- На него оказывает пагубное влияние, - замялся, - любовник.

- Любовница, - машинально поправил я, решив, что ослышался.

- Нет, именно любовник, - вздорно проговорило высокопоставленное лицо.

Я невольно рассмеялся: ну дела твои, Господи! Наказал таки ТЫ мерзавца по полной программе: сын-наркоман да ещё и педераст. Лихо-лихо закручен сюжет житейской истории, нечего сказать.

- У нас горе, - печально заметил господин Шокин, - а вы смеетесь.

- Это у меня нервное, - повинился я. - И где мне их найти?

- Кого?

К сожалению, отец не знал, где сейчас живет Вова и его противный любовник. После того, как была предпринята насильственная попытка лечить сына от наркотиков, он скрылся от медицины и родителей. К поискам отпрыска подключен частный детектив, но результата пока нет.

- Частный детектив? - интересуюсь. - Кто такой?

- Не знаю, - пожимает плечами. - Мне его рекомендовали с Лубянки. Он раньше там работал, а себя сам по себе. Как-то он себя называет... менхантер... охотник на людей, что ли?

- Интересно-интересно, - и требую номер телефона "охотника".

Меж тем электричка убавляла ход. Пассажиры потянулись в тамбур с мешками и тележками. Господин Шокин занервничал, словно опасаясь, что народные массы его опознают и потребуют отчета за работу всего правительства. Я его успокоил: наш народец живет своими частнособственническими интересами, то есть для него главное, что прорастет на его личной грядке, а своих слуг он воспринимает, как неизбежное зло, появляющееся ежедневно на экранах ТВ.

- Я не понимаю вас? - сварливо заныл высокопоставленный чин. - Массы ко мне относятся хорошо. Я даже буду баллотироваться в 200-ом округе столицы.

- Что вы говорите? - удивился. - Из 200-го округа в 2000-ый год. Ну тогда туда - вперед ногами!..

И когда двери электрички с шумом открываются, пинаю кандидата в депутаты на перрон, чтобы он хотя бы частично подышал крепким навоженным воздухом родины. Последнее, что заметил: лакированные туфельки г-на Шокина переезжают колесики хорошо нагруженной тележки.

Мой расчет оказался верным: пока чиновник, далекий от нужд народа, будет тыкаться на подмосковном перроне, я успею прибыть к следующей станции. Оттуда на попутке - до родной до Луговой. Там переведу дух, чтобы с новыми силами взяться за горящую проблему.

А как же мадам Шокина? Я получил необходимую информацию, следовательно, она должна обрести свободу. Как? Очень просто: служба 02, надеюсь, пока у нас функционирует? И по прибытию на станцию, делаю экстренно-анонимное сообщение о том, что госпожа Шокина...

- Хватит хулиганить, - басит, несомненно, старшина сверхсрочной службы. - С жиру беситесь, понимаешь.

- Командир, смотри ориентировку, - советую.

Вот так всегда: хочешь делать людям добро, а они от него отказываются, как бомжики от санитарной обработки. В конце концов, сообщение доброжелателя было принято, и я с чистой совестью отправился на трассу ловить попутный транспорт.

Шоферюга на грязном "КРАЗе" попался веселым и шалым. Подвижным изношенным личиком и костлявым телом, частично загоревшим, он походил на беса, перевозящего в преисподнюю черные, как антрацит, грешные души. Речь его была настолько экстазна, что даже мои уши вяли от частого употребления известных связок.

Смысл его монолога заключался в том, что месяц назад он на своем "херогазе" залепил в зад машины из ХОЗУ администрации президента и помял-то чего - тьфу, подфарник. Ну виноват, ну подмахнул бумажку ГИББД. А нынче приходит иск из суда в одиннадцать тысяч долларов. За подфарник - четыре плохоньких родных "жигуленка". Ну ни хера себе, девка-демократия с голой жопой на марше!

- Так надо нам на разных дорогах катать, - заключил шоферюга. - Ежели они такие вельможи, пущай рубят из бетона себе баны. И никаких проблем - у нас, - и засмеялся щербатым ртом. - Одиннадцать тысычонок долляров, ха-ха, да я им, дранным, и рублика родного не дам. - И ударил себя по ребристо-рессорной груди. - А душа моя легка как птица. Не поймаешь!

Он мне понравился, этот шоферюга на КРАЗе; понравился своим отношением к жизни и тем, кто считает себя хозяевами этой жизни. Подозреваю, смял он импортный драндулет, обслуживающую царскую челядь, в дугу, однако это не повод издеваться над трудягой, зашибающему честную копейку на буханку бородинского и бутылку светлой.

Прежде чем навестить отчую фазенду и её обитателей, решил искупаться в Луговине. А почему бы не смыть смурь последних дней и событий. Такое впечатление, что я совершил марш-бросок по всему канализационному коллектору г. Москвы, переполненному общественным глянцевитым говном. Бр-р-р!

На послеполуденном бережку дремала тишина. В теплой пряной траве жили кузнечики и прочие жизнелюбивые букашки. Я разделся и в чем мама меня родила кинулся в реку. Вода была чиста и прохладна. Я лег на спину и увидел купол небесного вечного храма. Он был светел и насыщен солнечным светом.

Я вспомнил ангела-хранителя по имени Даная из сна-видения и вспомнил, что она явилась из мира, пропитанного именно таким живым цветом расплавленного золота. У меня возникло ощущение, что я действительно защищен некими небесными силами. Иначе трудно объяснить, почему я, находящийся на линии огня, остался жить. Жить?

Я почувствовал на губах привкус потери и речной воды. Надо жить - жить и действовать, сержант. И пока действия твои верные, сержант. Ты не торопишь события, а неспеша, как армия, занимаешь высоты, чтобы оттуда бить врага прямой наводкой.

Судя по признаниям г-на Шокина, он взят на прихват криминальной группировкой, использующей его любовь к собственному чаду. А почему его не защищает "Арийс"? Не лжет ли чин? Кажется, нет, да перепроверить надо. Как? Найти сына Владимира, который проходит по настоящему делу этаким "героиновым розанчиком". Надеюсь, неизвестный пока мне "охотник на людей" поможет в поисках юной барышни? А что касается вора в законе, то шансов у него никаких. Никаких. Я достану его из-под корневищ клана и буду резать, как барана. На этой полезной для всего нашего больного общества мысли на бережку запел телефончик: фьиють-фьиють! Я прыгнул из воды, как дельфин в дельфинарии Майями, и цапнул трубку: