Вика была неимоверно и основательно к этому времени набожна!

На ночь она читала страшные молитвы, которые огнем обступали всю ее квартиру, и даже к утру, когда огонь угасал, я все равно не мог, как ни старался, пробраться к астральному телу девушки, потому что вся квартира хоть и не была объята мощным пламенем молитвенности, но продолжала являться передо мною непроницаемой, и все это из-за крестных знамений, наложенных еще с вечера на стены, окна, пол и потолок, на все двери квартиры. Вика исполняла свои божественные манипуляции исправно!

Я все мог видеть сквозь эти стены, пол и потолок, окна и двери, но пройти, просочиться сквозь них мне не удавалось: каждый раз неведомая преграда Викиной веры останавливала ход моего астрального воображения!

Но все-таки среди всяческого рода божественных построений улучил я момент. Мне посчастливилось, это было так: Вика прилегла на диван посмотреть телевизор и незаметно уснула без крестов и молитв. Тут-то я к ней и пробрался!

Вначале я обернулся перед ней ее мамой, живущей в деревне, и позвал девушку прогуляться в астральный лес. На поляне мы остановились. Вика подошла к своей маме, и обняла ее, и поцеловала в щеку, и крепко прижалась к груди. "Пора!" по-думал я и поспешил обернуться в свое, земное обличие!

Вика ничего не соображала, она приняла эту метаморфозу как должное и тут же принялась со мною целоваться.

- Сереженька, - говорила она. - Я люблю тебя, миленький!

Мне тоже, по старой памяти, захотелось предаться страсти, и я познал Вику, и мы наслаждались в томительно-нежных переливах воображения. Потом я увидел, как Юра едет в автобусе домой, ему оставалось две остановки и потом еще минут пять хотьбы, значит, мое время пребывания в Викином сне ограничивалось уже десятью минутами.

- Хватит! - резко, неожиданно для девушки отрубил я и отклонил таявшую Вику от себя, крепко держа ее за плечи.

- Ну, Сережа! - упрямо капризничала она.

- Слушай внимательно! - предупреждающе и довольно сурово сказал я и встряхнул девушку за плечи. Она встрепенулась, опьяненная страстью, но насторожилась.

- Это - не сон! - как можно внушительнее определил я для Вики. - Все, что я буду говорить, запомни и слово в слово передай Юре! Ясно?

- Ясно... - пристально присматриваясь ко мне и словно что-то вспоминая, покорилась она...

Вика рыдала, сидя на диване. Юра суетился возле нее: успокаивал, подносил воду в стакане, становился перед девушкой на колени и целовал мокрые от слез щеки.

- Я умоляю тебя, расскажи все по порядку, Викочка, я знаю, я чувствую, что это серьезно. Ну перестань, родненькая, не плачь! Мы должны ему помочь! Что он еще, сосредоточься, пожалуйста, что он еще сказал? - уговаривал девушку Юра. Наконец, мне это надоело, и я выдернул из Викиной головы, будто серебристый волосок, мысль о жалости ко мне, и Вика тут же успокоилась, словно актриса, выходя из роли и переходя на разговор с режиссером о генеральной линии спектакля.

- Он сказал, - проговорила она рассудительно улыбнувшись, - чтобы ты, Юра, не пугался встречи с какой-нибудь неожиданностью в твоей жизни или таинственностью и не бежал бы рассказывать об этом всем, кому ни попадя, а так же не вздумал идти на прием к психиатру при обнаружении необычного! Словом, передал тебе Сережа, что бы ни происходило - это будет дело его рук. И еще... - Вика призадумалась. - И еще он сказал: "Это все необходимо для моего спасения, Астрал - действительно существует!" - это буквально его слова!

- Повтори еще раз, - попросил Юра.

- "Это все необходимо для моего спасения, Астрал действительно существует!" - повторила девушка. Чтобы ситуация не показалась странной при воспоминании о ней, по крайней мере для Вики, за Юру я теперь был спокоен, я вернул серебристый волосок мысли о жалости ко мне обратно в искрящуюся голову девушки, и Вика снова, будто опомнившись, разрыдалась...

