"Глан, неподалеку отряд людей (двуногих разумных) числом около двух десятков. Все без исключения самцы (мужчины, осеменители) вооружены палками с металлическими наконечниками, дубинами, топорами и луками. Кажется, нас почувствовали (ощутили, заметили, засекли)… нет, только тебя. Направляются прямиком в нашу сторону".
— Отлично, Шур, похоже, Единый услышал мои молитвы. Теперь наконец-то напьюсь вволю. Впрочем, на всякий случай посиди-ка вон в тех кустиках и понаблюдай, чтоб встреча прошла без ненужных инцидентов. В случае чего, убивать никого не нужно, вряд ли туземцам доводилось встречать красавцев, таких как ты, поэтому с твоей стороны будет достаточно продемонстрировать готовность к решительным действиям.
"Хорошо, Глан, — никак не отреагировав на "красавца", спокойно ответил Шуршак, — пожалуй, ты прав — не стоит до поры до времени удивлять (шокировать, изумлять, ошеломлять) твоих собратьев. — Однако не удержался от подковырки, добавил: — Ведь вы такие впечатлительные (слабонервные, тонкие) цари природы, что при одном лишь появлении чего-то необычного способны тут же начать бесконтрольное опорожнение прямой кишки".
На что молодой человек едва не рассмеялся. Лишь факт присутствия поблизости группы неизвестных лиц удержало его от столь бурного выражения эмоций.
Пару мгновений спустя на заболоченной полянке остался лишь Глан. Его экзотический товарищ скрылся в кустах. Юноша поудобнее устроился на поваленном стволе, рядом положил свою безотказную Волыну, убедился в том, что сможет быстро дотянуться до тесака, метательных ножей и звездочек и постарался максимально расслабиться.
Вскоре его тренированное ухо вычленило из обычных болотных звуков характерное чавканье. Болото — не лес, где ступающая на толстую подушку из опавших листьев и мха человеческая нога практически не издает демаскирующих шумов. Вообще-то, следует отдать должное аборигенам — они умели передвигаться по болоту почти неслышно, и если бы Глан не был предупрежден формиком, вряд ли самому ему пришло бы в голову обратить внимание на еле уловимые среди болотной какофонии звуки.
Наконец свисавшие с ветвей деревьев лианы раздвинулись, и на поляну вышла группа мужчин. С виду обычные парни. Основательно загорелые и вооружены примитивным — с точки зрения цивилизованного человека — оружием, но одеты не в какие-нибудь шкуры, а в пошитые из ткани рубахи, на ногах мокасины из выделанной кожи, некоторые щеголяют плетеными из волокон какого-то растения шляпами. Мало того, все без исключения коротко стрижены и чисто выбриты. При виде столь изысканных щеголей Охотнику даже стало неудобно за свою четырехдневную щетину.
При появлении аборигенов Глан даже не напрягся, лишь рука его как бы невзначай легла на приклад покоившегося на бревне огнестрела. Однако данная мера оказалась излишней, пришельцы вовсе не собирались проявлять какую-либо агрессию. Выйдя на поляну, они остановились у кромки леса и уставились на сидящего на поваленном бревне чужака. При этом они вовсе не выглядели ошарашенными или хотя бы слегка удивленными.
Взаимное разглядывание затянулось минут на пять. В свою очередь у Глана появилась возможность повнимательнее рассмотреть группу. Практически все были молодыми крепкими парнями примерно его возраста, рослые, мускулистые, ловкие. Лишь один был мужчиной, что называется, в летах: годов сорока — сорока пяти. Однако от наметанного глаза профессионального охотника не укрылась впечатляющая ширина его плеч, рельефные жгуты мышц на загорелых руках, толстенная, увитая жилами шея, к тому же, ростом он не уступал молодым своим товарищам. Вне всякого сомнения, это был предводитель группы, а может быть, и вождь племени.
Вдоволь налюбовавшись сидящим на бревне Охотником, мужчина передал одному из парней свои копье, дубину и висевший в ножнах на поясе кинжал, продемонстрировал открытые ладони и неспешной походкой направился к незнакомцу. Но, не дойдя десятка шагов до бревна, остановился и заговорил на довольно сносном общем:
— Рад приветствовать тебя, чужестранец! Мы тебя заприметили еще издалека и очень удивились — обычно люди по топи в одиночку не ходят. Не требуется ли тебе помощь, путник?
— Если можно, воды, почтенный…
— Сколван меня кличут… Сколван Смышленый, старшой я над ловчей командой. А ты кто?
— Глан эр-Энкин, был Охотником на нечисть, теперь вот бегу со всех ног от врагов своих. Сколван, если можно, воды, у меня во фляге всего пара капель осталось, воробью напиться не хватит.
— Странный ты человече, — задумчиво покачал головой абориген, — гуляешь по лесу, а простых вещей не знаешь. — С этими словами он подошел к пучку свисающих с ветки древесного гиганта лиан, без долгих размышлений, схватил одну из них. Затем легко разломил её руками и посмотрел на Глана. — Давай свою баклагу, паря, сейчас напьешься от души, а при желании можешь физию вымыть, эко она у тебя грязнущая.
Повторять ему не пришлось, Глана как ветром сдуло с бревна. Пока добежал, пока отстегнул от пояса флягу, из одного из обломанных концов лианы потекла прозрачная жидкость сначала тоненькой струйкой, затем хлынула как из водопроводного крана.
— Спасибо, уважаемый Сколван! — хорошенько напившись и вымыв лицо, поблагодарил юноша. — Эх, знать бы раньше, что тут из всякой травы такая благодать течет, не мучился бы напрасно.
— Не, паря, не из всякой, — улыбнулся как малому ребенку главный охотник, — Тут тоже знать нужно, откеллева чего текет. Хлебнешь из этой, к примеру, — Сколван осторожно тронул рукой одну из свисавших плетей, — тут же окочуришься, а сок этой прослабит так, что силов не хватит то и дело порты стаскивать. Помнится, Митрон по пьяному делу перепутал, так цельный божий день из отхожего места не вылезал, покамест его старая Холуэйн — ведунья нашенская — от ентого дела не отвадила… — Затем резко оборвал свою речь и как-то по-особенному взглянул на Глана. — Ты, как я вижу, к нашим условиям не приспособленный и вообще, непонятно, как смог в одиночку выжить в болотах — округ почитай до ближайшего жилья не меньше полста верст.
— Вообще-то я не один, а с другом, он тут неподалеку наблюдает за нами. Сейчас я его позову, однако предупреждаю, он у меня не совсем обычный, поэтому, уважаемый Сколван, скажи своим людям, чтобы без глупостей. Если его не злить — милейшее существо, мухи не обидит и порассуждать на всякие интересные темы большой любитель. — И после того, как вожак охотничьей ватаги отдал соответствующие распоряжения, громко позвал: — Шур! Шуршак, выходи!
Явление формика вызвало заметное оживление в рядах охотников. Многие выпучили от страха глаза и схватились за оружие. Но повторный окрик Сколвана успокоил горячие головы, заставив опустить топоры, дубины и копья.
— Муравей разумный с острова Берахли родом, звать Шуршак, прошу любить и жаловать.
— Сколван, — расшаркался старший группы.
"Шуршак искатель знаний (истины, правды, достоверных фактов) и впечатлений (эмоций, переживаний)", — в свою очередь раскланялся формик, причем сделал он это так, чтобы до каждого присутствующего дошло.
Непривычные к муравьиной манере общения аборигены стояли, открыв рты, не понимая, то ли им мерещится, то ли это действительно с ними разговаривает выбравшееся только что из зарослей страхолюдище.
— Не удивляйтесь, друзья, — поддержал друга Глан, — это действительно Шур. Манера у него такая — речевого аппарата нет, так он напрямую в мозг шпарит. Сам поначалу привыкнуть не мог, ничего, со временем приспособился.
Как ни странно, но появление формика окончательно разрушило стену отчуждения между аборигенами и пришельцами. Охотники расслабились и окружили Сколвана, Глана и Шуршака, пялясь во все глаза на чудище невиданное. Некоторые тихонько перешептывались и пересмеивались — прям дети малые.
— Итак, Глан и Шуршак, — заговорил Сколван после того, как его ребята вдоволь налюбовались гигантским муравьем, — как я понимаю, особых дел в этом болоте у вас нет. В таком случае, предлагаю немедленно отправиться в наш временный лагерь. Там поедите, отдохнете, коль настроение будет, расскажете, как очутились в наших местах. А завтра можете отправляться на все четыре стороны. А коль некуда податься, айда с нами в Кайхат-Кахр — деревушка наша в пятидесяти верстах отселева на берегу Эльфийского океана. Отчаянные парни нам ой как нужны.