- Это я видел сам, - сказал Михаул. - А вы, сэр, слыхали о рыбе, которую Подин МакЛохлин поймал в шляпу полицейского?
- Никоим образом, - сказал Философ. - Первый умывшийся, вероятно, был человеком, искавшим дешевой популярности. Любой глупец может вымыться, но каждый мудрец знает, что это - ненужная работа, потому что природа очень скоро вернет его к естественной и здоровой грязи. Поэтому следует искать не способа очиститься, а способа стяжать более редкую и отличную грязь, и тогда, возможно, собранные слои материи смогут, путем обычного геологического спрессовывания, соединиться с человеческим покровом и сделать одежду ненужной...
- Я про стиральную доску, - сказал Михаул. - Я как раз собирался сказать...
- Не имеет значения, - ответил Философ. - В некоторых случаях я признаю необходимость воды. В качестве того, по чему плывут корабли, она практически незаменима (как ты понимаешь, не то, чтобы я вполне одобрял корабли, от них происходят и длятся в веках международное любопытство и малые паразиты разных широт). Как элемент, которым гасится огонь, которым заваривается чай, или по которому можно скользить зимой, она полезна, но в жестяном корыте она приобретает отталкивающий и недостойный характер. Теперь по поводу твоей стиральной доски...
- Желаю вам удачи, ваша честь, - сказал Михаул.
- Твоя жена говорит, что она либо у эльфов, либо у женщины с козьей ногой.
- Усами, - поправил Михаул.
- Они хромые? - спросил Философ с усмешкой.
- Будь по-вашему, сэр; я уже и сам не уверен, при чем там она.
- Ты говоришь, что эта нездоровая женщина не брала стиральную доску твоей жены.
Следовательно, остается предположить, что ее забрали эльфы.
- Похоже на то, - сказал Михаул.
- По соседству с нами живут шесть кланов эльфов; но метод исключения, приспособивший мир к земному шару, муравья к его окружению и человека к господству над позвоночными, не подведет и на этот раз.
- Видели ли вы, как в этом году расплодились осы? - спросил Михаул. - - Честное слово, просто сесть невозможно, как тут же все штаны...
- Никоим образом, - сказал Философ. - Выставил ли ты в прошлую среду на крыльцо блюдце с молоком?
- Выставил.
- Снимаешь ли ты шляпу, когда встречаешь пыльный смерчик?
- Не забываю, - ответил Михаул.
- Не срубил ли ты в последнее время тернового куста?
- Скорее я выколол бы себе глаз, - ответил Михаул, - и ходил бы одноглазый, как осел Лоркана О'Нуалайна: честное слово. А вы не видели его осла, сэр? Он...
- Никоим образом, - сказал Философ. - Не убивал ли ты малиновки?
- Никогда, - ответил Михаул. - Елки-палки! - добавил вдруг он, мой старый лысый кот вчера поймал на крыше птичку!
- Ага! - воскликнул Философ, придвигаясь, если это возможно, еще ближе к своему клиенту, - вот оно! Твою стиральную доску взяли лепреконы Горта-на-Клока-Мора(5). Иди скорее на Горт. Там на юго-восточном краю поля есть дерево, а под ним - нора. Поищи в той норе.
- Так я и сделаю, - сказал Михаул. - А вы не...
- Никоим образом, - сказал Философ.
И Михаул МакМурраху пошел и сделал так, как ему было сказано, и под деревом на Горте-на-Клока-Мора он нашел кувшин золота.
- Да в нем - силища стиральных досок! - сказал он.
Посредством этого происшествия слава Философа стала еще больше, чем прежде, а еще по этой причине произошли многие другие события, о которых вы узнаете в свое время.
Глава IV
Вот как вышло, что лепреконы Горта-на-Клока-Мора не были благодарны Философу за то, что он послал Михаула МакМурраху на их поле. Похищая собственность Михаула, они были вполне в своем праве, потому что их птичку, без сомнений, убил его кот.
