- В небе в последнее время много новых голосов, - объявил он. Раньше я таких не слышал. - Он не улыбнулся в ответ на приветствие Тирга; но ведь он мистик и вообще ничему не улыбается. - Это предвестник великих происшествий. Меня эти голоса призывают в Меракасинскую пустыню, там я отыщу наконец Откровение. Ибо написано...

- Да, да, я знаю, - торопливо сказал Тирг, поднимая руку из серебряного сплава с сложными соединениями-суставами. - Отдохни. Ты, по-моему, хочешь пить. Глоток освежающего горного метана - вот что тебе нужно. Не понимаю, как ты выдерживаешь этот отравленный смог в городе.

Тирг провел его в дом, и Грурк с благодарностью опустился на диван у стены столовой. Пока Тирг наливал в чашку охладитель, Грурк выбрал одну из выросших на трансформаторе розеток - каждая предназначалась для определенного напряжения и силы тока, - вставил свой конец провода и щелкнул переключателем у себя под подбородком. - Ах, вот так гораздо лучше, - сказал он через несколько секунд.

Тирг передал Грурку чашку, потом посмотрел на его руки и ноги в сандалиях из колесной кожи. Показал на свое электролитическое оборудование.

- Если ты голоден, пожалуйста.

- А ты уже поел?

- Да, съел немного. Могу порекомендовать новое блюдо из хрома и ванадия. Попробуй. Или сливки машинного масла.

Грурк покачал головой, и его образные матрицы лихорадочно заблестели.

- Я пришел не для того, чтобы предаваться удовольствиям, Тирг. Мне нужно ответить на более важный призыв. И я действительно принес тебе новости - плохие новости, о брат, предавший свою душу Черным Искусствам. Твоя ересь стала известна! Королевский советник издал приказ. Тебя должны арестовать, и ты в начале следующей яркости предстанешь перед Советом жрецов по обвинению в отрицании Святого Писания. Солдаты королевской стражи уже вышли из города и еще до конца яркости будут здесь. Беги немедленно и спаси свое злополучное тело, пока оно еще живо, ибо душа твоя навечно предана Темному Хозяину и никогда не воскреснет!

- О!... и что такого я говорил? - спросил Тирг. Несмотря на тон Грурка, термальный рисунок лицевых поверхностей свидетельствовал, что его тревога искренняя.

- Неужели тебе отказала память? - спросил Грурк. - Разве это не первый симптом безумия, которое заставляет пораженных им богохульников бежать в пустыню и искать новых откровений в проклятой земле неверующих?

- Я сказал бы, что они делают это, чтобы спастись от жрецов и избежать погружения в кислоту, - ответил Тирг, потом спросил: - А что такого я говорил?

- Разве не ты в присутствии целой толпы на рыночной площади отрицал Священную Доктрину Божественной и Непознаваемой Сущности Жизнетворца? прошептал Грурк, как бы опасаясь произносить эти слова вслух.

- Конечно, нет. Просто я говорил, что логика Писания кажется мне ненадежной. Разве там не утверждается, что само существование жизни является доказательством, что ее сотворил Жизнетворец? Если пробраться через всю путаницу и нагромождение слов? - Тирг пожал плечами и, чтобы поддержать компанию, тоже сделал глоток. - Но в мире повседневных дел мы вряд ли примем такой довод. Допустим, я скажу, что существует некий всеобщий сотворитель окон. Не могу же я утверждать, что доказательство его бытия - само наличие окон? Известно, что окна выращиваются из семян, посаженных строителями. Это порочный круг: существование чего-либо доказывается тем, что оно существует.

Грурк, который поднял руки в попытке заткнуть уши, с тяжким стоном опустил их.

- Богохульство! - воскликнул он. - Что это за ложная вера?

- Это не вера, а процесс постижения истины путем наблюдений, - сказал Тирг. - Я свел этот процесс к набору простых правил, которые можно записать в языковой форме. И результаты поистине поразили меня. Показать тебе пример?

Грурк в ужасе посмотрел на него.

- Ты хочешь навязать правила самому Жизнетворцу? Ты смеешь ограничивать Его в Его изобретательности? Полагаешь, что Его труды доступны оценке простых смертных? Какое высокомерие овладело тобой? Что это за...

