Клейпурр заключил, что если робосущества согласятся сотрудничать, будут выполнять приказы лумиан и напряженно работать, чтобы приручить леса и производить вещи, которые, очевидно, высоко ценятся на Лумии, постепенно они обретут взаимопонимание. Но, очевидно, выгоду робосущества получат не сразу: лумианам потребовалось много времени, чтобы достичь такого уровня знаний. Для Клейпурра обещание спасения потом в обмен на терпение, послушание, усердие и жертвы сейчас звучало подозрительно знакомо. Продвижения не было, и Клейпурр чувствовал, что лумиане теряют терпение.

Лиоканор, глава картогианской разведки, доложил, что в Картогию вернулся Скериллиан, кроаксийский шпион, в сопровождении однорукого робосущества, предположительно Гораззоргио, который считался погибшим в Меракасинской пустыне. Клейпурр, которого интересовали намерения Кроаксии, приказал внимательно наблюдать за шпионами, но не трогать их. К несчастью, небольшой отряд, следивший за ними от самой границы, потерял их, вынужденный защищаться от нападения васкориан. Позже Скериллиана заметили на окраинах Менассима вблизи драконьего лагеря лумиан, а еще позже - с группой лумиан в лесу. И прежде чем картогиане смогли помешать этому, обоих кроаксийцев на лумианских экипажах привезли к их лагерю и ввели туда. Клейпурр, надеясь как можно больше узнать о происходящем, сообщил обо всем этом Носящему, одновременно он объяснил разницу между Кроаксией и Картогией и всю предшествующую историю этих государств.

Замбендорф удивился, почему официально ничего не сообщалось о контакте с этими двумя талоидами - земляне назвали их Джеймс Бонд и лорд Нельсон, как узнала команда, - прибывшими из враждебного Генуе государства Падуи. Потом Джо Феллбург узнал от Дэйва Крукса, что их группа получила задание подготовить "переводчик" к восприятию падуанского варианта речи талоидов. Чиновник из штата Жиро подтвердил Абакяну, что планируется прекратить переговоры в Генуе и перевести политическую делегацию в другую часть планеты. Чиновник не знал, что это за часть, но Тельма от одного из офицеров узнала, что Бонда и Нельсона в тайне перевезли к другому городу талоидов за триста миль от Генуи, чтобы они сообщили своим правителям о присутствии землян. Артур и Леонардо, картограф и географ талоидов, подтвердили по тайному каналу связи Замбендорфа с Камелотом, что этот город - Падуя. Очевидно, переговоры Жиро с двумя падуанцами оказались для него настолько интересными и многообещающими, что он решил прервать связь с Артуром и начать где-то в другом месте.

Жиро и его дипломаты нанесли три визита в Падую, каждый раз высаживаясь в отдаленном месте, куда руководители Падуи прибывали по поверхности, очевидно, чтобы о встречах не узнало население Падуи. Об этих переговорах ничего не сообщалось на борту "Ориона"; в бюллетенях говорилось о достижениях ученых на генуэзской базе; они продолжали там трудиться, и ничего не было сказано о переносе политических усилий в другое место.

Замбендорф считал необходимым выполнять свои обещания и полностью обо всем информировал генуэзцев, хотя понимал, какие чувства это может у них вызвать. Может, это подсознательное стремление компенсировать невозможность как-то по-другому помочь им, думал он. Замбендорф обнаружил, что для него очень важно показать талоидам, что они верили ему и надеялись на него не напрасно. Впервые в жизни пожалел он о то, что способности, которыми другие его наделяли, на самом деле не существуют; иронично, но впервые эти способности не должны были бы быть ни сверхъестественными, ни сверхчеловеческими. Он продолжал изображать уверенность и непоколебимый оптимизм в присутствии команды, но внутренне никогда не чувствовал такой беспомощности и раздражения.

Потом он получил приглашение на встречу с Лехерни, Жиро и Каспаром Лангом в сфере 1. В сообщении говорилось, что приглашающие высоко оценят его готовность сохранить это приглашение в тайне. Очевидно, Лехерни наконец понял, что приказывать Замбендорфу не лучший способ добиться его сотрудничества. Замбендорф ответил взаимностью и никому не рассказал о приглашении.

