– Вы такая замечательная повариха, Хортенс, – льстиво заметил Одноглазый. – Надеюсь, вы никогда не покинете нас.

– А я надеюсь, что она завтра же выйдет замуж, – сказала Дженни, – потому что, кажется, никому нет дела, получу ли я когда-нибудь свою спальню обратно.

Одноглазый бросил сердитый взгляд на Дженни. Хортенс пробормотала себе под нос:

– Не надейтесь на мое замужество, мисс. Мейв незамедлительно отозвалась:

– О, ты передумаешь, когда мы подыщем тебе хорошего мужа, Хортенс.

А Кэт добавила:

– Не волнуйся, Дженни, скоро Дидерик построит еще одну комнату.

– Еще одну комнату? – нахмурился Коннор. – И долго мне еще терпеть этого плотника?

– Я заплачу за комнату, – сказала Кэт.

– У девочек должны быть свои собственные комнаты, – заявила Мейв. – Это проявление милосердия по отношению к ним.

– А как же насчет дочерей? – обиделась Дженни. В это время Хортенс внесла в комнату блюдо с бисквитами и заявила:

– Я не нуждаюсь в милосердии, мэм, и я не девочка.

– Зато вы очень славная женщина, – заметил Одноглазый.

– Дочери должны слушаться родителей и поменьше жаловаться, – обратилась Мейв к Дженни. – Шон-Майкл, мне показалось, что ты бросил бисквит в свою сестру.

– Он сам выскочил, бабушка, – ответил мальчик.

– Вот такими высказываниями вымощена дорога в ад, малыш. Кстати, Кэтлин, насчет того, о чем мы с тобой говорили. Надеюсь, ты понимаешь, что твой долг в отношении этих молодых женщин состоит не только в том, чтобы найти им подходящих мужей. – Мейв сделала вид, что не слышит, как Хортенс сердито громыхает посудой на кухне. – Ты должна также следить, чтобы они были должным образом одеты и накормлены, чтобы с ними не допускали вольностей при ухаживании, а также чтобы они регулярно ходили в церковь.

– Да, мама, – смиренно согласилась Кэт, подавив смешок; она заметила, что Коннор тоже еле сдерживает смех.

– Ты следишь, чтобы Бриджит ходила в церковь?

– Да, мама. Мы были там в одно из воскресений, когда смогли пробраться сквозь сугробы.

– Одно воскресенье! – воскликнула Мейв. – Вы присутствовали на мессе только один раз?

– Священники не могут постоянно находиться здесь, мама. Они служат мессы в Брекенридже в первое и третье воскресенье месяца, потому что должны посещать и другие поселки. Кроме того, церковь не обогревается, как и дом священника, поэтому они часто болеют. Отец Рабанус все еще в Денвере в больнице, а отец Эузебиус подхватил пневмонию.

– Всего одна месса? – Мейв покачала головой. – Что за безбожное место.

– Просто заснеженное, мэм, – пояснил Одноглазый. – Если вы, католики, хотите, чтобы народ пришел в церковь, не следует строить ее на холме, куда никто не может добраться.

– Тогда, Кэтлин, ты должна читать молитвы для девочек прямо здесь. Теперь насчет Бриджит. Надеюсь, с ее замужеством не связано никакого скандала? Я очень расстроилась, узнав, что она вышла замуж не за единоверца. Нужно постараться, чтобы с Хортенс и Колин так не получилось.

– Кто такая Колин? – встревожилась Дженни. – В моей комнате она спать не будет!

– А я ни за кого не выйду замуж – ни за католика, ни за кого-то еще, – заявила Хортенс, наконец-то занявшая свое место за столом.

Мейв нагнулась через стол и шлепнула по руке Джемми, который потянулся за клецками.

– Пользуйтесь ложкой, молодой человек, – сказала она, – и подождите, пока мы прочтем молитву.

Джимми насупился. Затем Мейв произнесла молитву и завязала разговор о несправедливостях по отношению к немолодым работницам в Чикаго.

– Хоть они более опытные и работящие, но теряют работу из-за своего возраста, или же им платят меньше, – сокрушалась Хортенс.

– То же самое с нами, старыми горняками, – сказал Одноглазый. – Но никто из нас не сказал бы, что вы немолодая, мисс Хортенс.

