"... В то время как его сверстники избирали себе профессию, усердно искали каких-нибудь доходных занятий... Торо с редкой решимостью отказался идти по проторенной дороге... Он следовал более важному призыву, стремился к тому, чтобы овладеть искусством правильной жизни. Главная его забота была о том, чтобы согласовать свои поступки со своими убеждениями... Он не имел специальности, не был женат, предпочитал одиночество, никогда не ходил в церковь никогда не подавал голоса на выборах, отказывался платить налоги, не ел мяса, не пил вина, никогда даже не пробовал курить и, хотя был натуралистом, никогда не пользовался ни капканами, ни ружьем... К приобретению богатства у него не было никакого таланта... у него не было соблазнов, с которыми нужно было бороться, - ни вожделений, ни страстей, ни склонности к изящным пустякам... Ему ничего не стоило сказать нет; гораздо легче для него было сказать нет, чем да... Он не чувствовал ни капельки почтения к мнениям людей или каких-нибудь корпораций, он воздавал дань уважения только истине..."

И в "Уолдене" читаем: "Не надо мне любви, не надо денег, не надо славы - дайте мне только истину. Я сидел за столом, где было изобилие роскошных яств и вин и раболепные слуги, но не было ни искренности, ни истины, - и я ушел голодным из этого негостеприимного дома... Я пришел к королю, он заставил меня дожидаться в приемной и вел себя как человек, не имеющий понятия о гостеприимстве. А у меня по соседству был человек, который жил в дупле дерева. Его манеры были истинно королевские. И я лучше бы сделал, если бы пошел к нему".

Весной 1845 г. Торо предпринимает свой опыт правильной жизни. На берегу Уолденского пруда, на клочке земли, принадлежавшей Эмерсону, он сооружает себе хижину и остается там жить до осени 1847 г. Вернувшись в Конкорд, он пишет "Уолден", в котором знакомит читателя с проделанным экспериментом.

Основной материал для "Уолдена" ему дали дневниковые записи за два года жизни в лесу. Первый вариант книги был закончен в 1849 г., не нашел издателя.

Далее Торо расширил "Уолден" почти что вдвое. Он продолжал работать над рукописью вплоть до ее издания в 1854 г.

3

"Когда я писал эти страницы - вернее, большую их часть, - так начинает Торо свою книгу,- я жил один в лесу, на расстоянии мили от ближайшего жилья, в доме, который сам построил на берегу Уолденского пруда в Конкорде, в штате Массачусетс, и добывал пропитание исключительно трудом своих рук. Так я прожил два года и два месяца. Сейчас я снова современный житель цивилизованного мира".

Topo представляет читателям свой опыт как практическую задачу. Как прожить неимущему литератору и любителю природы так, чтобы заботы о насущном хлебе не отнимали у него все его время и всю энергию? И Торо, приводя записи своих трат и доходов, доказывает недоверчивым янки, что предприятие его было безубыточным. Деньги, потраченные на обзаведение, он вернул, продав урожай, и сверх того сумел прокормить сам себя, не прибегая к займу. А кроме того, все эти два года он был свободным, единственным, как он утверждает, свободным и счастливым человеком во всем Конкорде, в то время как остальные томились в неволе, безразлично - сознавали они это или же нет.

По мнению Торо, жизнь его современников - это жизнь безумцев, не умеющих отличить хорошее от дурного и гибельное от полезного. "Большинство людей, даже в нашей относительно свободной стране, по ошибке или просто по невежеству так поглощены выдуманными заботами и лишними тяжкими трудами жизни, что не могут собирать самых лучших ее плодов", - пишет он в первой главе книги, называющейся "Хозяйство". И в другом месте еще сильнее: "Я вижу моих молодых земляков, имевших несчастье унаследовать ферму, дом, амбар, скот и сельскохозяйственный инвентарь; ибо все это легче приобрести, чем сбыть с рук. Лучше бы они родились в открытом поле и были вскормлены волчицей...".

Накопление собственности и заботы по приумножению ее изнуряют человека и гонят его стремглав по дороге жизни. Он едва успевает опомниться перед смертью и признать, что жизнь его пролетела впустую, говорит Торо. Это происходит со всеми и повсеместно.

"Из города, полного отчаяния, вы попадаете в полную отчаяния деревню и в утешение можете созерцать разве лишь храбрость норок и мускусных крыс".

Торо думает, что зло еще поправимо, если человек добровольно откажется от напрасных забот, которыми отягощает себя. Прежде всего он должен дать себе строгий отчет, в чем он действительно нуждается и что лишнее. Тогда он легко уяснит себе, что лучше всего ограничить свои материальные нужды предметами первой необходимости. Огромная часть того, что зовется роскошью, и многое из того, что именуется "удобствами жизни", не только не нужны человеку, но "положительно мешают прогрессу людского рода", говорит Торо.

В числе предметов первой необходимости Торо называет пищу, кров, одежду.

Что касается первого, то добыть себе необходимую пищу, живя в лесу в одиночестве, стоит ничтожных хлопот. "Чего еще, спрашивается, желать разумному человеку, - говорит Торо,- кроме хорошей порции кукурузы, сваренной с солью?"

Современное жилище, по мнению Торо, представляет собой нелепое и разорительное сооружение, ни в какой мере не вызываемое потребностями человека, нечто среднее между лабиринтом, музеем, тюрьмой и усыпальницей. "Размышляя над тем, как мне честно заработать на жизнь и при этом не лишить себя свободы для своего истинного призвания... я часто поглядывал, - пишет Торо, - на большой ларь у железнодорожного полотна, шесть футов на три, куда рабочие убирали на ночь свой инструмент, и думал, что каждый, кому приходится туго, мог бы приобрести за доллар такой ящик, просверлить в нем несколько отверстий для воздуха и забираться туда в дождь и ночью... Можешь ложиться спать, когда вздумается, а выходя, не бояться, что землевладелец или домовладелец потребует с тебя квартирную плату".

Торо также с большой похвалой отзывается о вигвамах американских индейцев.

Переходя к вопросу о том, как одеться, Торо разражается огнем эпиграмм в стиле "Sartor Resartus" Карлейля по поводу порабощения человека его одеждой. "Обрядите пугало в ваше платье, а сами встаньте рядом с ним нагишом,- и люди скорее поздороваются с пугалом, чем с вами", - говорит он. И дальше: "Недавно, проходя мимо кукурузного поля, я увидел шляпу и сюртук, нацепленные на палку, и сразу узнал хозяина фермы. Непогода несколько потрепала его с тех пор, как мы с ним виделись в последний раз".