Ее охватило чувство радости, когда он дал волю своей страсти. У нее звенело в ушах, она задыхалась в сладком экстазе, когда его пальцы пробегали по ее телу, как по тонкому инструменту. Захлестнувшие ее чувства выразились в долгих стонах, напряжение в ней росло, ее тело пульсировало в такт его движениям.

Это длилось вечно, уничтожая остатки ее самоконтроля. Он потерся членом о ее женское место, и она содрогнулась, ее ощущения обострились до предела. Когда он пососал ее грудь, она подняла свои бедра, чтобы принять его.

Боль, которую она ощутила, была неожиданной, хотя она и знала, чего ей ожидать. Шон откинулся, лаская ее.

– Спокойно, любимая, спокойно.

– Что… все? – мягко спросила она.

Он вытер мокрые волосы на ее щеках загрубевшим большим пальцем.

– Да нет, пока.

Она посмотрела в сторону, но он повернул ее голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Может быть, остановиться? Я не хочу причинять тебе боль. Если скажешь, то я не буду.

– Теперь уж нет. Ты прав, это судьба, и ничто не может изменить ее выбор.

Она погрузилась в глубину его глаз, в то время как он снова прижался к ней, покрывая легкими поцелуями ее шею. Ее тело дергалось, но он покрывал поцелуями каждый его дюйм. Она подогнула колени, не противясь его воле, а он стал ласкать ее живот.

Ее дыхание стало учащенным, голова закружилась. Он накрыл ее, и после одного решительного нажима они соединились. Его поцелуи заглушили ее стоны, он шептал слова любви, в то время как она обвила своими дрожащими ногами его талию. Она извивалась под ним, ощущая на вкус его кожу.

Шон был глубоко внутри нее. Боль ушла, она была на вершине экстаза. Он научил ее согласованным движениям. Она всматривалась в его подвижное, страстное лицо и удивлялась тому, что они двигались как одно целое в этом безупречном исполненном «па-деде». Когда, наконец, ей стало невмочь терпеть муки ожидания, она взмолилась, чтобы он прекратил их. И он дал ее телу то, чего оно так жадно искало, словно подвел ее к краю пропасти и бросил в эту бездну безудержного экстаза, слившись с ней в единое целое и наполнив ее своим семенем и любовью.

Ее смутило то, что она способна испытать чувства такой силы. Чем объяснить дрожь, сотрясавшую ее тело? Кровь мчалась каким-то диким потоком, восторг был так безудержен, что приводил ее на грань… чего, смерти?

Теперь она знала, что привело Сару к отчаянию. Смешать это пьянящее варево с любовью и – человек кончен.

Красота и радость. Она разрыдалась, когда он перестал в ней двигаться.

– Что такое, моя любовь?

– Ты знал, что можешь заставить меня забыть обо всем на свете.

– Да, – признался он.

– Я тебе этого не прощу никогда.

Он утешал ее, их тела все еще были соединены.

– Ты первая девственница в моей жизни.

Он гладил ее влажное тело и целовал ее дрожащие губы.

– Ты удивительно страстная женщина.

Его плоть выскользнула из нее, оставив на бедре кровавую полосу. Кортни осознала вдруг, что он не только ее первый любовник, но он и последний ее любовник. Она не станет его сожительницей, но и не будет принадлежать кому-то другому.

– Я чувствую себя развратницей.

– Потому что испытала наслаждение, или потому что мы не женаты?

– Это грех – вести себя так вне брака.

– Ты и я не созданы для брака.

«Как же он ошибается», – думала она. Ее отец утверждал то же самое, и она поверила этому – тогда. Но они оба заблуждались. Сейчас она готова была бросить поиски Брэндэна Блейка и провести остаток своей жизни в объятиях Шона. Она отдала бы сейчас все на свете, чтобы вернуться назад к той прежней спокойной жизни… если бы могла вернуться Сара.

Кортни понимала, что совершила роковую ошибку, отдавшись Шону, потому что теперь ей будет гораздо труднее уйти от него по прибытии в Чарлстон.

– Мне надо было подождать, – сказала она с подавленным видом.

Он с сердитым изумлением посмотрел на нее.

