Марианна Зигмундовна поразила тетю Раю сходством со Свободой-на-Баррикадах, только ее мощная грудь была скрыта какой-то струящейся солнечной туникой, а лицо выражало удивительное сочетание бесконечного сострадания и беспредельной непреклонности.

– Как вы полагаете, в чем заключается ваша главная проблема? – был первый ее вопрос, выражавший не столько интерес, сколько сочувствие.

Тетя Рая смешалась, не зная, с чего начать, однако это и не понадобилось.

– Можете не рассказывать, – милосердно улыбнулась Свобода. – Я уже слышала столько подобных историй, что заранее могу сказать, в чем заключается ваша главная ошибка. Ваша главная ошибка заключается в том, что вы полагаете, будто с вами произошло что-то уникальное, будто имеет хоть какое-то значение, где и когда вы познакомились с вашим супругом, как он впервые пригласил вас на танец или робко протянул букет ромашек, как вы делили с ним палатку или купали вашего первенца... В этом-то и заключается ваша главная ошибка – в том, что вы храните в памяти массу совершенно бесполезных подробностей, которые только отвлекают вас от стоящей перед вами единственно актуальной проблемы – от разрушения эмоциональной зависимости. Советская власть вбила нам в голову огромную массу высокопарных советских пошлостей – любовь, верность, лебедь и лебедушка, на тебе сошелся клином белый свет, о Русь моя, жена моя... Все это лишь средства, позволяющие властным элитам эксплуатировать человеческую наивность, заставлять людей за бесценок трудиться в качестве отцов, матерей, мужей, жен и хранить для государства уже ненужную им самим так называемую ячейку общества. Так называемую семью, несокрушимую и легендарную. Тогда как единственно достойные свободных людей отношения – это отношения контракта, обмена услугами. Пока контракт выгоден – его соблюдают. Когда он становится невыгодным – разрывают, обмениваясь заранее оговоренной компенсацией. Ваш супруг компенсацией вас не обидел – значит, он свободен и вы свободны. Понимаете, вы свободны! А вы желаете оставаться в добровольном рабстве!

Прекрасный лик Марианны Зигмундовны выразил уже не сострадание плюс неумолимость, но изумление и растерянность. Хотя и неумолимость продолжала грозно светить из глубины. Пристыженная тетя Рая хотела возразить, что нельзя весь мир сводить к обмену, должен же оставаться хоть один уголок, куда люди приходят не обмениваться, а жертвовать (горе сделало ее философом), однако мысли ее были столь тривиальны, что Марианна Зигмундовна без труда прочла их в самом истоке.

– Таких уголков быть не должно. Потому что именно в них зарождается рабство. Отец-вождь, Родина-мать – это базовые образы тоталитарной пропаганды. Никогда никому ничем не буду жертвовать – вот девиз свободного человека. Не буду жертвовать сам – и не приму жертвы другого. Иначе как за равноценную плату. Свободный человек за все должен платить. Чтобы никому ни в чем не быть обязанным. Вот в этом-то и заключается ваша главная проблема – вы недостаточно себя цените. Вы готовы ценить себя как мать, как жену, как трудящегося, наконец (по прекрасному лику Свободы пробежала тень гадливости), а вы должны ценить себя как самоценную личность! Вы должны понять, что ваши собственные радости и горести весят не только не меньше, но намного больше, чем радости и горести тех, кому вы служите! И потому вы наполняете свою жизнь огорчениями, когда у вас имеются неисчерпаемые возможности наполнить свою жизнь бесчисленными радостями и наслаждениями!

Низкий голос Марианны Зигмундовны зазвучал виолончелью, которую тетя Рая слышала на концерте Ростроповича, – им с дядей Изей теперь на все престижные концерты билеты привозили прямо на дом.

– Почему вы вообразили себя старухой?! – наполняла вселенную вибрирующая виолончель. – В цивилизованном мире многие люди в вашем возрасте только и начинают жить по-настоящему свободно. Молодость и зрелые годы уходят на формирование материальной базы, а ранний пенсионный возраст отводится на беспечное наслаждение жизнью. Любуйтесь – это ваша ровесница!

«Любуйтесь» она произнесла как «учитесь», и тете Рае показалось, что владелица просторного кабинета щелкнула пальцами, а не клавишей на бордовом полукольце своего офисного стола, и белая стена у нее за спиной вспыхнула солнцем, засверкала морем, и тете Рае открылась блаженствующая в шезлонге поджарая американская старуха в шокирующее смелом полосатом купальнике, поставившая на загорелое поджарое бедро стакан какой-то зеленой жидкости, от вида которой тетю Раю слегка передернуло. Старуха явно наслаждалась жизнью, обнажив солнцу и теплому ветру все свои шесть десятков сверкающих, противоестественно ровных зубов.

– Карибское море, – мечтательно произнесла Марианна Зигмундовна, и сердце тети Раи снова горестно сжалось: Куба, невестка-кубинка, Лева, который звонит только для того, чтобы попросить денег...

Кажется, он стыдится показать новым друзьям своих провинциальных родителей... Может быть, даже и деньги их нужны ему больше для того, чтобы продемонстрировать, что они не такие олухи, какими выглядят...

– Не отвлекайтесь, – что-то заметила Свобода, – посмотрите, эта женщина не чуждается и радостей любви.

Шезлонг отъехал вглубь, и тетя Рая увидела, что он своими коротенькими ножками растопырился на палубе небольшой яхты с надувшимся солнечным парусом; правил яхтой молодой загорелый мужчина в открывающих необыкновенно мускулистые ягодицы в узеньких мокрых плавках. Он же так цистит заработает, почему она ему не скажет, чтобы он их немедленно переодел, озабоченно подумала тетя Рая, но рулевой вместо этого закрепил штурвал сверкающей белоснежной веревкой и повернулся к ней лицом. Вздутые плавки и спереди блестели от влаги, но успокаивало то, что тело у него было как будто не настоящее – слишком загорелое, слишком мускулистое, – это был не человек, а ожившая фотография из глянцевого журнала, которые были населены кем угодно, только не людьми.

Сверкая неправдоподобно ровной улыбкой, загорелый брюнет шагнул к поджарой старухе и, опустившись перед нею на колени, припал к ее бедру по соседству со стаканом долгим страстным поцелуем. Боже, какая гадость, он же ей в сыновья годится, сжалась тетя Рая и поспешно отвела глаза.