Такой точки зрения придерживается и генерал Вестфаль. Типпельскирх пошёл ещё дальше, утверждая, что победу под Сталинградом определили будто бы успехи английских войск в Северной Африке [5].

Необъективность приведённых нами оценок очевидна. Аргументация всех этих авторов опровергается при первом же ознакомлении с общим ходом и результатами сражений под Сталинградом и Эль-Аламейном. Размах и результаты наступления советских войск под Сталинградом не идут ни в какое сравнение с операцией, проведённой 8-й английской армией в Африке.

Победа англичан под Эль-Аламейном, где им противостояло всего 12 немецко-итальянских дивизий (по данным Байерлейна), имела местный характер и не вышла за рамки данного театра военных действий. Под Сталинградом же Советская Армия нанесла немецко-фашистским войскам сокрушительное поражение Только в ходе контрнаступления с 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. было разгромлено пять армий противника. 32 дивизии и 3 бригады были полностью уничтожены, 16 других вражеских дивизий понесли тяжёлые потери. Историческая победа Советской Армии под Сталинградом имела огромное военно-политическое значение не только для последующего хода Великой Отечественной войны, но и для всей второй мировой войны в целом. Выиграв эту битву, Советская Армия добилась решительного поворота в ходе второй мировой войны в пользу антигитлеровской коалиции.

Генерал-полковник Цейтцлер, выступающий в книге с воспоминаниями о поражении немецких войск в Сталинградской битве, подытоживая длительный спор генерального штаба с Гитлером, заявляет: «В ноябре я говорил Гитлеру, что потерять под Сталинградом четверть миллиона солдат — значит подорвать основу всего Восточного фронта. Ход событий показал, что я был прав. Сталинградское сражение действительно оказалось поворотным пунктом всей войны».

Воспоминания Цейтцлера, принадлежавшего к высшему кругу военных руководителей фашистской Германии, значительно отличаются от других статей сборника. Цейтцлер знакомит читателя с напряжёнными взаимоотношениями, сложившимися к тому времени между генеральным штабом сухопутных сил и главным командованием вооружённых сил, или, вернее, между Цейтцлером, с одной стороны, и Гитлером, Кейтелем, Йодлем — с другой. Цели, которые немецкое верховное командование ста-перед войсками, не достигались, а его замыслы проваливались. И хотя из-за этого были смещены Браухич, Бок, Лист и Гальдер, положение не улучшалось.

Цейтцлер был назначен начальником генерального штаба сухопутных сил именно в тот кризисный период осени 1942 г., когда в плане летней кампании немецко-фашистского командования обнаружились первые серьёзные трещины. Как теперь стало известно, Гитлер ещё в начале апреля 1942 г. поставил перед войсками задачу: овладеть богатыми сельскохозяйственными районами Дона и Кубани и захватить нефтяные месторождения Кавказа. Этим он надеялся парализовать экономику Советского Союза и в то же время увеличить материальные ресурсы своей армии.

Столь обширные цели были не по силам немецко-фашистской армии, уже перенёсшей серьёзное потрясение под Москвой. Кое-кто из генералов, трезво оценивавших положение, понимал нереальность этого плана. Видимо, понимал это и Цейтцлер. Пять требований, которые он выдвинул в своём докладе Гитлеру, были направлены на то, чтобы несколько улучшить условия войскам групп армий «А» и «Б», проводившим наступательную операцию на широком фронте.

Цейтцлер пишет о том, как настойчиво и долго боролся генеральный штаб за принятие выдвинутых им предложений. Однако Гитлер был непреклонен. Это и явилось причиной серьёзных разногласий между Гальдером и Гитлером, который после снятия Браухича стал одновременно верховным главнокомандующим и главнокомандующим сухопутными силами.

Из статьи Цейтцлера читатель, пожалуй, впервые с такими подробностями узнает о том, что происходило в гитлеровской ставке, когда она находилась в Виннице, а затем в Растенбурге — в «Логовище волка», куда переместился Гитлер со своим штабом в ноябре 1942 г, Цейтцлер рассказывает, как в немецком генеральном штабе оценивались силы и возможности советских войск и планы Советского Верховного Командования, какие варианты рождались в ставке Гитлера для спасения 6-й армии, окружённой под Сталинградом.

