Прайс невольно вздрогнул. Перед ним стояла красивая женщина с оливковой кожей лица, с большими темными глазами и красивыми темными волосами, уложенными в обычную для португалок прическу «бандо». Сдвинув тонкие брови, женщина неподвижно смотрела на вошедших. Прайс молчал, не зная, с чего начать разговор. Тишину нарушил приветливо усмехнувшийся Грог.

— Вы не забыли меня, миссис Перейро? — вежливо спросил он.

В темных глазах госпожи Перейро вспыхнул зловещий огонек. Но силой воли она сдержала себя.

— Я не имею чести знать вас, — холодно ответила она.

Грог юмористически поднял вверх брови.

— Неужели я произвел на вас так мало впечатления, что вы так скоро забыли меня? — фальшиво удивился он. — Как жаль, как жаль! А вы оставили самое глубокое и незабываемое впечатление о себе в моей памяти.

Госпожа Перейро не сводила с него своего загадочного взора, продолжая хранить глубокое молчание.

— Разрешите задать вам несколько вопросов, — вмешался Прайс, не желая терять даром времени.

— Пожалуйста, — величественно уронила молодая женщина.

— Для того, чтобы мне и вам не терять напрасно времени, — продолжал Прайс самым деловым тоном, — я задам вам основной вопрос: желаете ли вы отвечать на мои вопросы или же вы предпочитаете играть в прятки? В последней случае, нам не о чем разговаривать.

Госпожа Перейро согласно кивнула головой.

— Я не знаю, о чем вы будете спрашивать, — наконец произнесла она ровным голосом. — Я знаю лишь то, что меня лишили свободы самым возмутительным образом, в то время, как я не чувствую никакой вины перед властями. Это возмутительное самоуправство.

— Итак, вы настаиваете, что вас задержали совершенно беспричинно?

— Да.

— И вы ничего не знаете о таких вещах, как, например, об убийстве синьора Толедоса, об удушении миссис Робинзон, о нападении на меня, о заключении моего приятеля Грога в вашем доме на Бабблинг Вэлл род? — продолжал спрашивать Прайс.

Чуть заметная усмешка тронула губы госпожи Перейро.

— О смерти синьора Толедоса и госпожи Робинзон я знаю то, что сообщали газеты, — готовно ответила она. — Что касается нападения на вас и на мистера Грога, то… я не могу быть ответственной за все ваши похождения.

Прайс досадливо махнул рукой. Еще несколько вопросов выяснили для него с совершенно ясной очевидностью, что госпожа Перейро заняла позицию полного отпирательства. Продолжать допрос было бессмысленно.

— Хорошо, — произнес он, вставая. — Если вы не хотите говорить, нам не о чем разговаривать. Но ваше молчание не спасает вас. Пока что вам предъявляется обвинение в участии в убийстве синьора Толедоса, на основании вашего образа, застывшего в глазах убитого, — а также в нападении на Грога, что подтверждается его свидетельскими показаниями и частично показаниями постового-индуса на Нанкин род. Теперь мы осмотрим ваши вещи и допросим вашего приятеля. Может быть, это принесет более благоприятные результаты.

— Ваше дело, — сухо ответила молодая женщина, поворачиваясь к детективам спиной.

Приятели вышли в коридор, где к ним быстро подошел майор Томсон.

— Пока вы разговаривали с нашей очаровательной пленницей, — быстро сообщил он, — я получил новую радиограмму от шанхайской муниципальной полиции. Вот она.

Он протянул лист бумаги Прайсу. Последний прочел следующее:

После наведения справок, местное английское консульство довело до нашего сведения, что английский подданный Ричард Уоллес, 43 лет, с приметами, указанными вами, не зарегистрирован в консульстве и, таким образом, не может пользоваться защитой английских консульских властей, как непризнанный английский подданный.

— Ого! — присвистнул Прайс. — Это нам еще более развязывает руки и заставляет меньше церемониться. Разрешите пройти теперь к этому непризнанному мистеру Уоллесу.

Майор Томсон провел детективов в другую комнату в верхнем этаже. У дверей этой комнаты стоял дежурный полисмен-китаец, вытянувшийся при появлении майора Томсона. Последний отдал краткое распоряжение, полисмен повозился с ключом и дверь в комнату распахнулась. Приятели вошли в нее.