Посещение

Сабинушка, зябко поджав ножки, спала в соседней комнате на раскладушке. Наташа, медленно, на цыпочках мыла посуду на кухне...

Теперь у меня дома многое существенно изменилось: моя мама уступила свою комнату, а сама перебралась в мою спальню. В ту же мамину комнату перенесли и меня, точнее - мое земное тело, и уложили его на диван, и отгородили легкой разноцветной ширмой. Так и вышло - из одной маминой - две комнатки. В первой едва помещался диван с моим земным телом, в другой комнате среди остальной меблировки настороженно проживала моя таинственная семья: уже двухлетняя дочурка и Наташа, жена...

Вначале я приблизился как можно ближе к физическому плану, так притиснулся к его плотным красочным формам, что меня увидеть конечно нельзя было бы, но если бы кто-то, например, Наташа, вошел бы сейчас в комнату, он наверняка бы ощутил теплоту моего зависшего воображения здесь, посредине комнаты, возле Сабины. Конечно, такая густота моих чувств значительно утяжеляла мое психическое равновесие, и теперь оно существенно походило на чисто земное состояние, состояние, когда человек может и выйти из-под собственного контроля, и натворить чего-либо такого, в чем он потом будет раскаиваться и сожалеть. Но ничего поделать было нельзя, ибо лишь в таком астральном сгустке, состоянии утяжеления, концентрации, насколько это было возможно в моем арестантском положении, концентрации моих чувств в отъединенную теперь от земного тела сущность, мог я смутно, но различать подлинность физических, плотных очертаний земли, а не довольствоваться надоедливо-доступным: пластилиновостью и гармоничным простором Астрала!

Сабине в это время снился удивительный сон!

Девочка ласкала мамины груди, целовала их и потихонечку, наслаждаясь, отсасывала из них молоко, которое покапывало у нее с розового подбородка на колени. Обе они, мама и дочь, блаженствовали, были голенькие, нежились и целовались...

Не знаю, что руководило мною, но я, будто погибающий от неистощимого голода, увидевший спасительную монету, кинулся к земному телу моей дочери!

На несколько секунд я остановился возле этого тела, и у меня промелькнули стихи, которые когда-то пытался я посвятить Викиной дочери, но так и не окончил их:

Девочка-кокетка

На велосипеде,

Будто бы конфетка,

Крошка - мятный ветер!

Крохотные дали

Привлекают девочку,

Колесо педалят

Ножки, словно белочки!..

"Стоп", - попытался я сказать себе внутренним всплеском воли, но мои отчаянные барьеры нравственности и самообладания рушились...

Сабина была еще несмышлена и не умела контролировать неосознанно во время сновидения свое земное тело. Желание пожирало меня!

Сгусток моих чувств вибрировал и грозил мне таким уплотнением, что меня смогли бы тогда увидеть, как призрак на физическом плане!

Этого допустить никак нельзя. Оставалось выбрать что-то одно: либо вернуться в безвременность Астрала, либо войти в тело, в земное тело моей дочери!

Наконец, секунды колебания остановились. И я, о Боже, вошел в земное тело малютки!

Теперь это уже был сон, астральный сон, ибо, для того чтобы обладать земным телом, надо уснуть в Астрале или хотя бы вздремнуть!

Желания и чувства - это всегда проявления воли. И вот мои желания и чувства отчетливо улеглись в размеры детского тела. Пока моя дочь невинно обвораживалась сном, я, словно маньяк, пошевелил кончиками своей воли и силою поднял земное тело девочки с раскладушки и открыл ее глаза!

Теперь я резко видел, как раньше, физический мир! И меня в первую же секунду обдало тоской, страшным чувством потерянности чего-то самого что ни на есть близкого и дорогого. В следующее мгновение Сабина, а точнее ее земное тело, руководимое мною, с одержимо взрослым выражением лица твердо зашагало за ширму!

"Тело! - ударила меня мысль. - Мое тело! Я так соскучился по нему!" - вслух сказала крохотная девочка, сказала без каких-либо погрешностей в произношении, сказала так, что если бы кто-нибудь мог услышать это, он неминуемо бы испугался. Тело моей дочери было до такой степени тесным для меня, что казалось, оно - вот-вот растрескается!