– Кэтлин Маргарет Фицджеральд, где ты была? Кэт испустила вздох облегчения: мать цела и невредима.

– Мне так жаль, что я не встретила ваш поезд. Пришлось свернуть в сторону, чтобы поговорить с отцом Дайером.

– Именно это я им и сказала, – с удовлетворением заметила Мейв. – Я посоветовала им побывать у сестер, и если не напомнила о священниках, то только потому, что была уверена: они сами догадаются побывать в церкви.

– Кто «они», мама? – спросила Кэт, не дав себе труда поправить мать и объяснить, что отец Дайер не католический священник.

– Коннор взял с собой Джеймса и Джимми. Они отправились искать тебя. Не знаю, почему этот молодой человек так встревожился. В таком небольшом городке обо всех происшествиях сразу становится известно.

Кэт вспомнила свои полуночные страхи из-за матери и удивилась, как Мейв могла так равнодушно отнестись к исчезновению дочери.

– А, Джеймс, дорогой, вот и ты! – воскликнула Мейв.

«Джеймс дорогой?» С каких это пор ее мать так называет постороннего мужчину? И суетится, беспокоясь, не подхватил ли он простуду, отыскивая ее заблудившуюся дочку? Похоже, Джеймс Маклод окончательно вскружил голову ее обычно такой рассудительной матери, что казалось совершенно невозможным. Странствующий фотограф едва ли был идеалом мужчины для Мейв Фицпатрик.

Кэт была тронута тем, что Коннор испытал явное облегчение, вернувшись домой час спустя и обнаружив ее живой и здоровой.

– Прошу прощения, что заставила вас волноваться, – сказала Кэт, – но я была в полной безопасности, беседуя в церкви с отцом Дайером.

У Коннора возникла мысль, что Кэт знает, из-за чего он волновался, а значит, не стоило ей объяснять, почему леди никогда не ходят в западную часть города. Боже милостливый, да и как он мог бы сказать Кэт о проститутках? Выходит, пока Коннор думал, что Кэт, возможно, похитили, она беседовала о трезвости с Джоном Дайером.

– Ваша мать знает, что вы спелись с методистом? – посмеиваясь спросил он.

– Нет, не знает, и не говорите ей, – попросила Кэт. В ее зеленых глазах поблескивали лукавые искорки.

– Мне следовало бы наябедничать в отместку за беспокойство, которое вы причинили.

– Как мило было с вашей стороны принять мое исчезновение так близко к сердцу. Моя мать, пожалуй, волновалась гораздо меньше вас.

Она порывисто сжала руку Коннора, подумав, что Мики, наверняка, отпраздновал бы пропажу жены обильными возлияниями. Он всегда находил повод выпить, в то время как Коннор почти не принимал спиртного. «Не много найдется мужчин с такими высокими убеждениями», – одобрительно подумала Кэт.

– Должен предупредить вас, – проговорил Коннор, подавляя искушение задержать ее руку в своей. – Отец Дайер представляет угрозу для нашей пожарной команды. Он требует, чтобы пожарный колокол использовали, когда нужно созвать людей в церковь, хотя мы категорически отказались.

– А почему бы и нет? У него в церкви нет колокола, хотя она и выглядит получше нашей, – рассудила Кэт. – А в нашей нет ни колокола, ни утепления, ни приличных скамеек, ни ризницы, ни…

– Он не может пользоваться этим колоколом, потому что тогда людям будет непонятно: то ли бежать тушить пожар в воскресное утро, то ли повернуться на другой бок и спать дальше.

– Добровольная пожарная команда должна присутствовать на богослужении.

– Наверное, дело кончится тем, что придется передвинуть здание пожарной команды, чтобы вырвать колокол у него из рук.

– Надеюсь, оно не окажется посредине улицы, когда я буду ехать на лыжах? – ехидно спросила Кэт. – Кстати, я вспомнила, что Эли Флетчер закончил работу над моими лыжами, поэтому в воскресенье мы можем совершить лыжную прогулку.

Мысленно представляя себе Кэт в ночной рубашке с длинной косой вдоль спины, Коннор не мог отказаться.

– Хорошо.