– Подождать? Зачем? Может быть, ты хотела получить что-то вперед, прежде чем мы заключили наше соглашение? Не беспокойся. Я не стану злоупотреблять твоим доверием, тем более что у тебя это в первый раз.

Он был явно обижен на нее, а теперь и она на него рассердилась.

– Тебе бы надо думать иногда, Шон, прежде чем говорить. Зачем насмехаться надо мной, ведь это было твое предложение.

– Ты, конечно, права, – он встал и, подняв ее, отнес на кровать, целуя по дороге, – совершенно права. И я понимаю тебя. Но мне все-таки приятно, что ты не стала дожидаться, пока в твоих руках окажется подписанный документ.

– Ты отвратителен. Я…

– Я знаю. Ты ненавидишь меня. – Он бесцеремонно плюхнул ее на кровать и собрал свою одежду. – Если ты действительно ненавидишь меня, то, может быть, следует пересмотреть наше соглашение. Я не хочу больше горя. У меня его было уже столько, что хватит на всю жизнь. – Он повернулся, чтобы уйти.

Она не могла оторвать от него своего напряженного взгляда. Они находились немного южнее Чарлстона. Завтра они придут в порт. Скоро они расстанутся навсегда.

Это была их последняя ночь вместе. Сегодня ночью и только сегодня ночью. Эта ночь – все, что у нее будет когда-либо. Она могла бы испить до дна всю чашу наслаждений этой ночи, могла бы самозабвенно любить его от сумерек до рассвета. Вместо этого она глупо выгнала его.

Нет, нет, все к лучшему. Она знала, что должна расстаться с ним. Она уже и так перестала владеть собой. Это какое-то наваждение! Да, это так. Она уже никогда не сможет забыть его лицо, воспоминания о его прикосновениях заставляют кровь вскипать в ее жилах, и с каждым вздохом она тоскует о нем все сильнее.

Он стоял в неясном свете. Она подошла к нему, вглядываясь в его лицо и стараясь запомнить его черты.

– В чем дело? – встревоженно спросил он. – Почему ты так печальна?

Чувства переполняли ее. Ей хотелось вновь вызвать в нем желание, хотелось просить его любить ее, хотя бы одну эту ночь, потому что это на всю жизнь.

И ей хотелось сказать ему, как сильно она его любит.

Вместо этого она повернулась и молча пошла прочь.

Чарлстон

– Я договорился с мадам Фурнье, лучшей кутюрье во всем Чарлстоне, что она придет к тебе на дом, – сказал Шон, раскрывая зонтик над головой Кортни. – Тебе понравятся ее модели.

– Ты много поработал этим утром, – заметила она.

– Да, я привык выполнять намеченное, – сказал он, взяв ее за руку и подводя к экипажу. – Я велел моему адвокату подготовить к сегодняшнему вечеру все необходимые бумаги.

К сегодняшнему вечеру! Кортни была ошеломлена, сознавая, что все глубже увязает в этой нелепой авантюре. Она полагала, что у нее будет достаточно времени, чтобы подготовить побег, но Шон привык все делать быстро и решительно, и у нее почти не остается времени.

– Тебе понравится жизнь на Бэттери, – сказал он, усаживаясь против нее и вытягивая ноги.

– Несомненно, – она торопливо обдумывала свое положение.

Хорошо, что она успела взять драгоценности из тайника. Изумруды, правда, были все еще у него, но она займется этим позже. Она могла бы провести ночь в гостинице, сообщить Киранам о своем прибытии и о желании навестить их, когда им это будет удобно. Вероятнее всего, они пригласят ее пожить у них в Беллингэм Плейс.

Ей надо было избавиться от Шона. Такая возможность представилась, когда он спросил, захватила ли она книгу, которую читала. Это был «Отелло» Шекспира.

Она пошарила вокруг себя, как бы в растерянности.

– Ой, забыла.

– Не беда, я куплю тебе другую такую же, – утешил ее Шон.

– Но я хочу именно ту, дорогой. – Кортни постаралась придать лицу как можно более капризное выражение и погладила его по лацкану сюртука. – Там есть комментарии. Я даже не знаю, где я могла оставить ее.

Шон запечатлел поцелуй на внутренней стороне ее запястья.

– Боюсь, что тебе не удастся почитать сегодня ночью, дорогая.