— Вряд ли нам будут греть кирпичи под ногами, как делали в церкви дома, — сказала Тори, шагая с другими девушками.

Пенелопа вздохнула.

— В Лэкленде условия лучше, чем в работном доме, но мы к такому не привыкли.

Они спустились, повернули налево и прошли в дверь, что вела за здание. Туман с моря лежал над землей. Часовню было едва видно, и она будто парила.

— Я словно попала в готический роман, — прошептала Тори.

— Но красавец Орландо не спасет нас, — сказала Хелена с улыбкой.

Смеясь, девочки присоединились к потоку учениц, входящих в церковь. Несмотря на холод внутри, часовня понравилась Тори больше, чем само аббатство. Монашки молились и пели тут веками. Может, стены помнили их веру.

Тори села на край деревянной скамьи рядом с подругами. Церковь заполнялась, и она увидела, что и тут девочки были разделены, как за ужином.

Элспет вошла одной из последних. Она встретила взгляд Тори и вскинула бровь, словно говоря: «Теперь понимаешь, почему со мной лучше не появляться?». Она села на последнем ряду со спокойным видом.

Тори ощутила укол вины. Ей стоило лучше познакомиться с Элспет, но она отчаянно хотела исцелиться и покинуть Лэкленд, так что ей стоило быть с теми, кто разделял ту же цель.

Священник с кислым видом вошел в часовню и хмуро посмотрел на учениц. Все послушно притихли.

— Его зовут мистер Хакетт, — прошептала Пенелопа.

Он осмотрел собравшихся и увидел Тори.

— Новенькая, — резко сказал он. — Радуйся, девица, что ты смогла попасть в эту хорошую школу, где из твоей грязной души выгонят зло!

Тори побелела от его яда. К счастью, он отвернулся и начал молитву. После этого он обвинил магию и магов, описал, как девушки будут страдать в аду, если не откажутся от злой природы, и приказал молиться о прощении.

Тори словно хлестали слова Хакетта. Она хотела уйти. Бог создал ее такой, и, хоть магия была неприемлемой, она не была злой. Злом было бы позволить Джейми умереть, когда она могла его спасти.

Некоторые согласно кивали священнику, но лица многих были пустыми. Они привыкли к словам Хакетта. Понимая, что ей нужно игнорировать яд мужчины, Тори смотрела вперед и старалась думать о чем-то хорошем.

Она увидела перед глазами сильного и быстрого спортсмена. Аллард. С такими мыслями время летело быстрее.

* * *

Служба закончилась, голодные девушки вышли в туман утра и направились к трапезной. Тори поравнялась с Элспет. Она тихо, чтобы не привлечь внимания других, спросила:

— Мистер Хакетт всегда такой плохой?

— Бывает хуже, — ответила Элспет. — Особенно по воскресеньям, когда у него больше времени, чтобы отругать нас.

— Если он так презирает магию и тех, у кого она есть, почему работает тут?

— Думаю, ему нравится кричать угрозы красивым юным леди.

Тори подумала о напряжении священника, когда он выкрикивал слова.

— Наверное, ты права. Как ты это терпишь каждый день?

— Я вспоминаю упражнения для управления магией, — улыбнулась Элспет. — Это хорошо для дисциплины, потому что полчаса приходится ничего не делать.

Это было лучше мыслей о юноше, которого она видела лишь мельком. Тори сказала:

— Я сделаю так завтра. Все лучше, чем слушать мистера Хакетта.

У двери трапезной Элспет тихо сказала:

— Удачи с проверкой, — и она прошла по комнате к друзьям.

Тори оглядела длинную комнату. На столах были горячие чайники, утварь, баночки варенья и масла. В дальнем конце длинный стол стоял поперек остальных. Две служанки раздавали еду, ученицы выстроились в очередь за ней.

Тори пошла к тому столу, но подошла высокая девушка с задранным носом. Тори заметила ее до этого в группе Синтии.

— Я — Маргарет Ховард, староста, — сухо сказала девушка. — После завтрака иди в кабинет мисс Маклин в здании классов.

Тори не успела уточнить направление, Маргарет ушла. Старостами были старшие ученики, которым давали власть над остальными. Брат Тори, Джоффри, говорил, что в его школе — Итоне — старостами были жуткие педанты. Маргарет Ховард казалась такой.

Помня, что прошлой ночью девочки назвали мисс Маклин сложной, Тори встала в очередь за завтраком. Она была последней, и горячая каша кончилась, когда она подошла. Остались только сдобные булки, и она взяла одну и пошла к столу Нелл Брэкен.

Нелл налила чай и подвинула чашку к Тори.

— Доброе утро. Как спалось?

— Неплохо, — Тори добавила сахар и молоко в чай, сделала большой глоток. Радуясь теплу чая, она сказала. — Мне приказали прийти в кабинет мисс Маклин после завтрака. Где он?

— Когда войдешь в здание школы через главный ход, это будет первая комната справа, — сказала Хелен. — Удачи с проверкой.

Тори нахмурилась.

— Ты уже вторая, кто желает мне удачи. Зачем она мне?

— Мисс Маклин считает, что ученицы приходят, гордые своим происхождением, — ответила Нелл. — И что ее долг — выбить из нас эту гордость.

Мисс Маклин не преуспела с Синтией, но та могла быть безнадежным случаем. Тори сказала:

— Мне нужно быть самой скромной из всех, кого она оценивала.