Эта комната была приблизительно обставлена так же, как комната госпожи Перейро. В глубоком кресле у стола сидел высокий, грузный человек с седеющей шевелюрой и серыми глазами навыкате. Он не шевельнулся при появлении в комнате детективов, продолжая смотреть на них с видом полнейшего спокойствия.

— Господин Уоллес? — без церемоний приступил к допросу Прайс.

Незнакомец наклонил голову.

— Ричард Уоллес? — повторил Прайс.

Тот снова кивнул головой.

— Ричард Уоллес, мы только что получили телеграмму, что, во-первых, вы не английский подданный, а во-вторых, не Ричард Уоллес, — резко заявил Прайс.

Незнакомец пожал плечами.

— Может быть, — ответил он.

— Может быть, вы скажете нам свое настоящее имя? — в упор спросил Прайс.

— Не имею ни малейшего желания облегчать вашу работу, — медленно ответил незнакомец.

Грог нагнулся к уху Прайса.

— Я узнал его, — шепнул он.

— То есть? — не понял Прайс.

— Я узнал его голос. Это один из трех, навестивших вас, а потом захвативших меня. Я слышал его голос, когда он говорил о необходимости выждать инструкций из Москвы.

Прайс сел на стул напротив незнакомца.

— Как же вы разрешите обращаться к вам? — снова спросил он.

— Вы можете звать меня мистер Немо. По-латыни это будет «никто», — ответил тот.

— Хорошо, господин Немо, — продолжал Прайс. — А теперь, может быть, вы скажете нам, в чем состояли ваши последние инструкции из Москвы?

Удар был силен и неожидан. Лицо Немо вздрогнуло, а губы нервно сдвинулись. Но в следующий момент он снова овладел собой.

— Я предоставляю вам выяснить и это обстоятельство, — с легкой усмешкой произнес он.

— Мы так и сделаем, — сердито заявил Прайс.

Господин Немо задумчиво устремил на него свои большие серые глаза.

— Вы пошли неправильным ищем, господин Прайс, — медленно произнес он, подчеркивая свое каждое слово. — Вам давался в руки большой шанс. Вы могли получить на руки приличную сумму денег, стать свободным и независимым. Сознаюсь, что я переоценил ваши умственные способности, когда направил к вам нашего общего приятеля…

— Доктора Шмидта, — поставил точку над «и» молодой детектив.

— Не нужно имен, — слегка поморщился Немо. — Откуда вы знаете, что его имя именно таково? Не знаю этого и я. Но вы отвлекли меня. Скажу откровенно, вы мне нравились, Прайс, своей энергией, молодостью и упорством. Нравился и ваш приятель, хладнокровный мистер Грог.

Грог молча поклонился, благодаря за комплимент, но Немо не обратил на него ни малейшего внимания.

— И мне было жаль, — невозмутимо продолжал он, — что вы встретили на пути такую силу, которую вам никогда не побороть со всеми ресурсами вашей шанхайской полиции. Смерти синьора Толедоса и миссис Робинзон были досадными мелкими явлениями на общем фоне величественной картины нашей работы в Китае.

— Чьей работы? — быстро переспросил Прайс.

— Это вас не касается, — строго ответил Немо. — Я хочу только повторить вам, что вы никогда не обнаружите убийц синьора Толедоса и миссис Робинзон. Корни этих «преступлений» нужно искать очень далеко от Москвы. Что касается миссис Робинзон, то ее смерть вообще несчастная случайность. Никто не желал ее смерти. Но исполнитель некого поручения… слишком вошел в свою роль. Вот и все. Могу еще добавить, что ее смерть спасла мистера Робинзона от очень многих и более печальных для него разоблачений.

— Вы хотите сказать, что миссис Робинзон была любовницей Толедоса? — задал вопрос Прайс.

Немо пожал плечами.

— Может быть. Помните, что я ничего не утверждаю и ничего не показываю на вашем официальном допросе. Я только высказываю предположения, которые волен строить всякий и каждый, — многозначительно подчеркнул Немо.

— Хорошо, расскажите нам ваши предположения, — согласился Прайс.