Кэт удивилась, так быстро получив согласие. Должно быть, ходить на лыжах Коннору нравится больше, чем танцевать, но высказывать свое мнение по этому поводу она не стала. «Нужно позаботиться, чтобы у всех были лыжи», – решила она.

В течение следующей недели ей было трудно поймать Мейв, которая почти на весь день уходила под предлогом поиска возможных женихов для «девочек». Неизвестно зачем, она брала с собой Джеймса. Вряд ли отец Коннора относился к тем людям, которые могут дать дельный отзыв относительно возможности того или иного претендента стать хорошим и заботливым мужем. Кроме того, оставалась нерешенной проблема с Хортенс и Колин, которые вовсе не хотели выходить замуж, а также с Джилли, которая, казалось, больше интересовалась ухажерами, чем будущим мужем. Кэт застала ее в кладовой целующейся с одним из Макнафтов. Ей пришлось как следует отругать провинившуюся, но было сомнительно, чтобы выговор произвел должное воздействие на Джилли.

– Кэт, это правда, что в следующее воскресенье вы читаете лекцию в здании пожарной команды? – спросил Коннор. Обе семьи пили горячий шоколад после утомительной лыжной прогулки.

«Все тайное становится явным», – мрачно подумала Кэт. С одной стороны, она не могла отказать отцу Дайеру, когда тот попросил ее принять участие в программе, направленной против пьянства. Вторым выступающим должен быть кто-то приезжий. С другой стороны, Кэт предпочла бы отложить свое выступление до того времени, когда мать уедет в Чикаго. Она надеялась, что Мейв не узнает об этой программе или не заметит отсутствие дочери в воскресенье после обеда. К счастью, это одно из тех воскресений, когда в церкви Брекенриджа будет идти служба.

– Меня попросил отец Дайер, – промямлила Кэт.

– Тогда я одобряю, – заявила Мейв.

– Это проявление большой терпимости с вашей стороны, – заметил Коннор.

– Чему вы удивляетесь? Я отличаюсь терпимостью. О чем ты будешь говорить, Кэтлин?

– О трезвости, – едва слышно произнесла Кэт. Мать недовольно взглянула на нее, потом ворчливо согласилась:

– Если преподобный отец попросил тебя, то, думаю, ты должна это сделать. Мы все пойдем послушать.

Кэт чертыхнулась про себя, Дженни – вслух.

Пытаясь сгладить ситуацию, которая могла бы вызвать неприятности, Кэт пригласила отца Дайера с женой на ужин. По крайней мере, обнаружив, что гость – представитель методической церкви, Мейв обнаружит также, что он прекрасный человек; а Люсинда Дайер сможет удержать мужа от резких высказываний насчет католиков, когда выяснится, что не только лекторша, но и вся ее семья – паписты. Из книги Кэт знала, что Джон Дайер неодобрительно отзывается о католической церкви, но, может быть, он переменит свое мнение, познакомившись с католиками из Чикаго. Ведь неприязнь в свое время у него вызвали мексиканские католики, а они, несомненно, очень отличаются от чикагских.

Хотя Люсинда Дайер заболела и не смогла прийти на ужин, лекция о вреде пьянства имела поразительный успех. Публика, в основном горняки, заполнила зал. После лекции семеро подписались под обязательством воздерживаться от употребления спиртного, двое сделали предложение Кэт, а получив отказ попросили, чтобы их включили в список предполагаемых женихов для девушек на выданье, которые приедут из Чикаго. Джилли незамедлительно познакомилась с одним из них и пригласила его на ужин.

Возвращаясь домой, Мейв спросила Кэт:

– Тебе не кажется, что ты предаешь память своего отца, Кэтлин?

В разговор вмешался Коннор.

– Действительно, Кэт, если наши горняки услышат об этом предложении, мы можем потерять всех наших рабочих.

– Не понимаю, почему, – парировала Кэт. Они шли по тропинке, протоптанной в снегу.

– Потому что вы стоите за закрытие салунов по воскресеньям. Ведь именно этого они ждут всю неделю – посидеть в воскресенье в салуне и пропустить стаканчик.

– Безобразие! – выкрикивал отец Дайер, шествовавший впереди вместе с Хортенс, еще одним поборником трезвости. – Не вы ли пытаетесь забрать мой церковный орган, чтобы устроить танцы в здании пожарной команды?