- Хм, такой и убить может. Князьям отказывать нельзя.

- Ой, что-то мне страшно, бабушка.

- Пока глупостей не наделаешь, бояться нечего, - бабушка покачала головой, вставая проверить печку, где в жаркодышащей глубине что-то бурлило.

- Так я не за себя боюсь. За Костю.

- А расскажи-ка мне, внученька, об этом молодце поподробнее, - поворошив угли, она выпрямилась, внимательно взглянув на меня. - Уж больно быстро ты в него влюбилась. Нет ли здесь колдовства?

- Да нет, бабуля, - я отмахнулась. - Он в нашем доме месяц как поселился, со мной знаком и того меньше. А сны о суженом-ряженом я уже больше года вижу.

- Ну и что! А в городе он давно?

- Да вроде в театральном учится.

Но припомнив разговор, я нахмурилась. Ведь на мой вопрос Костя так и не ответил. И во снах только он являлся, прежнее неясное видение не повторялось. И когда за город вместе с ним выехала, боль тянущая так и не началась.

- Нет, бабушка, не может он быть князем! – запротестовала я, пытаясь прогнать смутное беспокойство, зародившееся внутри от ее слов. - Когда меня рвало, он не побрезговал, рядом стоял, косу держал. Она все время вперед падала.

- Так скинула бы парик.

- Я не в парике была, в своем истинном облике. Так я на Снегурочку больше походила.

- Так и есть! – бабушка хлопнула ладонью по столу. – Костя твой - князь!

- Ба, с чего ты взяла?

- Был бы человек, удивился бы. Сначала ты стриженная, потом вдруг с косой ниже пояса. А этот и глазом не моргнул. А все почему?

- Морок на нечисть не действует…

- То-то и оно, внученька. Костя с первого дня видел высокую девицу с косой.

- А как бы поточнее узнать? – я аж подпрыгивала на месте от нетерпения. Неужели все мои мечты самым лучшим образом сбудутся?

- Ишь, коза какая! И глазки загорелись, и разулыбалась вся! Небось и косу погодишь обрезать?

- Если Костя – князь, то точно погожу! Ах, бабушка, сердце-то как бьется! Вот-вот выпрыгнет!

- И не боишься, что он колдовством на тебя подействовал, скорую любовь вызвал?

- Какая уж скорая? Целый год по суженому-ряженому чахну. Ба, сегодня же сочельник! Давай погадаем!

- А давай! – глаза у бабушки засветились восторгом, словно я заразила ее ожиданием чуда. Она потянулась к коробке, в которой хранила ключи от ворот и от дома. - Баловство-не баловство, а чем мы, Себяжские ведьмы, хуже деревенских баб?

- Пойдем башмаки за ворота кидать? – я глянула на свои сапоги, жавшиеся в сенях к бабушкиным валенкам.

- Постой, Вася, так ты и мне жениха накличешь. Мы лучше для твоего суженого-ряженого силки расставим. В какие-нибудь да попадется.

Бабушка вытрясла ключи из коробки, после накинула на плечи пуховую шаль, сунула ноги в валенки и вышла за дверь. А я побежала к окну. Через разукрашенное морозом стекло я разглядела, как бабушка, смахнув снег, выложила на подоконник разные ключи, среди которых были и такие, что вовсе замка не имели.

- Суженый-ряженый приходи невестушку отпирать, из неволи выручать, - пропела она тоненьким голосом.

- Так и будем через стекло любоваться, как он ключи к дому подбирает? – уточнила я, наблюдая, как бабушка в сенях веником стряхивает снег с валенок.

- Зачем? – удивилась она. – У нас с тобой других дел полно. Снимай со стены зеркало, пойдем в баньку. Аккурат стрелка к двенадцати подбирается.

В теплой бане, куда открывалась дверь из сеней, бабушка поставила одно зеркало против другого, зажгла пару свечей по краям, повертела тем, что держала в руках.

- Видишь длинный коридор? - зашептала она, и от ее шепота по моей спине пошел мороз.  – Смотри туда внимательней. Глаз не отводи. И не дергайся, спугнешь.

В доме кукушка на ходиках прокуковала двенадцать. Я смотрела в зеркальный коридор с замиранием сердца: вот-вот откроется тайна, кто же мой суженый-ряженый. От усердия глаза увлажнились, и, смаргивая слезу, я пропустила момент, когда в конце тоннеля, освещенного огнями, появилась быстро увеличивающаяся в размерах точка.