- Ну, замолчи, - устало сказал Тирг. - Никаких изобретенных мною правил я никому не навязываю. Я просто наблюдаю мир таким, каков он есть, и пытаюсь понять правила, которые в нем уже заложены. Мне кажется, что если Жизнетворец решил наделить нас разумом, Он хотел, чтобы мы им воспользовались. А что может быть полезнее, чем разработка надежного способа постижения истины?

- Есть вещи, которых мудрым лучше не касаться, и загадки, которых не разгадать даже святым, - резко процитировал Грурк. - Существует нечто такое, чего мы не должны знать, Тирг!

- А откуда ты это знаешь?

- Так написано в Писании.

- А откуда знал тот, кто написал Писание?

- Ему это было внушено. Правду не найти на путях лжи. Вся истина, которую нам положено знать, изложена в Писании.

- А где об этом говорится? - вызывающе спросил Тирг. - В Писании. Снова мы видим замкнутый круг.

Грурк в отчаянии отвернулся и увидел шар, покрытый незнакомыми знаками и надписями. Шар стоял в углу рабочего стола Тирга.

- Тебя околдовали круги, - сказал он. - Тебя поразило то же безумие, что и Лофбайеля. Я слышал, он в безумии утверждал, что наш мир круглый.

- Я внимательно изучил доказательства, и они очень убедительны, ответил Тирг. - После суда Совета Лофбайель доверил свои карты и записи мне для сохранности. - Он указал на большую карту, висящую на стене за рабочим столом, - карту, подобной которой Грурк никогда не видел. Смотри: вот мир, в котором ты живешь. Много еще незаполненного, как видишь, но Лофбайель заверил меня, что основные черты переданы точно. Видишь, какой крошечной кажется Кроаксия?

- Но у него прямые края, - возразил Грурк, протестующе поглядев на карту. - В Писании сказано, что мир подобен блюду, окруженному непроницаемым Пограничным Барьером, на который опирается небо. Ты говоришь о правилах разума, но ни один безумец в самом диком затмении рассудка не примет этого.

- Края листа, на котором изображена карта, не искажают изображение; так рама не может привести к обезглавливанию того, кто нарисован на портрете, - сказал Тирг.

- Значит, мир обезглавлен с четырех сторон, - ответил Грурк. - Тут нигде не видно Барьера. Поэтому карта не может изображать наш мир. Твои ложные слова разоблачены.

- Во всех своих изысканиях Лофбайель не смог найти ни одного надежного доказательства существования Барьера, - сказал Тирг. - Высокие горы - да, страшные пропасти, проходы через которые выше самых больших вершин Кроаксии, - да, горы, вершины которых вечно скрыты в тумане, поднимающемся в начале каждой яркости, - да. Но горы, на которых лежит твердое небо? Их нет. Всегда по ту сторону гор есть другая местность, как по ту сторону океана обязательно есть берег.

- Ты опять ставишь пределы Жизнетворцу, - обвинил Грурк. - На этот раз ты указываешь Ему, каким по размерам должен быть созданный Им мир. Расстояние до Барьера в Писании не указано. Оно неизвестно и потому недоступно познанию.

- Но есть и другая причина, почему оно не указано. Барьера попросту не существует, - заметил Тирг.

- Написано, что он существует!

- Как может быть написано что-то о том, чего никто не видел?

- Но как может не существовать Барьер? Мир должен иметь границы.

- Только потому что твое воображение ограничено и не может представить себе альтернативу? - спросил Тирг. - Так кто же накладывает ограничения на Жизнетворца? На этой карте изображен весь мир, и на ней нет никакого Барьера. Где же он тогда, если Барьер существует?

- Карта не может изображать весь мир, - сказал Грурк.

- Но больше ему негде существовать. - Тирг взял шар и показал его. Вот наш мир, Грурк! Всего на одну минуту забудь свои священные тексты, давным-давно записанные писцами в подземельях; эти писцы никогда не видели океан, тем более не пересекали его, они не поднимались ни на одну гору. Эта форма, и только она, соответствует всем известным фактам; никакое блюдо не может им соответствовать. Неужели мы не должны выбрать форму, наиболее полно отвечающую фактам и реальности?