Кусочки мяса посолили, поперчили и, когда вода в кувшине вскипела, палочки с шашлыком положили на угли прогоревшего костра. За это время сумерки, всегда очень короткие под тропиками, где солнце вертикально уходит за горизонт, сменились темной ночью. На небе засверкали звезды, и созвездие Южного Креста подтвердило путешественникам, что они действительно находятся к югу от экватора. Было совершенно тихо, и даже прибой на рифе в устье залива давал знать о себе только легкими всплесками. В темноте делать было нечего, и, закончив ужин и чай, все сидели вблизи угасающего костра.

— Вопрос о хлебе насущном скоро станет у нас на очередь! — заявил Кинг. Сегодня мы прикончили все продовольствие, взятое на дорогу в Пирл-Харбор. Наличие белых сухарей в санитарном грузе сомнительно, и во всяком случае их там немного. Следовательно, нам придется вскоре вступить в сношения с обитателями этого острова. Правда, полинезийцы не сеют никаких хлебных злаков и довольствуются корнями ямса, которые заменяют им хлеб.

— Я еще не сказал вам, — доложил Форс, — что мы сегодня проверили наш запас горючего. Порча аэронавигационных приборов так заняла наше внимание, что мы совсем упустили из виду этот не менее важный вопрос.

— Без горючего и при полной исправности самолета улететь отсюда невозможно, — добавил Элиас.

— Запасного горючего было взято из Фриско немного, — продолжал Форс. — Мы рассчитывали для обратного рейса получить его в Пирл-Харборе и предпочли вместо него погрузить больше перевязочных средств и медикаментов. Полет с попутным ветром циклона позволил нам расходовать меньше горючего. В общем оказалось, что у нас осталось горючего для полета не более, чем на 500 км, а масла и того меньше.

— И долететь отсюда до Гавайских островов даже после починки моторов и приборов никак нельзя, принимая во внимание положение острова к югу от экватора, — заключил Смит.

— Очень важно все-таки определить широту, — заявил Керри. — Может быть, мы недалеко от экватора.

— Наиболее вероятно, что нам придется полететь на какой-нибудь ближайший остров, принадлежащий Соединенным Штатам, — прибавил Элиас, — чтобы пополнить запас горючего.

— Я сейчас займусь определением широты, — заявил Керри, — прежде чем появились тучи.

Он достал из своего ручного чемодана небольшой секстант и направился к скалам, окаймлявшим площадку с юга. Осветив их карманным фонариком, он выбрал удобное место, где можно было поставить секстант на ровной поверхности камня и рядом присесть самому. Поставив и выверив положение секстанта и отметив время по часам, Керри начал наблюдения над одной из звезд Южного Креста.

Остальные продолжали беседу у огонька.

— Завтра займемся разгрузкой самолета, вскроем санитарный груз и перенесем его в пещеры, — сказал Смит.

— Да, это нужно сделать, пока держится хорошая погода, — подтвердил Форс. — В грузовых кабинах, может быть, найдется длинный кусок проволоки для антенны и трос для укрепления самолета на случай шторма.

— А если трос не найдется?

— Придется сделать деревянные подпорки, иначе порыв ветра может перевернуть самолет. А при шторме с востока уровень воды в заливе сильно поднимется, самолет всплывет, и его может разбить о скалы.

— Мы сели сравнительно удачно в заливе, потому что циклон уже затихал, прибавил Керри.

— А как отражается в заливе суточный прилив?

— Уровень воды в 11 часов утра поднялся на один метр, — ответил Форс, — и вода немного не дошла до площадки, на которой мистер Керри вел свои наблюдения. Следующий прилив будет около 11 часов ночи.

Время шло. Из-за скал на юге залива поднялась луна на ущербе. Немного погодя, закончив наблюдения, подошел Керри и заявил:

— Я определил высоту двух звезд, а завтра при помощи астрономического альманаха сделаю вычисления.

— Можно спросить вас, как определяют широту места, наблюдая высоту звезд, и что такое секстант? — спросил Генри.

— Секстант состоит из штатива и подзорной трубы, вращающейся на горизонтальной оси. На штативе прикреплен полукруг с градусными делениями в вертикальной плоскости. К трубе прикреплена пластина, которая составляет радиус полукруга и перемещается по последнему при вращении трубы. На нижней части полукруга имеется нониус, позволяющий определять части градуса с точностью до пяти минут. На дорожном секстанте большей точности получить нельзя.

Я ставлю секстант горизонтально и направляю его трубу на ту звезду, высоту которой хочу определить. В окуляре трубы натянуты крест-накрест две тонкие нити. Немного поднимая или опуская трубу, я могу уловить момент, когда звезда окажется на их пересечении. Я замечаю время по часам и потом отсчитываю угол наклона трубы по делениям на полукруге и нониусе. Через 10–15 минут я вторично наблюдаю тем же способом ту же звезду, которая за это время немного переместилась по небу, опять определяю время и угол наклона, т. е. высоту звезды над горизонтом. Делаю то же и в третий раз, чтобы не было ошибки и чтобы взять среднее из трех наблюдений.

Затем я навожу трубу на другую хорошо заметную звезду и также определяю три раза ее высоту. Этим можно ограничиться. Небольшое вычисление и справка в альманахе, где указана высота многих наиболее заметных звезд для разных дней года и разных географических широт, позволит мне получить широту места наблюдения с точностью до пяти минут, которую допускает складной секстант. И завтра мы узнаем по карте Тихого океана, на каком острове мы очутились.

— И на какой остров, принадлежащий нам или нашим союзникам, мы сможем перелететь при нашем запасе горючего, — прибавил Смит.

— Если удастся исправить самые необходимые приборы, — заявил Форс.

— И если этот остров еще не захвачен японцами, — дополнил Кинг.

— Эти два «если» уменьшают наши шансы на освобождение, — заметил Смит, но будем надеяться на лучшее!

Ночь была тихая и теплая, и все решили спать на площадке, так как кабины самолета были еще накалены, как хорошая духовая печь. Расположились рядом на песке у подножия скал, разложив только одеяла. Нападения нечего было бояться. Полинезийцам, обитавшим возле лагуны, не было надобности пробираться ночью через гору к заливу, а хищных зверей на острове не было. Могла забрести собака, но окорока свинины висели высоко на скале над спящими. Поэтому путешественники рассчитывали на полный покой и крепкий сон на свежем воздухе. Но они немного ошиблись.

Вскоре после того, как все улеглись и затихли обычные разговоры перед сном, над площадкой пляжа появилась крупная птица, пролетела несколько раз взад и вперед и уселась в одном из люков самолета, которые были раскрыты, чтобы проветрить кабины, накалившиеся за день. Птица немного посидела спокойно, но затем испустила громкий и протяжный крик «У-гу-у-гу».

Кинг и Форс, спавшие чутко, проснулись и стали прислушиваться. Тот же крик повторился; казалось, что он раздается над самой головой, так как птица сидела очень близко.

— Что это? — спросил Форс. — Может быть, это какой-нибудь полинезиец наткнулся на самолет и зовет других?

Кинг не успел ответить, когда крик повторился опять, громче и протяжнее, и вслед за ним послышалось тяжелое хлопанье крыльев.

— Это, очевидно, ночная птица, — сказал Кинг, — вероятно, филин.

— А он не нападет на нас? Не попробует стащить мясо?

Как будто в ответ на этот вопрос над головами спящих пронеслось что-то большое, закрывшее на мгновение звезды, а возле самолета послышалось сильное хлопанье крыльев, какая-то возня и шипение.

— Ну, этак нам не дадут спать! — воскликнул Кинг, вскочил и, вытащив из-под подушки карманный фонарик, зажег его и направил свет в сторону самолета.

В одном из раскрытых люков сидели рядышком две крупные серые ушастые птицы, которые затихли, закрыв глаза, как только на них упал свет. Кинг расхохотался. Проснулись остальные.

— Что такое, в чем дело? — спросил Смит, вскакивая и хватая ружье.