В бане стояла такая тишина, что я могла услышать собственное дыхание, к которому вскоре примешался еще какой-то размеренный стук, доносящийся прямо из зеркала. От страха я схватила бабушку за руку, и она, успокаивая, погладила мои пальцы. Но все мое внимание было устремлено на силуэт существа, стремительно приближающегося к нам. Еще несколько шагов и я смогла различить высокого мужчину в черной одежде с серебристой тростью в руке, чей стук о стеклянный пол становился все громче.

Мы с бабушкой перестали дышать.

- Ба, он же старый! – вырвалось у меня, когда я увидела седину и глубокие морщины на лице худого мужчины.

Мой мир рухнул. Это был не Костя.

С тоской я подумала о том, что зря оставила ножницы в горенке. Резанула бы косу прямо сейчас.

- Ну привет, Яга! – произнес старик, протискиваясь между зеркалами. – Свечу задуй, фалды моего смокинга подпалишь.

Мы оказались в кромешной темноте. Бабушка отпустила мою руку, и я услышала, как чертыхается призванный нами гость.

- Да включите наконец свет! – рявкнул он, смахивая в темноте корыто со стены.

При тусклом свете лампы старик смотрелся не лучше. Я обернулась на бабушку, стоящую у двери. Она приглаживала и без того гладкие волосы дрожащей рукой.

- И тебе привет, Кощеюшка, - нараспев произнесла она. Бледное лицо, растерянный взгляд. Что это с ней? Отродясь бабушка перед нечестью не терялась.

- Ну, познакомь меня, Варвара, с будущей невестой, - старик повернул голову в мою сторону. И мне стали хорошо видны его орлиный нос, кустистые брови, острый взгляд и тонкие обескровленные губы.

- А кто сам жених-то? - бабушка встала между нами, пытаясь оттеснить меня к двери.

- Ох, Варя. Чего ты себе напридумывала? Я женат давно и… счастливо.

Он как-то вяло произнес последнее слово, но не на нем у меня случился вздох облегчения. Старик женат! Значит, не он мой жених!

- А чего тогда явился?

- Сына поддержать. Зная тебя, мне страшно стало мальчика одного в лес отправлять.

- Кто мальчик-то? – не выдержала я, чем вызвала кривую улыбку у старика.

- А ты пойди посмотри. Он с полчаса уже ключи к вашему замку подбирает.

Я, как была простоволосая, в шерстяных бабушкиных носках, в одной ночной рубашке кинулась к двери, что вела на улицу. Распахнув ее настежь, сбила кого-то, стоящего согнувшись с ключами в руках. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. И теперь этот кто-то приземлился на снег, кубарем скатившись с высокого крыльца.

- Варварушка, она вся в тебя, - услышала я за спиной скрипучий смех старика.

- Валенки надень, Вася, – донеслось сзади, но я не чувствовала холода. У крыльца, раскинув руки, лежал мой Костя. Я его сразу узнала. Мне такая его поза очень даже знакома. Я встала на колени у распростертого тела и наклонилась, чтобы рассмотреть, сильно ли я его приложила, но пробивающийся через дверь свет не позволил увидеть масштаб разрушения.

- Надо бы его в дом занести, - мои слезы капали на лицо поверженного.

- Сначала поцелуй, - отозвался он. – Да не в лоб, глупая. В губы поцелуй. Сколько просить можно?

Первый поцелуй вышел так себе. Я стеснялась Кощея и бабушки, а поверженный еще и ночную рубашку в своих загребущих пальцах комкал. Под рубашкой же ничего нет, а вдруг как она сильно задерется? Одним словом, вырвалась я и в дом убежала. Забралась на теплую печь, а сверху еще периной укрылась и лежу, счастье свое осознать пытаюсь.

Через некоторое время шаги услышала, потом в поле зрения растрепанная голова жениха появилась, а вот и сам он на печь полез.

- Подвинься, Василиса. Не одна ты на снегу подмерзла.

- Ботинки снял? – больше строгости в голосе не помешает. Так я свой страх скрою.

- Пальто тоже снял. Брюки и рубаху оставил. Ничего?

- Ничего.

Лежали мы с ним, тесно прижавшись друг к другу, и дышать боялись. И не потому, что момент волнительный. А чтобы услышать, как сидящие за столом Кощей с Ягой нашу судьбу обсуждают.