Теперь же не только их отмщение аннулировалось, но и кувшин золота, который их община собирала много тысяч лет, украли. Лепрекон без горшка золота - как роза без аромата, птица без крыльев или внутренность без внешности. Лепреконы решили, что Философ поступил с ними дурно, что действия его были злодейскими и недобрососедскими, и что пока с ним не рассчитаются сполна за потерю как сокровища, так и достоинства, между их народом и маленьким домиком в сосновом лесу не может быть других отношений, кроме войны. Более того, ситуация для них казалась невероятно сложной. Они не могли враждовать со своим новым врагом прямо и лично, поскольку Тощая Женщина с Инис-Маграта наверняка вступилась бы за своего мужа. А она принадлежала к Ши Крогана-Конгайле(6), у которых родственники были во всех эльфийских крепостях Ирландии, и которые были широко представлены в замках и дунах непосредственно по соседству. Лепреконы могли, конечно, собрать внеочередной сбор шеогов, лепреконов и клуриканов и вчинить Ши Крогана-Конгайле иск об убытках, но этот Клан наверняка снял бы с себя всякую ответственность за беспорядки в области, за которую не отвечает ни один из членов их братства, поскольку проступок совершил Философ, а не Тощая Женщина с Инис-Маграта.
Несмотря на это, лепреконы не намерены были так все это оставить, и то, что справедливость была им недоступна, лишь усугубляло их гнев.
Один из них был послан переговорить с Тощей Женщиной с Инис-Маграта, а остальные сосредоточились ночью у жилища Михаула МакМурраху, дабы попытаться вернуть себе сокровище, что оказалось затеей безнадежной. Они обнаружили, что Михаул, прекрасно знакомый с обычаями Земляного Народца, зарыл кувшин с золотом под терновым кустом, таким образом поместив его под защиту всех эльфов мира - в том числе и самих лепреконов - и пока руки человека не выроют кувшин оттуда, они обязаны чтить то место, где его спрятали, и даже гарантировать его безопасность своей собственной кровью.
Лепреконы поразили Михаула необычайным приступ ревматизма, а его жену - таким же злостным ишиасом, но стоны Михаула и его жены не доставили им большого удовольствия.
Лепрекон, которому поручено было посетить Тощую Женщину с Инис-Маграта, прибыл в хижину в сосновом лесу и заявил об их жалобе. Человечек плакал, рассказывая свою историю, и двое детей заплакали тоже от жалости к нему. Тощая Женщина сказала, что она искренне огорчена всем этим неприятным происшествием, и что ее сочувствие - на стороне Горта-на-Клока-Мора, но что она хотела бы отмежеваться от любой ответственности за это, поскольку виновен ее муж, а она не может вмешиваться в его мыслительную деятельность, которая, как закончила она, является одним из семи чудес света.
Поскольку муж ее как раз прогуливался в одной из отдаленных частей соснового леса, сделать в тот момент больше ничего было нельзя, и поэтому лепрекон отправился обратно к своим товарищам без добрых вестей, но пообещал вернуться рано утром на следующий день.
Когда поздно вечером того дня Философ вернулся домой, Тощая Женщина ждала его.
- Женщина, - сказал Философ, - ты уже должна быть в постели.
- Должна? - переспросила Тощая Женщина. - Хочу, чтобы ты знал, что я ложусь, когда мне нравится, и встаю, когда мне нравится, не спрашивая разрешения ни у тебя, ни у кого другого.
- Это не так, - сказал Философ. - Ты засыпаешь, нравится тебе это или нет, и когда ты просыпаешься, у тебя тоже никто не спрашивает разрешения. Как и многие другие обычаи - такие, как пение, танцы, музыка и театральные представления, сон попал в почет у людей как часть религиозной церемонии. Нигде так легко не засыпаешь, как в церкви.
- Ты знаешь, что сегодня приходил лепрекон? - сказала Тощая Женщина.
- Никоим образом, - ответил Философ, - и невзирая на бессчетные столетия, что пролетели с тех пор, как первый спящий - вероятно, с огромным трудом - погрузился в свой религиозный транс, сегодня мы можем спать во время религиозной церемонии с легкостью, которая стала бы для этого доисторического служителя культа и его последователей источником богатства и славы.
- Ты будешь слушать, что я тебе говорю про лепрекона? - спросила Тощая Женщина.
- Никоим образом, - ответил Философ. - Были предположения, что мы отправляемся спать по вечерам потому, что становится слишком темно, чтобы заниматься чем-либо другим; однако совы, кои являются народом почтенным и мудрым, не спят ночью. Летучие мыши - также народ с весьма ясным умом; они спят среди бела дня, и делают это совершенно очаровательным образом. Они цепляются за ветку дерева лапами и висят вниз головой - позиция, которую я считаю исключительно удачной, поскольку приток крови к голове, происходящий от этого перевернутого положения, должен порождать сонное состояние и определенную слабость ума, который должен либо заснуть, либо лопнуть.