Родители уже встали и мать позвала его завтракать. В обед, не раньше, решили молодых навестить все семьей.

— Молодые… пусть понежатся утречком. Эх, мать, — вздохнул он, — где наши годы? Тоже молодые были когда-то.

— В них наши годы, Антоша, — ответила она и обняла сына, — будем внуков теперь дожидаться от дочери, потом и Андрей женится.

— Ты надолго домой, когда обратно собираешься ехать? — спросил отец.

— Надолго, папа, пнули меня из института. На совсем вернулся. Не хочется рассказывать, а придется. Подставили меня с наркотиками. Даже месяц пришлось в СИЗО отсидеть, но разобрались и отпустили. Не виновен я ни в чем. Принес справку из полиции о своей полной невиновности, но в деканате сказали, что все равно я замаранный и отчислили. Говорили мне, что можно в суд подать и восстановят в две минуты. Но не хочу связываться, опротивели мне все эти рожи деканатские, да и экономика не мое дело, это я понял точно.

— Ладно, сынок, не грусти, тайга всех кормит, и мы не пропадем. Руки, ноги есть — чего еще надо, — ответил отец.

В обед вся большая семья собралась у Сибирцевых. Выпили по рюмочке за молодых, и отец завел разговор:

— Андрей насовсем домой вернулся, понял, что экономика не его стезя и оставил институт. В следующие выходные картошку копать станем. Выкопаем и уйдем с Андреем в орешник на месяц. Куль ореха себе оставим, остальное сдадим — деньги не лишними будут. Снег выпадет — на охоту уйдем, что добудем, то и добудем. Зимой надо бы еще лес заготовить для будущего дома и новый вам поставить летом, Егор Борисович, попросторней, получше. Соседний пустует, снести его и ставить большой, на две семьи с разными входами — Андрею тоже не вечно жить с нами. Вот такие наши семейные планы на ближайшее будущее.

— Есть маленькие возражения, Антон Николаевич, — не согласился Сибирцев, — Во-первых, я для всех присутствующих не Егор Борисович, а просто Егор и на «ты». Во-вторых, в следующие выходные дожди зарядят дня на три, картошку копать надо раньше.

— Я метеосводку слышал, в выходные наоборот обещают ясную погоду, — возразил Андрей.

— Нет, Андрей, на метеорологов мы ориентироваться не станем. В субботу дождь с утра польет, сам потом убедишься. Теперь насчет дома — дом, наверное, надо ставить на хорошем фундаменте из листвяка и не здесь, а за последней улицей, подальше от речки, там метров на сто выше, чем здесь. Тут подвалы сыреют от близких грунтовых вод. Яму заранее вырыть для подполья и скважину пробурить, чтобы в любое время вода была чистая и питьевая. Поставить бойлер, будет горячая и холодная вода, ванна, душ, туалет теплый. Гостиницу необходимо рядом поставить мест на десять, а лучше на двадцать. Личную гостиницу, не поселковую.

— Гостиницу то зачем? — удивился Самохин старший.

— Очень скоро ко мне больные станут из Североянска ездить. Не наш участок, но принимать придется и плату я с них за лечение брать не смогу. Но из города тоже приезжать станут и из других городов — тех бесплатно лечить не стану, пусть раскошеливаются. Но и драть, как в Германии или Израиле тоже не буду, трети стоимости вполне хватит для нас. Нашу участковую больницу скоро закроют — больных то нет в деревне больше. Я ее выкуплю и оформлю частную клинику, возьму на работу только Клавдию Ивановну. Вдвоем мы вполне справимся. Но можно и не строить гостиницу. Мое дело лечить, а не людей размещать, сами найдут у кого остановиться зимой. Летом и этого не потребуется чаще всего.

— Сколько в Германии или Израиле лечение стоит? — спросила Клавдия Ивановна.

— По-разному, от пятидесяти до ста тысяч и более. В Евро, конечно. По-нашему курсу это от трех до шести миллионов рублей без каких-либо гарантий на излечение. Поэтому миллион-два с гарантией — это совсем не много. Юрист нужен хороший, чтобы потом придирок от экономических правоохранительных служб не было, законно все оформить необходимо. Ничего не поделаешь — у нас рыночная экономика, а бесплатная медицина только в Конституции.

