Он вышел и сел перед шатром, и к нему подвели пленников. Молодой король запнулся и встал с лицом, почерневшим от солнца, и глазами, полными смирения.

   — Смилуйся над нами Господь, — сказал он. — Султан, пощади моих воинов; они бились не за меня — за Бога.

   — Ты проиграл, — сказал Саладин. — Ты более в этом не властен.

Рядом с королём, скрюченный болью, как древний старец, стоял магистр тамплиеров. Балан д'Ибелин позади него упал на одно колено; прочие христианские лорды едва держались на ногах. Большую их часть султан знал в лицо, но сейчас едва узнавал — вонючих, избитых, понуривших головы, точно псы.

По другую руку от короля — наконец-то! — стоял, тоже раненный, Керак.

Раб принёс воды и по знаку Саладина подал чашу молодому королю. Тот отпил и протянул чашу Кераку.

   — Ему я не давал, — резко сказал Саладин.

Волк поднял голову, скривил губы. Протянув руку, он принял чашу.

   — Я беру её сам, как всегда брал то, что желал. — Голос его хрипел. Он выпил чашу до дна.

Султан положил руку на рукоять меча.

   — Да, и поскольку ничто иное не заботит тебя, ты — оскорбление миру, на которое я должен ответить.

Он обнажил меч и ударил Керака в грудь.

Рыцарь пошатнулся, но устоял. Стражи султана сомкнулись кругом него, добили и оттащили прочь.

   — Боже мой, Боже мой, — бормотал король.

Магистр тамплиеров стоял, уставя взгляд в землю.

   — Стерегите их, — сказал Саладин и пошёл туда, где ждал его с конём Али.

После битвы при ключах Крессона он осмотрел головы убитых там тамплиеров, но так и не нашёл того, кого искал, — и понял, что дело это ему ещё предстоит сделать. Теперь он спускался взглянуть на тамплиеров, пленённых на склонах Хаттина. Племянники ехали по обе стороны от него — Таки ад-Дин справа, Али слева.

Христианских пленников собрали на склонах, там же, где захватили. Почти всё место здесь занимало стадо пехотинцев, бесполезного скота; они непрерывно подвывали. Поодаль, скованные рядами, сидели пленники-тамплиеры. Доспехи у них забрали, руки связали за спиной. Полуголые, почти все раненные, измождённые голодом и жаждой, они молча ждали решения своей участи.

И в них всё ещё таилась угроза — султан ощущал её в молчании, в том, как они ждали. Воля их не сломилась.

Таки ад-Дин ликующе проговорил:

   — Теперь мы наверняка уничтожили их! Прежде нам никогда не удавалось захватить столько пленных. Что мы с ними сделаем?

Султан не ответил. Он ехал вперёд, скользя взглядом по рядам этих людей, их подстриженным волосам, длинным всклокоченным волосам. А потом — напротив — увидел наконец черноволосую голову, которую так долго искал.

В груди его взметнулось, запело торжество. Теперь он знал: дело сделано. Теперь он получит Иерусалим.

Пленный рыцарь обернулся и взглянул на султана. Они смотрели друг на друга, не мигая, поверх склонённых голов пленников, — а потом рыцарь с величайшим безразличием отвёл глаза.

   — Что мы сделаем с ними? — повторил Таки ад-Дин. — Их никто не выкупит, и в рабство их не обратить. Никогда мы не брали так много пленных. Обычно они бьются до смерти.

   — Здесь они тоже бились до смерти, — сказал Саладин, — просто она запоздала.

Али резко повернулся к нему:

   — Они — беспомощные пленники!

   — Коран запрещает убивать пленных, дядя, — поддержал его Таки ад-Дин.

   — И всё же я намерен это сделать, — сказал Саладин.

Лицо Али пылало гневом.

   — Они бились благородно и доблестно! Ты хочешь выказать себя менее мужем, чем они?

   — Они — вечно тлеющие угли сопротивления франков, и я вытопчу их, иначе они вспыхнут снова — из пепла. — Султан кивнул двум юношам, не понимающим правил игры. — У нас есть с собой эти суфии из Египта. Дать каждому по мечу и тамплиеру — и пусть доказывают свою правоверность.

   — Ты варвар, дядя, — сказал Али. Слёзы бриллиантами блестели на его щеках. Он повернул коня и поехал прочь.

Раннульф сидел на земле со связанными за спиной руками, в долгой череде пленников-тамплиеров; слева от него был Эд, справа Мыш — он лежал, простёршись в луже крови. Раннульф поднял голову, глядя в ослепительную синеву неба.

Дух его воспарил. Он знал, что победил: испытание завершилось, и он исполнил обет. В первый раз, подумал он, Бог улыбнулся ему. Се сын Мой, покоривший Небеса.

   — Святой, — сказал Эд. — Что они с нами сделают?

   — Убьют.

