Некоторые существа с рождения предназначены для того, чтобы их использовали другие. Одним из таких существ является морская свинка. На свое несчастье этот милый зверек годится в пищу, нетребователен, чистоплотен, плодовит, не имеет своих специфических болезней, зато восприимчив к человеческим.

Вот почему с незапамятных времен индейцы Южной Америки разводили морских свинок для пропитания. Четыреста лет назад они были завезены одним голландцем в Европу для забавы состоятельных людей. Потом попали они в лаборатории ученых для проведения опытов в области наследственности, питания, различных заболеваний и получения сывороток.

– Кто-то въехал к Мейссенам, – сказала Элена, разливая утренний кофе. Это была женщина в возрасте 30 лет, работавшая неполный день, зато полный день возившаяся по хозяйству и, как большинство женщин в их поселке, живо интересующаяся своим окружением. Она была рада, что кто-то поселился в соседнем доме – этот дом и их собственный стояли в стороне от «спального городка» Шерралид, на лесной опушке.

– Хочу морскую свинку, – объявил Джерри, Ему было девять лет, он учился в третьем классе и, как большинство детей, любил животных.

– Большая семья? – спросил Сильвестр, тихий маленький человечек, работавший в магазине мужской одежды, озабоченный в основном привередливыми покупателями и начинающейся лысиной.

– Я видела только одного, мужчину, – сообщила Элена.

– Я могу достать свинку за 50 эре, – сказал Джерри.

– Мейссен сказал, что сдаст виллу на весну, – проговорил Сильвестр. – Ну, мне пора. Спасибо за завтрак.

– Я с тобой, – сказал Джерри. Его школа находилась рядом с железнодорожной станцией.

Сильвестр услышал, как сзади хлопнула калитка соседней виллы. Но ему не хотелось проявлять любопытства. Кроме того, нужно же было послушать, о чем говорит Джерри.

– Пап, ну так как насчет морской свинки?

– А что бы ты хотел услышать от меня?

– Чтобы ты согласился. Она ведь стоит всего 50 эре.

– Дело не в деньгах. Есть масса других проблем. Что, например, скажет мама, если свинка проберется на кухню? Морская свинка пахнет морской свинкой. Об нее можно споткнуться и упасть. Она может всякое натворить. Хватит с нас Фиделио.

– Фиделио не мой. Он всехний. (Фиделио звали короткошерстого терьера.)

– Тебе не здесь сворачивать?

– Ты просто хочешь от меня отделаться. Хочу морскую свинку, морскую свинку, мор…

Сильвестр растерянно оглянулся. Опять он попал в ловушку. Скажи он «нет», мальчик обидится. Скажи «да», Элена взовьется. И вдруг сзади раздался голос:

– Извините, что помешал… Я ваш новый сосед… доцент Скуге. Случайно услышал ваш разговор. Могу предложить компромисс. У меня в подвале живет довольно много морских свинок. Мальчик может приходить туда, когда захочет… Загляните сегодня вечером с ним и женой на чашку кофе, посмотрите на них.

Джерри сразу же побежал в подвал. Вскоре оттуда раздался его восторженный вопль:

– Мама! Папа! Вы должны посмотреть. У них здесь все, как у людей.

Да, доцент кое-что сделал для своих морских свинок. Подвальное помещение было перегорожено сетками, досками и ящиками, и повсюду виднелись зверушки: белые, шоколадио-коричневые, цвета корицы, черные, а у некоторых шкурка отливала золотом и серебром.

– Какие они красивые! – крикнул Джерри. – Можно их потрогать?

– Если они не кусаются, – предупредила Элена.

– Ну что вы, – успокоил ее доцент. – Морские свинки еще ни разу никого не укусили.

– У него хвостик даже короче, чем у Фиделио, – сказал Джерри, беря на руки маленький темно-коричневый комочек. – Послушайте. Он хрюкает. Наверное, хочет что-то сказать.

– Они хрюкают, когда хотят есть, поэтому-то мы их и называем морскими свинками, а англичане – гвинейскими свинками, – сообщил Сильвестр, который во время обеденного перерыва сбегал в библиотеку и почерпнул там кое-какие сведения, чтобы чувствовать себя на одной доске с ученым соседом.