Самохины услышали, но не совсем еще поняли суть сказанного. Сибирцев и не пытался им это растолковать. Тоня просмотрела его гардероб и поняла, что на осень, зиму и весну у него ничего нет. Придется ехать в Североянск и все покупать. Но на чем ехать?.. Эта вечная проблема с транспортом. Они все же нашли попутку и уехали.

Тоня шла под ручку с Егором по райцентру и ее прямо распирало от счастья — она замужем за своим любимым Егорушкой. Тоню знали в Североянске многие, о Сибирцеве были наслышаны и в магазинах их узнавали, что было особенно приятно ей. Они накупили столько, что все с собой за один раз унести невозможно. Только из обуви пришлось приобретать сапоги, валенки, унты, ботинки. Все покупки они оставили в магазине. Егор повел Тоню в автомагазин, где как раз в наличии оказался УАЗ Патриот — машина для села подходящая, вездеход и с комфортом. Из миллиона подъемных он практически потратил немного и автомобиль купил сразу же. Зарегистрировал быстро в местном ГИБДД и получил номера. Слава доктора все-таки действовала и все вопросы решались мгновенно. Купленные вещи загружали уже в собственный автомобиль. Тоня ехала домой не на автомобиле, она ехала на седьмом небе от счастья.

Родители увидели, что открылись ворота у Сибирцевых и во двор въехала машина.

— К Егору кто-то из города приехал, пойдем, Клава, посмотрим, — произнес Антон.

— Почему из города?

— Машина не наша и во двор заезжает, значит, ночевать гости будут. Родни у него нет, друзья, наверное, — ответил он.

Смотреть пошли вместе в Андреем. Зашли в калитку — Тоня вытаскивала из салона купленную одежду. Увидев родителей, обрадовалась, бросив все назад.

— К Егору друзья приехали? — спросил отец.

— Какие друзья? — не поняла Тоня.

— Ну, вот, — отец указал на машину.

— А-а, — улыбнулась дочь, — это наша машина, Егор купил, — она погладила ладошкой автомобиль.

— Ничего себе… классная вещь, подходящая для деревни, — похвалил отец.

— Папочка, как на ней ехать хорошо — не трясет, как в грузовике или автобусе, здорово!

— А я о такой и не мечтал даже, — вздохнул отец, — всю жизнь хотел снегоход купить, но где деньги взять? Помню: как-то завалил сохатого килограмм на семьсот, здоровенный самец, разделал его, взвалил на себя килограмм пятьдесят и домой. На следующий день возвращаюсь к туше, а там только кости обглоданные, все волки съели. Был бы снегоход — за два раза все бы приволок. Рад за тебя доченька, теперь в район можно в любое время ездить.

Егор слышал разговор, но не подал вида, слово вышел во двор только что.

— Попутка случайно подвернулась, и мы с Тоней в Североянск уехали, вас не предупредив. Из теплой одежды у меня ничего не оказалось, накупили целую кучу — в руках не унести, пришлось машину купить. Нравится? — спросил Егор.

— Еще бы, конечно нравится, — ответил отец, — и проходимость у него хорошая, клиренс высокий. Как раз для нашего бездорожья автомобиль.

Во двор вбежала медсестра Аня, поздоровалась со всеми.

— Егор Борисович, там комиссия из города приехала и Яковлев с ними, сердитые все до ужаса — врача нет, фельдшера тоже. Я им сказала, что вы на обед ушли, больных все равно нет никого.

— Егор, я действительно на обед ушла, никого в больнице не было, — оправдывалась Клавдия Ивановна.

— Обед — есть обед, законное время. Спасибо, Аня, что прибежала, мы сейчас подойдем с Клавдией Ивановной, у нас есть еще пятнадцать минут.

Егор с тещей вошли в больницу, поздоровались со всеми.

— Егор Борисович, комиссия из министерства здравоохранения области прибыла с проверкой. Это начальник отдела организации медицинской помощи населению Звонарева Эльвира Валерьевна и две ее сотрудницы, — сообщил Яковлев.

Сибирцев видел, что приехавшие недовольны, видимо, привыкли, что их хлебом-солью встречают, а тут и врача в больнице не оказалось.

— У нас целевая проверка, Егор Борисович, не комплексная. Перед поездкой я ознакомилась с вашим личным делом, переговорила с вашим наставником по интернатуре. Прекрасная характеристика — красный диплом и неплохие способности. Собственно, у нас один вопрос — откуда возникают слухи о неземных операциях и лечении?