Голос Айрис прервал мысли Адама:

– Я уж решила, что вы не придете.

– Но я все же здесь, – сказал Адам. – Что такое вы хотели нам показать?

Свободной рукой Айрис открыла клапан на поясной сумке. Потом протянула раскрытую ладонь, и в ярких лучах солнца полыхнуло малиновым, золотистым и голубовато-зеленым. На ладони лежали рубин, топаз и аквамарин, больше чем в карат каждый.

Поразительно! Значит, он ошибался. Он невольно перевел взгляд на портрет той, другой Айрис Мерлин. Форма, цвет камней – все в точности совпадало с камнями в знаменитом ожерелье на шее певицы.

– Этого просто не может быть, – потрясенно прошептал он.

Айрис, хромая, направилась к мужчинам, а Адам внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха. Эта миниатюрная, хрупкая горожанка, впервые приехавшая в подобную глушь и даже не знающая, как надо одеваться в таких местах, оказалась на редкость решительной и упрямой. И убеждать людей она тоже умеет, и очень даже хорошо. И она явилась сюда, чтобы разрушить его мечту…

– Это камни из ожерелья Айрис Мерлин, – сказала она. – Вы сами видите.

– Не может быть, – усомнился Томми Киллиан. – Айрис Мерлин забрала его с собой, когда сбежала в Калифорнию.

– Никуда она его не увозила, – возразила Айрис, положив аквамарин на стол перед растерянно моргавшими мужчинами.

– Значит ли это, что оно сейчас у вас? – спросил Адам.

– Нет. – Айрис подложила к аквамарину рубин. – Пока нет. Оно спрятано где-то здесь. И эти камни – доказательство, что оно не было вывезено из Рейнбоу, свидетельство, что Айрис не сбежала в Калифорнию.

Подойдя к девушке, Адам взял из ее рук топаз необычайной чистоты и красоты, насыщенного золотого цвета, с рыжевато-красными всполохами и с паутиной крошечных царапин. Этому камню много лет.

– Где вы их взяли? – спросил он у Айрис. – И почему так уверены, что они из ее ожерелья? Почему утверждаете, что Айрис Мерлин не сбежала? Ведь после той эпидемии не выжил ни один человек, никто уже не может подтвердить или опровергнуть ваши слова.

– Нет, один человек уцелел, – ответила Айрис. – Нед Финни. Мой отец…

По лицу Айрис пробежала тень.

– Мой отец, настоящий отец, знал об этом. – Девушка судорожно сглотнула и смахнула непрошеные слезы. – Отца убили во Вьетнаме, когда мне было всего лишь несколько месяцев. Но перед уходом на войну он наказал моей матери, что если родится девочка, то пусть ее назовут Айрис, и рассказал ей всю историю… Позже мама пересказала ее мне и дала эти три камня. Если хотите услышать…

– Прекрасно. – Адам положил топаз на стол. – Расскажите нам эту историю.

– Айрис Мерлин была здесь единственной женщиной, – начала свой рассказ Айрис. – Когда заболел ее муж, она не могла бросить его. Затем один за другим стали заболевать рудокопы. Жители Фелисити очень боялись холеры и не подходили к Рейнбоу ближе, чем на десять миль, и запретили кому-либо выходить из города.

– Не верю я этим бредням… – начал было Том Киллиан, но на него дружно зашикали.

– Продолжайте, – сказал Адам.

– Айрис меняла драгоценности, на воду, еду, лекарства. Когда все броши, серьги, браслеты были проданы, она принялась за камни из ожерелья, постепенно продавая и их. Уинни Роланд умер, – голос Айрис заметно дрожал от волнения. – Его смерть отняла у нее последние силы, и вскоре она слегла сама. Без Уинни Айрис Мерлин не хотела жить. Вскоре и она умерла, и даже Нед Финни не знал, где ее похоронили.

– А ожерелье?

– Перед смертью она его спрятала. Нед отдал эти три камня моему прапрадедушке. Потом они вместе пытались отыскать ожерелье, но не смогли. Естественно, поиски велись в страшной тайне, поскольку старый Джейкоб Мерлин понимал, что узнай кто о нем, и бродяги и любители легкой наживы перевернут небо и землю, ища сокровище. Я уверена, что оно все еще здесь. И когда я его найду, это и станет свидетельством, самым верным доказательством, что Айрис осталась в городе во время эпидемии, а не сбежала, как многие думают, бросив больного мужа и рудокопов.