— Это поможет, — сказала Пенелопа, но не выглядела оптимистично.

Избежать мисс Маклин не удастся, и Тори взяла баночку варенья из крыжовника. Сталкиваться со сложным учителем лучше на полный желудок.

ГЛАВА 9

— Войдите, — рявкнула мисс Маклин в ответ на стук Тори.

Сердце Тори сжалось при виде учительницы, худой, с морщинистым лицом, где всегда отражалось недовольство. Стараясь выглядеть скромно и не волшебно, Тори сказала:

— Я — Виктория Мансфилд, мисс Маклин. Мне сказали, что вы хотите меня видеть.

Мисс Маклин поджала губы, глядя на Тори.

— Многие девушки, которые приходят сюда, обладают некими умениями леди, как музыка, рисование акварелью и вышивание, но не знают научные предметы. Вы учили географию? Литературу? Математику?

— Да, мисс Маклин, — Тори подавляла отвращение к женщине. — Мой отец считал, что девушки должны быть образованными, так что у нас была хорошая гувернантка.

Мисс Маклин это не обрадовало. Она оставила Тори стоять, пока спрашивала про географию, Шекспира и других поэтов, проверяла Тори математикой. Вопросы были простыми для Тори.

Злясь еще сильнее, мисс Маклин заговорила на французском, спросила, знает ли Тори язык. Как многие дети аристократов, Тори рано стала учить французский, и ее учитель был рожден в Париже.

— Oui, мадемуазель Маклин.

После нескольких минут разговора мисс Маклин сухо сказала:

— У вас сносный французский. Говорите на итальянском? — Тори покачала головой, учительница сказала. — Вытяните руки ладонями вверх.

Тори послушно протянула руки. Учительница подняла медную указку и ударила по ладоням Тори.

— Зачем вы это сделали? — охнула Тори, смаргивая слезы.

— Вы наглая, мисс Мансфилд, — заявила радостно учительница. — Наглая и гордая. Девушки, как вы, думают, что ваше происхождение защитит вас от неприятностей. В мире снаружи, может, это и так, но не в аббатстве. Ваша семья отослала вас сюда, потому что вы осквернены магией, и долг школы — сделать все необходимое, чтобы вы подходили обществу.

Тори смотрела на ладони, где появлялись следы указки.

— Но я не…

Мисс Маклин заставила ее замолчать, ударив указкой по пальцам Тори.

— Довольно, мисс Мансфилд! — зарычала учительница. — Не огрызайтесь!

Ладони пылали, Тори отпрянула от стола и врезалась в дверь. Она хотела ударить в ответ, но мисс Маклин того и добивалась. Учительница искала повод причинить боль.

Подавляя гнев, Тори пролепетала:

— Я… запомню, мисс Маклин. Вы хотите проверить меня по другим предметам?

Учительница была недовольна таким робким ответом. Она подняла перо и написала несколько строк на клочке бумаги. Отдав его Тори, она сказала:

— Это ваши уроки. Вам лучше потрудиться. Для простой и проклятой магией девушки быть гувернанткой в неплохой семье — верх ожиданий.

Даже жизнь гувернантки была лучше этой ужасной школы. Тори с трудом держала себя в руках, она сказала:

— Хорошего вам дня, мисс Маклин.

Она выбежала в коридор, ладони болели так, что едва удалось сжать ручку двери. Тори хотела убежать, но врезалась в другого человека. Она не успела отпрянуть, тихий голос сказал:

— Пройдемте в мой кабинет, мисс Мансфилд.

Тори сморгнула слезы и увидела мисс Уитон, учительницу, которая осматривала ее вчера. Хоть она снова была неприметной, во взгляде было сострадание, она открыла дверь на другой стороне коридора.

Тори с опаской прошла в кабинет мисс Уитон. Комната была маленькой, но уютной. Красивые картины цветов на стенах, потертый, но яркий ковер на полу, небольшой стеллаж, полный книг.

Мисс Уитон хмуро посмотрела на следы указки.

— Ваши руки, должно быть, болят.

— Я лишь ответила на вопросы мисс Маклин, — Тори старалась прогнать дрожь из голоса. — Я пыталась показать ей, что послушная, что не буду устраивать проблемы, но она ударила меня указкой. Д-дважды.

— Ученики Лэкленда привыкли к богатству и привилегиям, порой им нужно напоминать о переменах, — сказала мисс Уитон без эмоций. — Некоторые учителя усиленно подчеркивают это.

— Они хотят сломать нас, как лошадей, — с горечью сказала Тори.

— Не все согласны с таким подходом, — мисс Уитон нежно обхватила ладони Тори. — Давайте я помогу убрать боль.

Тори скривилась, а учительница осторожно выпрямила ее опухающие пальцы. Тори подавила скуление. Мисс Уитон двигала ладонью в воздухе над рукой Тори.

— К счастью, кости не сломаны.

— Эта жуткая женщина еще и кости ломает? — охнула Тори, забыв, что не стоит критиковать учителя перед другой учительницей.

— Порой, когда девочка хорошо справляется с ее проверкой. Наверное, считает, что хорошее образование вызывает гордость, — мисс Уитон прижала ладони к правой руке Тори. — Я попробую помочь.

Тепло заполнило ладонь и пальцы Тори. Через пару минут Тори воскликнула:

— Боль уходит! Вы, наверное, целитель.

Мисс Уитон кивнула и взяла левую ладонь Тори.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: