один из разведчиков остался с пустыми руками. Теперь никто на такой опыт не согласится.

– Понятно, – сказал Замойский. – Вероятно, разведчик, открыв черную планету и оставив там свой Шар, даже никому ничего не сообщает?

– Естественно. Он рискует остаться ни с чем. Ведь Шаров гораздо меньше, чем разведчиков.

– А не бывает так, чтобы с планеты удалось вывезти не один Шар, а больше? – спросил Замойский.

– Нет, – сказал Васин. – Но не думайте, что после метаморфозы на планете сразу же остается один Шар. Обычно их бывает довольно много. Но в итоге всегда остается один.

– Почему?

– По разным причинам, – сказал Васин. – В конце концов Шары всегда соединяются в один. Рассказывают невероятные истории. Однажды два друга-разведчика прилетели за Шарами вдвоем, на двух кораблях. Каждый взял по Шару. Обоим очень долго не везло, и их уговорили передать Шары для исследования. Чем кончилось дело, вы знаете.

– А в других ситуациях?

– Рассказывают разное. – Васин помолчал. – Я ведь однажды тоже сделал такую попытку. На моей последней планете.

– Здесь, на Элионе, – сказал Замойский.

Васин кивнул.

– Да. Когда я приземлился, Черные Шары покрывали Элион сплошь. Я оставил свой Шар и улетел, чтобы вернуться. Через полгода планета стала такой, как сейчас. Я обнаружил Шары с орбиты, целое месторождение. Там я и приземлился. В Шарах нуждались многие, и я решил увезти с собой не один, а сколько смогу. Но ничего не вышло.

– Почему?

– Я прилетел вечером и посадил машину на прогалинку в толстом слое Черных Шаров. Утром за бортом не было ни одного Черного Шара.

– Ни одного? Разве это возможно?

– Нет, конечно. Но их остались единицы. Весь день я искал их, как ищут грибы. После старта начались неожиданности.

– Шары стали исчезать, – сказал Замойский.

Васин кивнул.

– Да. Все происходило, как в опыте, о котором я говорил. Я догадался не сразу. Шары – их было сто с чем-то – спокойно лежали в багажнике. Даже когда прибор отметил повышение давления, я не придал этому значения. Но вскоре мне показалось, что Шаров стало меньше. Я посчитал: их было 78. Назавтра их стало еще меньше. Я допустил ошибку: свалил Шары в кучу, и они слиплись. Вновь разорвать их мне не удалось. Оставалось наблюдать, как они превращаются в воздух. Соседние Шары сливались, как бы вкладываясь один в другой. Раздавался хлопок, и прибор фиксировал рост давления.

– И вскоре у вас остался один-единственный Шар.

– Да. Конечно, глупо было помещать Шары вместе. Но я не уверен, что было бы лучше, если бы я поступил по-другому.

– Я тоже, – сказал Замойский. – А теперь признайтесь: что вы сделали с оставшимся у вас Шаром?

– Пятнадцатый! – грохотал голос. – Уснули? Старт!

– Слышу, слышу, – пробормотал Васин.

Их бросило в небо. С орбиты Элион выглядел как Земля.

Васин потянулся к прицелу.

– Что вы делаете?

– Сообщаю машине адрес цели. – Васин положил руку на стартовый рычаг. – Внимание.

Как всегда перед переходом, у него заломило суставы. Немота разливалась по телу, ртутная тяжесть, смерть. Каково Замойскому?..

Васин ощутил головокружение и тошноту. Потом его вырвало из пространства и времени.

Утром Васин не знал, что скоро уйдет в рейс. Да и Замойский вроде не торопился. Сколько они сидели вдвоем? Час, максимум полтора. Но как все изменилось! Странная штука судьба.

Васин сказал:

– Я перенес Шар в рубку. Мне осталось ввести в прицел координаты Солнца и нажать стартер. Этим вы даете машине две команды. Первая – уйти в гиперпространство. Вторая – вернуться оттуда. Если координаты не заданы, корабль появляется там, где ему вздумается. Это свободный поиск, и именно в момент такого случайного перехода Шар, как предполагают некоторые, реагирует на черную планету. Но я-то искать не собирался. Мне хотелось отдохнуть на Земле. Я смотрел на свой Шар; описать это трудно. Если долго смотреть, его поверхность начинает как бы струиться, по ней змеятся причудливые линии. Некоторые верят, что Шар может приказывать. Внезапно мне расхотелось на Землю. Рука сама потянулась к стартеру. Я снова ушел в свободный поиск, хотя не собирался этого делать.