Ее слова вызвали тяжелую тишину, пока Синтия не сказала твердо:

— Зовите меня эгоисткой, но другие европейские страны могут защититься сами. Для меня важнее, что Британия спасена от вторжения.

Она встала, сжала поручень, чтобы не упасть в трясущейся карете.

— Раз нас ждет путь в пещеру, я переоденусь в штаны. Это платье годится только для танцев и шампанского. Ник, если будешь смотреть, я превращу тебя в жабу.

Он рассмеялся.

— Ты должна была заметить, что я смотрю только на Ребекку.

Было глупо так говорить, Ребекка знала, что всем нравилось смотреть на привлекательных представителей другого пола, и Синтия была очень красивой. Но было приятно такое слышать.

— Я переоденусь после тебя, — сказала Тори. — Места все равно хватает только для одной. И, чтобы Ник не нарушил клятву, я наброшу твой плащ ему на голову.

Она так и сделала. Длинный плащ Синтии оказался на Нике и Ребекке, как палатка. Он прошептал ей на ухо:

— Мне даже нравится. Очень уединенно. Хороший шанс для меня сказать, что ты была героиней, Ребекка. Ты столкнулась с одним из величайших завоевателей в истории и победила.

Она вздохнула в его плечо.

— Я рада, что не подвела друзей, но это не ощущается как победа, ведь Бонапарт скоро объявит себя императором и будет годами терзать Европу. Мир стал бы лучше, если бы мы убили его, пока был шанс?

Он погладил ее спину под плащом.

— Не знаю, Ребекка. Как ты и говорила, он сделал много хорошего для Франции, помог сделать ее не просто обществом, так что его правление было не полностью плохим. Один из его генералов занял бы его место, может, было бы хуже. А Европа… — Ник пожал плечами. — Континент никогда не был мирным местом. Вспомни наш век.

Она с горечью скривила губы.

— Ужас на ужасе.

Он притянул ее ближе.

— Мы можем только жить и наслаждаться жизнью, пока можем.

— И быть добрыми, — прошептала она. — Мы всегда можем быть добрыми.

— Тебе даже не нужно стараться, — он поцеловал Ребекку в лоб. — Ты — самый добрый и сострадательный человек из всех, кого я встречал. И героиня. Отдыхай. И шалом.

Шалом. Мир. Ребекка закрыла глаза и уснула.

ГЛАВА 34

Страх Тори все усиливался, пока они ехали в ночи. Джек гнал так быстро, как только мог, чтобы они не разбились и не навредили лошадям. И все же несколько миль казались ужасно длинными.

Хоть она устала, она не могла уснуть. Аллард был прав: их ждала беда, и точно от полковника Левуа и его магов. Они ломали до этого чары Британии, чтобы расчистить путь для вторжения. Теперь, как голодная кобра, лишенная добычи, маги будут искать новую жертву. Тори ощущала их энергию, беспокойную, растерянную, ищущую. Она не будет в безопасности, пока они не вернуться через зеркало в Лэкленд.

Наконец, карета остановилась, и Аллард открыл дверцу.

— Дальше каретой не проехать. Придется идти, — он улыбнулся. — Скоро мы будем дома.

Тори не знала, верил ли он в это — его голос был напряженным. Она взяла его за руку и выбралась из кареты. Джек привез их в тень утеса, где их не увидели бы проезжающие путники. Путь в пещеру тянулся через темный лес впереди.

Элспет и Синтия вышли за ней, а потом и Ник.

— Ребекка переодевается в штаны, — объяснил он. — Она не хочет испортить платье Синтии, ползая на четвереньках в узких частях пещеры.

— Я благодарна за это, — сказала Синтия. — И в юбке было бы неудобно ползти.

Джек и Аллард стали отвязывать уставших лошадей.

— Вы отпустите лошадей? — спросила Тори.

— Они — хорошая команда, — Джек погладил потную шею одного из коней сзади. — Я мог бы использовать их дома, но ты вряд ли согласишься вести их через зеркало.

Она рассмеялась.

— Они и не пролезли бы в пещеру. Кто-нибудь найдет их и возьмет к себе.

Синтия убрала иллюзию дорогой кареты, как только их перестало быть видно из лагеря. Но повозка все еще была крепкой, кому-то повезет найти ее. Тори надеялась, что лошади окажутся у бедных фермеров, которым они пригодятся в полях.

Ребекка выбралась из кареты, спрыгнув в штанах. Она выглядела сильнее, побыв с Ником.

— Я так рада, что это конец!

— Ты постаралась, Ребекка, — сказал Джек. — Без тебя… я даже не хочу думать, что было бы.

Тори закинула сумку на плечо.

— Пора идти. Маги ищут нас. Я их чувствую.

Элспет скривилась.

— Мне больше нравился двадцатый век. Там хотя бы переживать нужно было из-за опасного оружия, а не магии.

Тори только пошла к лесу, когда яростная магия взорвалась вокруг нее. Земля задрожала с угрозой, и утес справа от нее разбился. Большие камни полетели по склону, обломки наполнили воздух. Кони завопили и умчались прочь.

— Это Левуа! — крикнул Аллард, вскинув руки и схватившись за силу Тори, чтобы сделать свою магию мощнее. — Бегите!

Они побежали к лесу, пока Аллард магией земли и поднятия предметов толкал камни от Нерегуляров к дороге. Булыжник легко разбил карету, будто пустое яйцо.

Тори не успела миновать и десятка шагов, как большой свет мага появился над их головами, озаряя всех. Впереди упало большое дерево, чуть не зацепив Синтию и Джека. Джек выругался, оттаскивая Синтию, и ветви ударили по его спине, а не по ней.

Энергия порывом сбила Тори на колени. Это произошло и с ее друзьями. Ее словно душили, и она поняла, что это были чары, подавляющие магию, как в аббатстве. Но эти были хуже. Сильнее. Она была беспомощной, как котенок.

Она пыталась дышать, а высокая тощая фигура в черном вышла из тьмы в круг света. Главный боевой маги. Восемь мужчин с ружьями и в синей военной форме вышли следом и окружили Нерегуляров. Все были магами, соединенными с Левуа нитями серебряной энергии.

Левуа посмотрел на Нерегуляров, пытавшихся встать на ноги. На них давили чары. Он пылал силой, которой было больше, чем когда они видели его в Уэльсе.

И не только своей силой. Он тянул магию из магов, которых привел, и множество нитей энергии соединяли его с магами, которых тут не было. Многие нити тянулись к пещерам. Левуа тянул магию десятков магов, напоминал большого паука в злой паутине.

Тори не стала отворачиваться от его пылающего взгляда. Она сказала:

— Ты не был так силен в Уэльсе.

— Я хотел увидеть, сколько сил было у меня, — сказал он. — Этого не хватило. Тут я работаю лучше, — он улыбнулся, показав слишком много зубов. — Вы, гадкие дети, сами пришли в мои руки. Вы пополните мою силу.

Тори тут же поняла, почему Нерегулярам снилось рабство и тяжкий труд, когда они провели ночь в пещере с рисунками.

— Ты поработил своих людей, — процедила она. — Французских магов. Ты забираешь силу своих магов, чтобы выставлять себя самым сильным магом Франции.

— Самым сильным магом мира. Я не знаю, чтобы кто-то еще управлял таким количеством сильных магов, как и превращал своих рабов в сильное оружие во власти одного человека, — он прищурился, глядя на Тори. — У тебя та же сила, что у меня, но ты слишком слабая, бесхребетная, чтобы магией подчинять других.

Тори охнула с ужасом, слыша его слова. Она поняла, что, если бы захотела, могла обратить свой талант соединять и усиливать магию в инструмент порабощения. От этой мысли ей стало плохо.

— Мне не хватает не силы, а злобы, — холодно сказала она. — У тебя этого предостаточно.

Он рассмеялся.

— Сколько морали. Зачем мне мораль, когда есть сила? Я создал силу, которую не остановить, и она поможет Бонапарту править миром!

Джек недовольно фыркнул. Левуа взглянул на него.

— Ты пытался призвать молнию и ударить по мне? Зря тратишь время. В этом круге света работает только моя магия. Но ты будешь полезен, когда я восстановлю свою группу погоды. Вы выжгли лучших магов погоды, и они медленно исцеляются. Мне нравится мысль, чтобы ты и твоя шлюха-блондинка успокоили канал для вторжения.

Синтия была готова извергнуть пламя, а Джек собирался убивать, но они не успели ничего сказать. Аллард рявкнул:

— Вторжения не будет, Левуа. Наполеон передумал и выбрал другую жертву.

Левуа скривился и порывом яростной энергии сбил Алларда на землю. Он дышал, но был без сознания. Когда Тори дернулась в его сторону, боевой маг рявкнул:

— Замри, или будешь валяться рядом с ним!

Хоть Тори хотела возразить, она послушалась. Им нужны были все силы и мысли, чтобы сбежать от этого безумного дьявола.

Левуа отвел взгляд, и Тори увидела, что веки Алларда трепетали. Связь между ними была любовью, а не магией, и она поняла, что он не был без сознания, как считал маг. Он тянул время. Джек прищурился, тоже это поняв. Нерегуляры не сдавались монстру.

Левуа скользнул взглядом по девушкам.

— Вы как-то заставили Бонапарта передумать. Отдача из-за того, что вы изменили его мнение, задела всех моих магов, и вы будете наказаны за это, — его голос стал жутким шепотом. — Кто из вас, мелких ведьм, в ответе за это?

Через миг Ребекка сказала с дрожью:

— Я. Делай со мной, что хочешь, но отпусти моих друзей.

Тори хотела плакать от смелости Ребекки и шагнула вперед.

— Это была я. Она еще не обучена, так что не могла повлиять на Бонапарта.

— Это я повалила Наполеона, — Элспет говорила ясным тоном, шагнула вперед. — Не они.

— Мы все это сделали, Левуа! — заявила Синтия, шагнув вперед. — Мы, маги, сожгли твой круг погоды, помешали вторжению в Уэльс, заставили Бонапарта отвернуться от Британии. Мы одолели тебя!

— Всего на миг. Как только вы будете порабощены, моя сила станет еще мощнее. Но я пожертвую мага, который забрался в разум Бонапарта. Может, ее смерть уберет чары с него. Если нет, я хотя бы буду рад ее смерти.

Он прищурился и посмотрел на девушек. А потом сказал, торжествуя:

— Ты! — он указал на Ребекку. — Ты сгоришь!

— Это ничего не изменит, — сказала она с дрожью, но подняв высоко голову. — Я не колдовала. Я вошла в его разум и изменила его мысли и цели.

— С чего мне верить едва обученному магу? Когда ты умрешь, я пойму, что прав! — Левуа поднял руку, шар огня появился на ладони.

Он бросил шар в Ребекку, Аллард и Джек тут же бросились на боевого мага, пока Ник оттаскивал Ребекку. Он толкнул ее на землю и прикрыл, и шар огня пролетел над его спиной, опаляя волосы и поджигая одежду.