А как хорошо все начиналось… Только вспомните победные реляции молекулярных генетиков, когда они приступали к расшифровке генома человека. Вот доведем нашу работу до конца, узнаем, как управляется наше развитие, и сможем его менять, как захотим! Довели. Получили массу информации. Значение ее подавляющей части непонятно. Узнали, что кроме генных текстов есть и иные инструменты управления развитием, которые не поддаются линейному описанию. Убедились, что возможности вычислительной техники принципиально недостаточны для описания взаимодействия даже в генных (и не только генных) сетях средней сложности. И дело не только в технике. Наша логика, сами особенности нашего мышления не приспособлены для решения таких задач. По происхождению наша психика — одно из приспособлений животного африканской саванны, которому надо было спасаться от врагов, находить пищу и соблазнять партнера. Наш мозг плохо адаптирован к количественному анализу взаимодействий в сложной сети переплетенных причин и следствий!

Но что делает нас — нами, а морского ежа — морским ежом? Конечно, в первую очередь — устройство яйцеклетки. А еще системная сложность множества механизмов управления развитием, задающая эпигенетический ландшафт — набор допустимых траекторий развития, равно как и непредсказуемая случайность, приводящая к выбору той или иной из этих траекторий. А в чем же наша истинная суть? Хотелось бы понять. Но искать нужно не на уровне генов. ДШ

Автор: Дмитрий Шабанов

Жизнь меняется, и изменения постепенно проникают даже в школу — один из самых консервативных институтов общества. Как направляет этот процесс государство российское? Кое-что удалось понять на семинаре, который на днях провел Национальный фонд подготовки кадров (НФПК). Речь идет об очередном этапе выполнения проекта «Информатизация системы образования».

Пойди туда, не знаю куда

Заказчиком проекта является Министерство образования и науки РФ, а выполняется он на средства займа Всемирного банка, предоставленного на достаточно мягких условиях (не более 2% годовых, выдан на семнадцать лет). Это уже четвертый по счету проект НФПК. Он включает в себя не только работу с авторами и издательствами, призванную обеспечить новый образовательный продукт, но и выбор «пилотных» регионов для выполнения проекта и даже подготовку в педвузах новой генерации учителей, способных реализовывать новации в школьной жизни.

Для воплощения задуманного избрано семь регионов, по одному в каждом Федеральном округе. Там выбраны школы — где-то престижные и хорошие, где-то те, на которых не очень жалко экспериментировать. В них поступила неплохая техника, причем не просто ПК да проекторы: школы получили и измерительные приборы, и карманные компьютеры. Содержание, которое загрузит это богатство работой, обеспечит Единая Коллекция цифровых образовательных ресурсов [school-collection.edu.ru], которая должна быть доступна для всех школ России. Это хранилище, поддерживаемое специальной организацией, должно пополняться благодаря сети конкурсов по разработке и закупке электронных материалов. Пока критическая масса контента, превращающая хранилище в незаменимую опору педагога-новатора, не набрана, но кое-что в коллекцию уже помещено. В ней более 22 тысяч объектов, открыто для доступа без малого 9 тысяч. Правда, на взгляд автора, главный интерес из открытого на сегодня материала представляет коллекция русской классической музыки [Увы, попытка что-то «качнуть» из нее закончилась неудачей. Видимо, нужна лицензия, выдаваемая российским школам].

Результаты предыдущих усилий по информатизации образования уже в работе. Так, в декабре 2004 года подавляющее большинство российских школ получило медиатеки, состоящие из сделанных по госзаказу обучающих CD. Не хочется порочить доброе начинание, но на одно обстоятельство обратить внимание все же стоит. Автору показалось, что количество смысловых и фактических ошибок в этих материалах гораздо выше, чем в традиционных полиграфических учебных пособиях. С чем это связано? Может, с тем, что ИТ— и специальная квалификация разработчиков не всегда хорошо коррелируют. Может, с тем, что контроль качества в новой отрасли еще не налажен. А может, и с тем, что в мультимедийных продуктах баги заметнее, чем в печатных.

