Я понял, что моя миссия под ночными деревьями успешно завершена и можно удалиться на покой - пока не вечный. Хотя кому-то не терпелось отправить меня на вечный: в наушниках раздался новый голос: - Хозяин, чужой на территории? - Что? - Пацаны колеса обнаружили. - И что? - Там чегось тикает! - Тикает, мать вашу! - выругался Папа-дух. - Как запустили-то? Теперь ищите. И мне его - живым или мертвым. Перспектива для меня возникла самая радужная. Кажется, охотник превращается в зверя, за шкурой которого... Закинув за плечи рюкзачок, легким шагом переместился в местности, насыщенной южной растительностью. На аллеях суетилась охрана с автоматическим оружием и фонариками, она была непрофессиональна и при крайней необходимости для многих из мелькающих теней эта ночь могла бы стать последней.

Когда за спиной раздался отрывистый лай псов, пришло время действовать более радикально; и через мгновение радиоуправляемый заряд пластита разорвал в клочья несчастное отечественное авто. Плазмоидный огненный шар вспух над деревьями. Многократно усиленный горным эхом звук взрыва ударил по окнам - мелодично зазвенели лопнувшие стекла. В схожих ситуациях трудно сохранить самообладание, возникает впечатление, что тебя обстреливают турки из базук и ракетных установок. Есть с чего потерять голову, иногда в буквальном смысле этого слова. Счастливо покинув опасную зону "Орлиного гнезда", я выкарабкался по камням на трассу и перешел на бег трусцой, поскольку час был полночный и движения общественного и личного транспорта не наблюдалось.

Потом услышал за спиной приближающий звук мотора. Определив на расстоянии модель, перешел на шаг и сделал вид, что я турист, нечаянно заблудившийся в горах. Старенькие "Жигули" притормозили на взмах руки. Открыв дверцу, с улыбкой приготовился произнести дежурную фразу и позабыл все слова на свете. Во-первых, в мой опрометчивый лоб метил ТТ, находящийся в руках какого-то юного душегубца, а во-вторых, за рулевым колесом благоухала чайной розой... Стелла: - Привет, котик, - покривила губы в многообещающей усмешке. - Что-то не так, Савелий? Не люблю, когда молодые дураки угрожают мне оружием. Я без лишних слов нанес упреждающий удар пальцем в шею юнца, и он тотчас же обмяк на заднем сидении. - Какими судьбами, Стелла? - проверил боеготовность ТТ. - Проезжала мимо, - ответила спокойно. - Садитесь-садитесь, Вячеслав Иванович, или как вас там? Я по вашу душу.

Что тут говорить - говорить нечего. Лучше молчать и делать вид, что ничего поразительного в мире не происходит. Единственное, что понял: ситуация вышла из-под моего контроля. Однако сделал вид, что все идет своим нормальным ходом и, пав на переднее сидение, поинтересовался: - По мою душу, как интересно? И кому она нужна? - Братьям Собашниковым. - Петечке и Федечке, - обрадовался. - Надо же такому счастливому совпадению, я их тоже мечтаю увидеть. - Увидишь, Савелий, - пообещала. - А тебя как зовут, милочка? - пытался уяснить смысл происходящего. - Если ты Савелий, я - Стелла, - ответила со значением. - Значит, наша первая встреча под луной не случайна? - был на удивление проницателен. Со мной согласились: в этом мире все происходит по высшим законам любви. Я чертыхнулся, такое впечатление, что участвую в комедийно-пошлом водевиле на ревматических досках провинциального театра. Интересно бы еще знать, в качестве кого? - Я - Вячеслав Иванович, - признался. - А ты кто? - Тогда я Сусанна Эразмовна. Я рассмеялся: нельзя сказать, что постановщики водевиля были оригинальны. И назвал их имена: Петечка и Федечка, не так ли? Конечно же, они - больше некому. Как они могли оставить без внимания и последствий наглое вторжение на личную яхту и нападение на особняк, с последующим умыканием младшей сестренки? - А не работал ли Васек Татарчук на вас, родные? - догадался. - Теперь это не имеет никакого значения. - Ничего не имеет значения, дорогая? - переспросил. - И наша жемчужная ночь? Таинственная незнакомка пожала плечами: дело прежде всего, чекист. Она была права: братья Собашниковы вели свою коммерцию лучше, чем я мог предположить. Почувствовав угрозу, они сразу же взяли на прихват пришлого, и без особых проблем. Я испытывал некое постороннее присутствие, например, в аэропорту, да не придал этому значение. Сейчас главное другое: знают ли они о забытом рыбачьей домике? Думаю, нет. Если бы знали, не допустили такого привольного поведения Анастасии. Или эта девочка тоже является одним из персонажей водевиля?