Мгновение юноша молчал. Потом слова хлынули из него бурным потоком:

   — Они не могут меня убить! Это бесчестно! Это моя первая битва! Я бился тяжко и хорошо! Ты сам так сказал! Я не хочу умирать! Я не должен умереть вот так, со связанными руками!

Раннульф промолчал. Мыш, простёршийся рядом, был мёртв. Вдоль ряда шёл слуга с сосудом воды, давая каждому рыцарю отпить. Он остановился перед Стефаном.

   — Не тронь его, — сказал Раннульф по-арабски. — Он мёртв.

Он поднял глаза — и увидел Али.

Лицо сарацина было пустым, как у старца, и слёзы текли по щекам. Он опрокинул ковш, и вода потекла по лицу Стефана. Опустившись на колени, он прижал ладонь к щеке рыжеволосого рыцаря. Потом поднялся, подошёл к Раннульфу, зачерпнул воды для него и держал ковш, покуда тот пил. Раннульф не сказал ничего, но выпил всё до дна. Али двинулся дальше и подал воду Эду.

Юноша выпил. А потом сказал ровным голосом:

   — Святой, прими мою исповедь.

   — Покайся же, брат.

Там, впереди, муллы уже убивали их братьев — по одному. Иные делали это быстро и чисто, иные — нет; наблюдавшие за казнью сарацины высмеивали неудачников и ликовали, когда голова слетала мгновенно. Вдоль ряда прошёл стражник-курд, остановился рядом со Стефаном и увидел, что тот мёртв. Наклонясь, он отстегнул Раннульфа от цепи. Вода придала рыцарю силы. Он встал, стряхнув с плеча руку стражника. Чтобы достичь лобного места, ему пришлось переступать через обезглавленные тела тамплиеров. Место казни было залито кровью — как жертвенный алтарь. Перед ним стоял перепуганный мальчишка в грязном белом тюрбане, сжимая скимитар так, словно держал его впервые. На плечо Раннульфу, пригибая его, легла рука. Он упёрся, и его несколько раз ударили под колени, прежде чем он опустился на землю. Мальчишка занёс меч.

Раннульф снова поднял взгляд к пылающему небу. Неистовая радость переполняла его. Он стоял на пороге преображения. Бремя его жизни, точно груз камней, вот-вот соскользнёт с него. Он не осознавал прежде, как тяготила его жизнь. Он ощутил себя лёгким, он только что не парил.

   — Склони голову, — сказал копейщик.

   — Нет.

Свистнул меч.

В иерусалимской цитадели Сибилла стояла на коленях в своей молельне. Вошла Аше и сказала, что все тамплиеры погибли при Хаттине.

   — Все, — повторила Сибилла.

   — Не все, миледи. Говорят, магистра пощадили. И короля тоже.

   — Ничтожные люди, — сказала Сибилла. — Бог не захотел их.

Она подняла глаза к распятию. Значит, это правда, она погубила их — всех. Раннульф Фицвильям мёртв, и они потеряли Иерусалим. Ей казалось, что сердце её рвётся надвое, ибо ни одно сердце не может скорбеть одновременно по утраченному городу и погибшему рыцарю. Сибилла склонила голову и предала себя Господу.

Государства крестоносцев на Ближнем Востоке появились на карте мира в конце XI века в результате первого крестового похода. Объявленный Папой Урбаном II на Клермонском соборе 1096 года поход этот оказался наиболее успешным изо всех, известных в истории. Среди его предводителей были Готфрид Бульонский, его брат Бодуэн, граф Раймунд Тулузский и многие другие видные правители и военачальники той эпохи. Какова бы ни была преданность этих людей идеалам веры, прежде всего они стремились к новым завоеваниям. В Европе тех времён им было тесно. Уже в начале 1098 года было создано первое государство франков — графство Эдесское, которым владел Бодуэн Бульонский. В том же году войско крестоносцев вошло в Сирию и овладело Антиохией — богатейшим городом, ключом ко всей Сирии. Город был беспощадно разграблен, и после долгих раздоров утвердился в нём Боэмунд Тарентский, основав таким образом герцогство Антиохийское. В 1099 году крестоносцы осадили Иерусалим. И тут случилось то, что можно назвать чудом. Непрофессиональная, раздираемая сварами армия франков, похожая больше на шайку с большой дороги, сумела овладеть хорошо укреплённым городом, который защищал немалый гарнизон. 15 июля 1099 года Иерусалим пал. Случившаяся резня превосходила всякое воображение. Освобождение Гроба Господня искупало всё — и кони крестоносцев ступали по улицам Иерусалима по колено в крови. Резали не только сарацин, но и евреев. Этим событием и завершился первый крестовый поход. Первым — некоронованным — королём Иерусалима стал Бодуэн Бульонский. В 1109 году франками был взят город Триполи и основано графство Триполитанское.