В любом случае, в цифровую форму переводятся очень разные ресурсы. Приведу лишь один «живой» пример. Докладчик представляет цифровой ресурс для изучения зоологии в школе. Проектор показывает рабочий стол компьютера, на котором две картинки с подписями. Под одной написано «синий кит», под другой — «инфузория туфелька». Новаторство заключается в том, что, щелкнув мышью на этих картинках, можно получить информацию про «Подцарство Многоклеточные» и «Подцарство Простейшие [Это „подцарство“ сохранилось только в школьных курсах биологии. Версия, что простейшие — одна из групп животных, рухнула. На самом деле, животные (а также грибы и растения) — небольшие веточки на древе эволюции организмов, которых по традиции называют „простейшими“]». Может, конечно, там были и иные революционные идеи, но автор этого текста их не смог осознать. Дело в том, что с надписью «синий кит» соседствовало фото кашалота (он был снят через толщу воды и потому приобрел голубоватый оттенок), а «инфузорией туфелькой» было что-то вроде евглены (жгутик которой сфотографирован нерезко и потому незаметен). Мозги зоолога от таких подстав отключаются напрочь. Кстати, описываемый проект успешно прошел российское и заграничное рецензирование…

Начавшийся уже сейчас разговор об ошибках в утвержденных и даже закупленных цифровых ресурсах с течением времени будет все интереснее. В рамках займа средства на их исправления не предусмотрены, и надо утешаться тем, что каждый отвечает за свою работу. На семинаре, впрочем, обсуждалась примечательная аналогия. Первые безлошадные повозки были хуже, чем привычные конные экипажи: дороже, капризнее, неудобнее. Но люди, обладавшие чутьем на новое, все равно стремились внедрять именно их, невзирая на поломанные конечности и прочие неприятности. Развитие автомобилестроения доказало их правоту.

Итак, самое главное — пополнение государственной коллекции. Для этого проводятся конкурсы на разработку новых обучающих средств со сложноперевариваемыми названиями ЦОР, ИИСС и ИУМК.

ЦОР (цифровые образовательные ресурсы) должны встраиваться в имеющуюся школьную практику. ИИСС (информационные источники сложной структуры) предусматривают определенные изменения в сложившейся действительности. Дело в том, что технологические изменения с большой вероятностью повлекут и изменение в характере деятельности учеников и учителей. Обсуждавшийся на семинаре пример. Для написания сочинения можно использовать ручку-бумагу, а можно компьютер. Но как только сочинения начнут создаваться в электронной форме, появится возможность длительной работы с меняющимся (в том числе под влиянием замечаний учителя) текстом. А это уже педагогическая инновация. Кстати, надо понимать, что система образования не примет инновации с распростертыми объятиями. Чем серьезнее будет изменение, тем большим окажется сопротивление консервативной школьной среды. Между прочим, это не так уж и плохо…

Наконец, третья группа информационных ресурсов — ИУМК (инновационные учебно-методические комплекты) — полный набор средств обучения, включающий бумажные, цифровые и сетевые компоненты. По замыслу организаторов, их должна характеризовать направленность на подготовку учащихся в жизни информационного общества (а не на традиционные задачи школьного обучения). Буква "И" в названии ИУМК означает, что никто не знает, что же на самом деле запланировано получить. Ориентироваться придется на местности, прямо во время испытания (а то и внедрения). «Пойди туда, незнамо куда…»

Семинар, в котором участвовал автор, собрал победителей конкурса ИУМК. В результате отбора (который выполняли более чем 150 экспертов, 15 из которых — международные) из 229 заявок были выбраны 37. Из них 26 пришли из Москвы и Петербурга, а 2 — из-за границы: из США и Украины. Остаток — вся Россия.