Несколько мгновений все молчали.

– Ожерелье Невесты из Рейнбоу, – сказал, наконец, Адам. – Искать его в развалинах города на пятидесяти тысячах акров заброшенной земли! Я допускаю, что, возможно, оно здесь. Но вы его не найдете. Ни одному человеку это не под силу.

– Я найду. Найду, если вы дадите мне возможность. Я прошу не так уж много – только приостановите начало работ. Я не прошу отказываться от ваших планов, всего лишь ненадолго задержите их.

– А когда ваша попытка закончится неудачей, вы будете просить об отсрочке еще на день, на два, на месяц, и так до скончания века? Простите, но я…

– Это же ИСТОРИЯ! – пылко воскликнула Айрис. – Это честь Айрис Мерлин. Это сама, правда! Я умоляю вас!

– Меня умолять не надо, – жестче, чем хотел, ответил Адам. – Горожане – вот перед кем я в ответе. И им нужно золото Рейнбоу, а не мифическое ожерелье, которое найти гораздо труднее, чем иголку в стоге сена. Им нужны деньги на ремонт домов, нужен хороший врач, новая школа, библиотека!

– И если мы вовремя не начнем разрабатывать рудники Рейнбоу, то ничего этого не будет, – встрял в разговор Джордж Эрли, словно оправдываясь. – Мы, жители Фелисити, вложили в это дело все до последнего гроша, и малейшая задержка разорит нас.

– Да, мы лишимся всего, вплоть до последней рубашки, – поддакнул Томми Киллиан. – Стоимость ожерелья, если оно и будет найдено, не возместит наши потери.

Айрис в растерянности переводила взгляд со столпившихся мужчин на Адама. «Нет», – ясно читалось на их лицах. Признав поражение и опустив голову, Айрис дрожащей рукой стала собирать со стола камни.

– Что ж, – наконец сказала она. – Я все равно останусь в Рейнбоу и начну поиски. И постараюсь не мешать вашей работе на рудниках.

– Если Адам позволит. Ведь Рейнбоу и земли вокруг него принадлежат ему, – резонно заметил Томми иначе это будет считаться нарушением границ частной собственности. Так, Адам?

Адам промолчал, глядя, как Айрис кладет камни обратно в сумку. У нее восхитительные руки – ухоженные, с длинными тонкими пальцами, каждый ноготок тщательно покрыт золотисто-розовым лаком, переливающимся в лучах солнца. Да, ноготки такой длины вряд ли уместны в наших диких краях, усмехнулся он, особенно если дамочка собирается всерьез заняться раскопками.

– Что? – изумилась Айрис. – Это правда?

Он поднял на нее взгляд.

– Да. Земли действительно принадлежат мне.

– Тогда тем более вы можете позволить мне вести поиски.

– Лучше не надо, Адам, – снова перебил ее Томми. – Там же шахт тьма-тьмущая. Свалится еще в какую-нибудь. Мы же не можем смотреть за каждым ее шагом.

– Я вполне способна сама о себе позаботиться, – отрезала Айрис.

Томми в ярости сплюнул на пол:

– Да вы даже ходить не можете!

– Успокойся, Томми, – сказал Адам. Головная боль усиливалась. Даже говорить было трудно. – Послушайте, Айрис. Я не могу затормозить проект, но вы вольны ходить по городу, где вам будет угодно.

– Спасибо, – сухо поблагодарила она. – Но я не хочу, чтобы вы и ваши… друзья думали, что за мной постоянно надо следить. Если бы мне…

Адам, не в силах оторвать глаз от Айрис, точно определил момент, когда ей в голову взбрела очередная идея. Ее глаза расширились, губы слегка приоткрылись, показав белоснежные зубки, а на лице засияла ликующая улыбка. Мягкие волосы, казалось, и те заискрились радостью.

– Я арендую у вас грузовик, – выпалила она, довольная внезапно пришедшей мыслью. – Я заплачу за него… – Слегка замявшись, она нерешительно продолжила: – Нет, сейчас я заплатить не смогу. Но позже – обязательно! Честное слово.

– Мне не нужны ваши деньги, – буркнул Адам.

– Да дай ты ей один из наших грузовиков, Адам, – усмехнулся Томми. – Все равно она не умеет водить ничего, не имеющего автоматической коробки передач, да и то если обе ноги целы. Зато посмеемся вволю!

– Я прекрасно умею водить! – возмутилась Айрис. – И обе мои ноги в порядке!