- Мы решили сообщить вам о некоторых недавно происшедших переменах, сказал Дэниэль Лехерни. помешивая кофе. Они находились в личном кабинете Лехерни. - Генуэзцы оказались упрямыми и несговорчивыми, и мы некоторое время назад прекратили переговоры с ними. Сейчас мы ведем переговоры с падуанцами, и они оказались гораздо более многообещающими...

- Гмм... Понятно, - уклончиво хмыкнул Замбендорф по другую сторону стола, на самом деле ничего не понимая. Он отхлебнул кофе и взглянул на полное, с мощным подбородком лицо Лехерни, с седыми коротко подстриженными волосами вверху. С самого ухода с земной орбиты Лехерни избегал Замбендорфа, предоставляя встречи с ним подчиненным, чаще всего Каспару Лангу; неожиданное приглашение для личной встречи, тем более по вопросу, о котором публично ничего не сообщалось, означало, что ему что-то от Замбендорфа нужно. Ни одно предположение о причинах этого вызова не казалось Замбендорфу убедительным, поэтому он отвечал осторожно, но с любопытством.

- Падуанцы оказались более практичны, они больше считаются с реальностью, - ответил Лехерни на невысказанный вопрос Замбендорфа. Генуэзцы держатся за свою абсолютно нереалистическую идеологию, которая не только мешает им в конечном счете добиться успеха, но и не соответствует нашей политике и нашим интересам.

Иными словами, падуанцы согласны на условия, которые он посоветовал Артуру отвергнуть, подумал Замбендорф. Он уже знал из разговоров с Артуром и Галилеем, что цель землян заключалась в том, чтобы получить помощь талоидов в освоении необыкновенно могучего промышленного потенциала Титана под непосредственным руководством и контролем Земли. Они собираются превратить Титан в хорошо организованную промышленную систему, которая сможет удовлетворять потребности Земли в таких масштабах, что возможности всех вместе взятых государств самой Земли покажутся ничтожными. Нет необходимости уточнять, что тот, кто возглавит эту операцию, заработает миллиарды и приобретет такую политическую власть, какой никогда не существовало в истории Земли. Но Замбендорф не видел своего места во всей этой схеме. Он перенес взгляд на Жиро, который проводил переговоры с падуанцами, как раньше с Артуром в Генуе.

Жиро, светлокожий, с высоким выпуклым лбом, с большими сине-серыми глазами и небольшой лысиной, посмотрел на Лехерни и сказал:

- Похоже, в падуанском обществе религиозные верования и догмы играют гораздо большую роль, чем в Генуе. Во всяком случае нам так показалось.

- Да, какая-то вера у них существует, - согласился Замбендорф. У него из разговоров с Галилеем сложилось такое же представление о падуанцах. Но любые интерпретации на этой стадии будут субъективными.

- Ну, как бы то ни было, - сказал Жиро, - но, используя аналогию, можно сказать, что власть там делят церковь и мирское дворянство. Мы установили контакты с лидером последнего сословия - королем, если хотите. Мы назвали его Генрихом. Он много бы дал, чтобы отделаться от жрецов и самому полностью управлять государством.

Замбендорф медленно кивнул, начиная понимать. Генрих, несомненно, распоряжается значительной рабочей силой талоидов, к которой земляне хотели бы получить доступ.

- Но жрецы не собираются так легко уступать, - предположил Замбендорф.

Жиро кивнул.

- У них традиционно сильное влияние на население, они могут получить поддержку благодаря широко распространенным страхам и суевериям. С ними нужно считаться.

- Каков же план? Помочь Генриху избавиться от жрецов в обмен на рабочую силу талоидов на плантациях? - спросил Замбендорф, едва удержавшись от насмешливого тона. Жиро колебался. Замбендорф снова посмотрел на Лехерни.

Тот провел кончиком языка по верхней губе и нахмурился.

- Допустим, мы заменим существующую религиозную систему другой, над которой у Генриха будет больший контроль, - ответил он. - Неправильно было бы совсем устранять церковь. В конце концов она вносит свою долю, и значительную, в контроль над обществом.