Ах, водевиль-водевиль, как поется в песенке. Надо полагать, что братья Собашниковы, попавшие волею случая, под жестокий пресс господина Дыховичного, решили изобразить на подмостках свою буффонаду. Не с помощью ли коверного в моем лице? - Как понимаю, мы были не только в одной койке, - сказал своей спутнице. Теперь в одном окопе? - Но на разных фронтах, - отшутилась та, которая в мановение ока превратилась из курортной глупой курочки в боевую воительницу. Я оценил шутку и задал очередной простодушный вопрос: не она ли пырнула финкой свою фронтовую подругу Милькину, так неосторожно оборотившуюся к ней спиной. - Какая теперь разница, - поморщилась. - Для Александры Алексеевны никакой, - соглашался я. - А мне нужно для общего развития. И воительница ответила, что бывший подполковник стала жертвой собственной глупости и жадности. Она попыталась перехватить товар, ей не принадлежащий, и за это поплатилась. - А где десять килограмм гаррика? - полюбопытствовал. - Испарился куда? Небось, обманула всех бывшая ментовка? Женщина за рулем вынуждена признаться: да, Милькина надула ее, назвав тайник на даче, где якобы находился порошок. И теперь для братьев Собашниковых возникла критическая ситуация: Папа-дух требует вернуть товар в самое короткое время. В противном случае, цена - Анастасия. - В каком смысле? - не понял я. - В самом прямом, Вячеслав Иванович. Ее жизнь. - Кровожаден, однако, Дмитрий Дмитриевич, - возмутился я. - Отчего так? - В назидание всем. Я задумался: ситуация упрощалась. Теперь понятно, почему братья Собашниковы идут на контакт со мной - ищут сестру. Зачем? - Не знаю, - пожала плечами Стелла. - Во всяком случае не для того, чтобы сдать в багаж Папы-духа.

Что только не случается в нашей многослойной жизни. Иногда диву даешься и не веришь тому, что происходит. А как не верить, если сам являешься активным участником событий. Усиливающийся знакомый йодистый запах утверждал, что мы уже находимся на побережье. Освещенная сигнальными огнями яхта тихо покачивалась на дремлющей волне. - Надеюсь, все предупреждены, что я вооружен и очень опасен, - пошутил, вылезая из машины. - Надейся, Савелий, - улыбнулась женщина. - Будь, пожалуйста, благоразумен. - И, приказав трем подошедшим бойцам вытащить из салона на свежий морской бриз молоденький полутруп, взяла меня под руку. - Ну что, Вячеслав Иванович, готовы к встрече на высшем уровне? - Всегда готов, - был предельно честен.

Меня ждали: в кают-компании теплились уютные ночники, звучала классическая музыка господина Шопена и ямайский ром плескался в фужерах. Если бы кто-нибудь из Собашниковых листал господина Шопенгаэура в подлиннике, я бы удивился самую малость. Братья были совершенно не похожи друг на друга. Петечка был энергично рыж, молчалив и смахивал на англосаксонского злобного шкипера, шхуна которого разбилась в щепу на коралловых рифах мыса Огненной Земли. Федечка наоборот был радостен, беспечен и всем поведением вечного неопрятного студента доказывал лояльность к окружающему миру - и в частности ко мне. - С ЧК играть себе дороже, да, - говорил он. - И с Анастасией это личное твое дело. Нас интересует товар, товарищ. Если мы его не сдадим завтра к полудню... - Кобздец! - выплюнул старший, выразившись, конечно, куда точнее: - Нам пи...ц, мужик. - У меня нет товара? - удивился я. - Анастасия есть. Анастасия припрятала, - высказали предположение. Больше некому. - И что? - Где она? - Кто? Как мы не продырявили друг друга пулями - трудно сказать. В конце концов я вытянул из рюкзака аудикассету и предупредил Собашниковых, что подход к данной проблеме у них принципиально неверен. И предложил послушать документальное свидетельство, после чего им будут ясны дальнейшие перспективы на собственную жизнь. - Он о чем? - не понял старший. - О чем базарит? Петечка оказался смекалистее, и скоро вместо классических музыкальных гамм в кают-компании раздался бархатистый голосок господина Дыховичного, излагающего свой взгляд на текущие вопросы нашего бытия. - Не волнуйся, Лева, - успокаивал он мэра. - Все будет тип-топ. - И мелко смеялся. - Пусть братки ищут товар, пускай. Только не найдут, сукины дети. А не сыщут - секир-башка, ха-ха. Братья Собашниковы крепко задумались. Тишина была такая, что было слышно, как в бухте Янтарная неосторожным мореплавателям сигналят азбукой морзе дельфины. Потом старший из Собашниковых выматерился так, что я почувствовал себя сопливым гимназистом в начальном классе. Младшенький был более сдержан и попросил объяснений. - А какие могут быть объяснения, господа, - сказал я. - Вас хотят коцнуть*.