– Совершенно верно, он голоден, – подтвердил доцент. – Можешь дать ему немного зелени из корзины. Воды не нужно, если корм не сухой. Только потом посади его в нужную клетку. А теперь идемте пить кофе.

Среди кофейных чашек Элена чувствовала себя увереннее, чем среди морских свинок, но, чтобы не показаться невежливой, ей пришлось спросить доцента, питает ли он особую любовь к морским свинкам. Отнюдь, просто ему нужно провести ряд опытов.

– Значит, это лабораторные животные? – Элена широко раскрыла глаза. – Но, надеюсь, вы не собираетесь заниматься вивисекцией и тому подобным?

– О нет, – заверил доцент. – Это совсем не мучительные эксперименты.

– Но для экспериментов берут ведь только белых свинок, – вставил Сильвестр, у которого в запасе остались еще кое-какие знания, которыми можно было блеснуть.

Доцент объяснил, что для изучения воздействия феноксикислот и прежде всего средств, употребляемых для опрыскивания лесов и посевов, ему нужны несколько разновидностей.

– Против этого как раз и устраивают демонстрации протеста, – прервала его Элена.

– Что и является одной из причин моих опытов, – ответил доцент и пустился в подробные объяснения.

Сильвестр был доволен, что в качестве основного слушателя избрали его жену. Его собственные познания относительно морских свинок были исчерпаны, феноксикислоты не вызывали у него интереса, и поэтому мысли его все время возвращались к покупателю, который вчера купил белую рубашку, а сегодня пришел в магазин злой как черт:

«Я такую рубашку носить не стану! У нее рукава как для орангутанга – может, я, по-вашему, похож на орангутанга?»

Рубашка лежала у него в портфеле, совершенно ясно, что он ее уже надевал… Сильвестр просто не мог ее обменять…

«Вам следовало прийти сразу же», – сделал он тщетную попытку уговорить покупателя.

«Вы еще обо мне услышите!» – сказал тот и выплыл из магазина. Сцена была мучительной, у прилавка стояли покупатели, и его коллеги слышали каждое слово. Адская профессия, по крайней мере иногда.

Время от времени в его сознание врывались отдельные слова доцента: «генетическое воздействие»… «гербициды»… «пестициды»… «сублетальные дозы»… «гормональные дериваты»… Последнее слово Сильвестр узнал, этим средством опрыскивали лужайки, после чего, как указывалось в рекламе, одуванчики перерастают нормальные размеры и погибают.

Насколько было известно доценту, еще ни одно животное не погибло непосредственно от этих средств, опрыскивали ли ими траву, деревья, пни или ягоды… Да, безусловно, какие-то изменения произошли, кое-кто из егерей утверждает, что количество куропаток и тетеревов уменьшилось, но это связано, скорее всего, с истощением запасов пищи.

– Но я читала, что вымирают целые пчелиные рои, – попыталась возразить Элена.

– Знаю. Однако считается, что в этом виноват скорее растворитель, чем феноксикислота. Конечно, некоторые насекомые пострадали – знаете, лес рубят – щепки летят, по зато другой живности это пошло на пользу. Петушки, вылупившиеся из опрысканных яиц, растут быстрее. Вес самцов крыс увеличился после обработки на зародышевой стадии такими вот препаратами, в водоемах, куда добавляют эти препараты, рыба тоже растет быстрее. Природа этого феномена еще не выяснена – возможно, она связана с изменившимися возможностями получения пищи…

Джерри, за которым они зашли в подвал, сидел на полу, держа в объятиях шоколадно-коричневую морскую свинку.

– Я назвал его Трисмегистусом.

– Красивое имя, – одобрил доцент. – А ты знаешь, где его клетка?

Джерри показал, и доцент сказал, что правильно. Если даже случайно перепутаешь клетки, не страшно, все зверьки помечены.

Джерри пригласили приходить и, если он захочет, помогать кормить свинок.

– Не знаю, хороший ли он человек, – сказала Элена, придя домой. – Он так бесчувственно говорил обо всех этих животных, которые умирают или не могут нормально двигаться, рождаются уродами, с пониженной функцией желез… Они убивают животных, а потом режут их, чтобы посмотреть?