В "Эмилии Галотти" Лессинг воспользовался рассказом древнеримского историка Тита Ливия о римлянке Виргинии. Патриций Аппий Клавдий, рассказывает Ливии, домогался любви плебеянки Виргинии. Не имея возможности вырвать дочь из рук патриция, отец заколол ее на глазах народа, предпочитая для нее смерть положению наложницы. Его поступок явился толчком к восстанию плебеев: власть патрициев была низложена, и Аппий Клавдий покончил с собою в темнице, куда он был заключен победившим народом.

На сюжет Виргинии было написано несколько трагедий до Лессинга. Но Лессинг подошел к рассказу Ливия иначе, чем его предшественники. Он захотел показать, что если в его время при дворах немецких князей продолжают твориться преступления, напоминающие о злодеяниях римских патрициев, то, с другой стороны, в буржуазно-демократических слоях скрываются нередко героизм и нравственная доблесть, не уступающие доблести самых возвышенных древнеримских героев. Для этого Лессинг перенес сюжет Виргинии из древнего Рима в свою эпоху. Его героиня стала, по выражению самого Лессинга, "бюргерской Виргинией". В условиях деспотизма абсолютного монарха XVIII в. герой драмы Лессинга Одоардо Галотти, подобно отцу Виргинии, убивает свою дочь, следуя ее просьбе, чтобы она не оказалась вынужденной стать фавориткой князя. Поступок Эмилии и Одоардо, предпочитающих смерть насилию и несправедливости, символизирует в глазах Лессинга мужество лучших людей "третьего сословия", их способность к сопротивлению произволу князей и знати

Цензурные условия заставили Лессинга перенести действие "Эмилии Галотти" из Германии в Италию, которая в XVIII в., подобно родине Лессинга, задыхалась под властью множества мелких тиранов. В лице принца Лессинг рисует обобщенный образ трусливого, жестокого и сластолюбивого немецкого деспота своей эпохи. Двор абсолютного монарха XVIII в. показан Лессингом как гнездо разврата, тайных и явных преступлений, придворного угодничества, где в жертву прихоти и наслаждениям приносятся человеческие права, нужды и самая жизнь подданных. Лучшие люди (Одоардо, граф Ашшани) стараются держаться подальше от двора.

В отличие от французских драматургов эпохи классицизма и Вольтера, которые тоже вывели галлерею монархов - тиранов и деспотов, Лессинг возлагает ответственность за преступления самодержавной власти не на "злую волю" и личные недостатки отдельных ее представителей, а на самый политический режим абсолютизма, при котором высшим законом государства является прихоть монарха. Его принц - не ходульный злодей, но обыкновенный, рядовой человек, развращенный властью, воспитанием, политическим угодничеством придворных, думающий только об удовлетворении своих прихотей. В лице фаворита Маринелли Лессинг заклеймил княжеский фаворитизм - одно из зол тогдашней немецкой общественной жизни. Лессинг показал, что незримые нити связывают княжеские дворцы с шайками разбойников и наемных убийц.

Лессинг утверждает в "Эмилии Галотти" демократическую идею о том, что возвышенные, героические чувства скрыты в груди каждого обыкновенного, простого человека, и нужны лишь соответствующие обстоятельства, чтобы они вспыхнули ярким пламенем. Одоардо Галотти и Эмилия, обыкновенная бюргерская девушка, не лишенная слабостей, становятся в минуту рокового испытания героями, поднимаются до больших, трагически впечатляющих действий. Лессинг стремится показать образы Одоардо и Эмилии не статически, а в психологическом развитии, совершающемся под воздействием внешних событий. Это позволяет Лессингу дать более богатое, по сравнению с другими представителями буржуазно-просветительной драмы, изображение внутреннего мира героев.

Однако в "Эмилии Галотти" отчетливо видна и слабость Лессинга, жившего в Германии XVIII в., в стране, в которой отсутствовало массовое демократическое народное движение против абсолютизма. Герой Лессинга Одоардо Галотти - мужественный и честный человек, ненавидящий княжеский двор, благородный отец и семьянин. Однако Одоардо - не революционер. Лишь когда его дочь и он сам становятся жертвами княжеского произвола, он обнажает свое оружие. Но даже и в этот момент его оружие обращается не против князя: чтобы предотвратить беззаконие, он убивает свою собственную дочь.

Протестуя против преступлений князей, Одоардо апеллирует к совести, к отвлеченной нравственности, к морали, а не к революционной борьбе, не к народу, страдающему от крепостнического гнета. Величайшая трагедия Лессинга заключается в том, что немецкая действительность его времени не могла ему дать материала для создания образа другого героя. В "Эмилии Галотти" нашел свое выражение не только политический протест немецкого бюргерства XVIII в., но получила отражение и вся слабость даже лучших его людей, у которых еще не было сознания подлинных, революционных путей борьбы.

Лессинг возлагал свои надежды на умственное пробуждение немецкого бюргерства и на борьбу его лучших, передовых представителей с абсолютизмом. В отличие от русских просветителей XVIII в. и наших великих революционных демократов XIX в., Лессинг в своих произведениях почти не касался крестьянства и не видел революционных сил, скрытых в народных массах. В этом сказалась историческая ограниченность Лессинга, отражающая общую ограниченность немецкого Просвещения XVIII в.

Как показала последующая история Германии, немецкая буржуазия была неспособна возглавить и довести до конца борьбу с абсолютизмом. Через неполных семьдесят лет после смерти Лессинга, во время революции 1848 г., перед лицом первых исторических выступлений немецкого пролетариата и трудящихся, - немецкая буржуазия поспешила заключить союз с реакционной юнкерской монархией. Не буржуазия, а рабочий класс и народные массы Германии стали подлинными наследниками демократических стремлений Лессинга.

Последняя трагедия Лессинга - философская драма "Натан Мудрый" (1779) явилась продолжением полемики Лессинга против Геце и других противников писателя из лагеря реакционных церковников. После того как в 1778 г. Брауншвейгский герцог по доносу Геце запретил Лессингу продолжать борьбу, Лессинг решил посмотреть, как он писал в письме к Элизе Реймарус от 6 сентября 1778 г., "позволят ли ему свободно проповедовать хотя бы с его старой кафедры - с подмостков театра". Так возникла драма "Натан Мудрый", в которой Лессинг оружием художественного слова продолжал свою борьбу за идеи гуманизма, свободы и равенства.