Главная мысль, которая красной нитью проходит через всю статью Цейтцлера, выражена вполне отчётливо: в трагедии у берегов Волги виновен только Гитлер. Если бы он прислушался к своему начальнику штаба и согласился с его предложениями, то 300-тысячная армия Паулюса была бы спасена, а летняя кампания 1942 г. успешно завершена. Таков общий ход рассуждений Цейтцлера.

Подобная трактовка причин поражения немецко-фашистских войск под Сталинградом и в целом на советско-германском фронте не нова. Она неоднократно высказывалась Гальдером, Гудерианом, Манштейном и другими бывшими гитлеровскими генералами. Цейтцлер лишь подчёркивает свою роль человека, который якобы сделал все, чтобы спасти армию от разгрома. По его убеждению, немецкие армии Восточного фронта попали в кризисное положение не по своей вине. Цейтцлер полагает, что, если бы войсками управляли правильно, положение коренным образом изменилось бы. При этом он, конечно, забывает упомянуть о советском народе и его армии, о тех факторах, которые в действительности определили судьбу немецко-фашистской армии под Сталинградом.

В последних двух статьях, помещённых в книге, изложен ход событий на Западном театре военных действий. Статья «Франция, 1944 год» написана генерал-лейтенантом Бодо Циммерманом — начальником оперативного отдела штаба Западного фронта. Главнокомандующие войсками Западного фронта менялись один за другим: Витцлебен, Рундштедт, Клюге, Модель и вновь Рундштедт. Менялись и начальники штабов: Шпейдель, Блюментрит, Вестфаль. Только Циммерман неизменно оставался на своём посту. Видимо, поэтому он и оказался наиболее информированным человеком и сумел более или менее обстоятельно рассказать о военных событиях на Западе летом 1944 г.

Циммерман знает и помнит многое. Он детально рассказывает о характере обороны, проходившей вдоль всего побережья от Голландии до Пиренейского полуострова, о том, что представлял собой «Атлантический вал» и каковы были силы немецких войск перед вторжением англо-американцев в Северную Францию. Особенно памятен Циммерману день 6 июня 1944 г., когда на берег Нормандии начали высаживаться американские и английские войска.

Сохранились в памяти у Циммермана и наиболее тяжёлые моменты боевых действий на Западном фронте: бои в Фалезском мешке, сдача Парижа и отход на западные позиции. Обо всём этом он подробно говорит в своей статье. Советские читатели, особенно офицеры, изучающие историю второй мировой войны, найдут в ней много интересного.

В статье приводится достаточно данных, свидетельствующих о том, что войска Западного фронта являлись своего рода крупным стратегическим резервом для советско-германского фронта. Тяжёлые потери фашистской Германии в войне с Советским Союзом заставляли гитлеровское верховное командование снимать с Западного фронта наиболее боеспособные дивизии и перебрасывать их на советско-германский фронт. Разбитые же Советской Армией немецкие дивизии в свою очередь перебрасывались с Востока на Запад, где они получали новое пополнение, вооружались и обмундировывались, чтобы затем вновь отправиться на советско-германский фронт. Циммерман пишет: «Можно сказать без преувеличения, что Восточный фронт настойчиво выкачивал из немецких армий, находившихся на Западе, всю боеспособную живую силу и боевую технику». Это признание генерала бывшей немецко-фашистской армии, занимавшего видный пост в штабе Западного фронта, весьма важно для понимания роли и значения советско-германского фронта во второй мировой войне.

Циммерман отчётливо проводит и ещё одну заслуживающую внимания мысль. Он считает, что незавершённость оборонительных укреплений на побережье Северной Франции, ненадёжность так называемого «Западного вала», отсутствие у немецкого командования достаточных сил и средств на Западе — всё это создавало англоамериканским войскам благоприятные условия для успешного наступления в глубь Германии. Командование Западного фронта (Рундштедт, Вестфаль) было крайне удивлено той нерешительностью, которую проявили англоамериканские войска после успешного вторжения в Нормандию. Немецкое командование было уверено, что англо-американцы могут прорвать «Западный вал» в любом месте. «И вдруг, — пишет Циммерман, — к нашему величайшему удивлению, союзники остановились перед „Западным валом“.