– Если все старые горняки теряют на рудниках глаза, руки и ноги, – вмешалась Мейв, – то неудивительно, что вы теряете и работу. Я бы посоветовала горнякам подыскать себе другую работу, прежде чем они станут калеками.

– Вы говорили с моими работниками? – спросил Коннор.

– Я ничего не желаю слышать о ваших проблемах с работниками, мистер Маклод. Моя дочь не поедет с вами по всяким горняцким лагерям, где полно грубых мужчин. Покойный мистер Фицпатрик в гробу перевернулся бы, если бы узнал, что вы предлагаете.

Коннор подумал, что покойный мистер Фицпатрик мог бы умереть и не от болезни печени, а от постоянного напряжения из-за жизни с такой суровой женой. С другой стороны, Шон говорил, что его отец был самым упрямым человеком на свете. Что за семья!

– Ты еще не сказала, кто такая Колин, – обратилась Кэт к матери.

– И где она будет спать, – добавила Дженни. Колин прекрасная набожная девушка, которая приедет в Колорадо сразу же после того, как закончится срок ее послушания в монастыре Святой Схоластики в Чикаго.

– Вы хотите сказать, что она монашка? – в ужасе спросила Дженни. – Нашей служанкой будет монашка?

– Итак, Кэт, как женщина, категорически настроенная против любви и брака, вы должны бы усмотреть иронию в своей новой роли свахи, подыскивающей женихов половине женского населения Чикаго, – тихо проговорил Коннор в один из тех редких моментов, когда Мейв не следила за ними бдительным оком.

Кэт улыбнулась.

– Не знаю, как насчет иронии, но мне, конечно, не по себе от тех ожиданий, которые возлагает на меня мама. Как мне выдать замуж Хортенс? Она даже не хочет об этом думать.

– Я бы не стал ломать над этим голову, – посоветовал Коннор. – Если вы найдете мужа Хортенс, то вам снова придется распределять домашние обязанности между Дженни, Ингрид и Одноглазым.

– Кстати, где была Ингрид сегодня вечером? В последнее время у нас за столом собирается столько народу, что я даже не заметила ее отсутствия.

– Чарли, какого черта ты здесь делаешь, когда день уже клонится к вечеру? – поинтересовался Коннор.

– Ну… э-э… я объяснял мисс Кэтлин новые повороты дела.

– Какие новые повороты? Флеминг тормозит дело.

– Закон о верхушке месторождения. Я говорил о…

– Ты это уже объяснял.

– Боже мой, Коннор, нельзя же быть таким негостеприимным. Как будто мы одни в доме на каком-нибудь… рандеву. – Кэт хихикнула при этой мысли. – В доме полно людей.

– Я никого не вижу.

– Ну, тогда проверьте комнаты. Мама и дети прилегли отдохнуть. Хортенс и Одноглазый обмениваются рецептами на кухне. Дженни дуется в своей комнате. Джимми… о Боже, Коннор, не понимаю, почему я должна оправдываться перед вами. Мистер Максвелл приходит по крайней мере раз в неделю, чтобы держать меня в курсе дела.

– Что он делает?

– Хорошо, думаю, мне пора идти, – заторопился Чарли Максвелл. – Мисс Кэтлин может сама рассказать тебе о…

– О законе насчет верхушки месторождения? – саркастически предположил Коннор, в то время как Чарли исчез за дверью, торопливо схватив свое пальто.

– Ну, знаете ли, из всех грубиянов…

– Послушайте меня, Кэт. Я не хочу, чтобы вы проводили послеобеденное время тет-а-тет с Чарли. Достаточно того, что он пренебрег своим вознаграждением, потому что влюбился в вас.

– Ничего подобного. С чего вы взяли?

– Любому идиоту ясно…

– Значит, любой идиот может ошибаться. А вас это вообще не касается.

– Шон предполагал, что в случае необходимости я буду защищать вашу репутацию.

– Какая чушь! Если бы вы заботились о моей репутации, то не пригласили бы меня жить в вашем доме.

– А я и не приглашал. Это решил Шон. Я просто согласился; ведь он мой друг, и я не мог отказать ему. – Кэт выглядела такой расстроенной, что Коннору стало неловко. – Послушайте, Кэт, я не имел в виду…

– Из-за чего, скажите на милость, вы ссоритесь, будто двое детей? – спросила Мейв, появившаяся на пороге.

– Не из-за чего, – резко ответил Коннор и быстро вышел из комнаты.