Мальчишка перестал стучать зубами и впервые взглянул на вора.

— Нет… Не этого. Но и мешок тебе не отдам.

— Черт возьми, парень, до чего ж ты упертый… — начал было Младший, но его прервали. Выросшая из дыма и пыли лязгающая тень ухватила паренька за шиворот и подняла в воздух. Тот завопил — протяжным высоким воплем, словно сирена.

— Черт! — Младший потянулся за луком, но и на его ребрах сомкнулись металлические клещи. Пошла кутерьма, в железную фигуру ударил гудящий огненный шар, но это не произвело на нее ни малейшего впечатления. Мальчишка обмяк в железных объятиях, будто усталый пловец посреди моря; его магия закончилась.

Страж отшвырнул Младшего в сторону и шагнул к откатившейся далеко сумке. Вор, морщась от боли в боку, отполз под защиту здания.

Откуда-то из темноты вылетела плоская и мигающая мина. Она приземлилась прямо на спину железному солдату, где под слоями металла и кожи работал паровой котел. Взрыв разворотил внутренности стража, тот рухнул и неловко уткнулся лбом в мостовую.

Младшего рвануло за шиворот. Он повернул голову и увидел знакомую одноглазую физиономию. Гаррет невесело скалился и оттаскивал вора прочь от разыгрывающегося последнего акта. К месту схватки подтягивались, топая, все новые железные фигуры, но поднять с земли мешок с драгоценным грузом у них не получалось — их руки-клешни были придуманы совсем для другого.

— Каррас ошибался, — прокомментировал Старший, когда они оказались в некотором отдалении и относительной безопасности. — Он заменил своих слуг на металлических людей, думая, что они не подведут, и ошибся. Конструкция явно нуждается в улучшении. Как же они ему вино-то наливают?

Младший не ответил. Он следил за мальчишкой, который, пядь за пядью, извиваясь, словно змея, подползал к сумке с Прималью. Что-то бешено кричал в свою железную трубу Каррас. Над улицей стояло сплошное желтое зарево, огонь с удовольствием участвовал в общей потехе.

Младший задумчиво, будто нехотя, потянулся к колчану, достал зажигательную стрелу, наложил ее на тетиву. И замер, словно сомневаясь, какую из многочисленных целей ему выбрать.

Так оно и было.

— Вот и ответ на твой давний вопрос, верно, потомок? — Гаррет усмехался устало и вроде бы немного печально. — Насчет путешествий во времени, изменения прошлого и всего такого. Сейчас все приобрело ясность. Оставишь кристалл в руках у парнишки — обеспечишь свое родное будущее. Недоразвитое, болезненное, перекошенное… но свое. С династией Норткрестов, вонючим, провалившимся в самого себя Городом-сифилитиком. И да, твоя Эрин будет там. Возможно.

— Что значит…

— Уничтожишь Прималь — откроешь путь совершенно другому грядущему. Возможно, более светлому. И совершенно неизведанному. Такому, которое не видел еще никто и никогда. Что ты выбираешь, парень? Вернешься домой или отправишься в свободное плавание? Учти, я не могу выбрать за тебя.

Младший зажмурился. Ему не нужно было смотреть, чтобы знать, что мальчишка уже в шаге от заветного мешка, и что железные руки стражей все так же бесполезно лязгают рядом, и что Исполнители, получив новый приказ, сейчас подбираются к застывшему на крыше одного из зданий Каррасу, намереваясь одним ловким ударом решить сразу все свои проблемы.

Ему было это не нужно, потому что он уже сделал свой выбор. Поэтому он натянул тетиву и послал стрелу точно в цель. Прямо в Прималь.

Время скрипнуло и остановилось, будто старые часы. Застыли струи дыма, уходящие в низкое синее небо. Зачах огонь, не досчитавшись кислорода. Замерли усталые люди и механизмы, словно решив устроить перерыв. Шуршал и сыпался струйками песок в медленно разваливающихся зданиях, невидимая клепсидра роняла вниз последние блестящие капли.

И это случилось.

Не было никакого взрыва, но земля вдруг задрожала, будто в предвкушении, и чья-то гигантская рука раскидала по сторонам механических людей, камни и тела, вырыла в мостовой глубокую воронку, создала в воздухе сверкающий пузырь. В центре пузыря мерцало и переливалось что-то, состоящее из тысячи разноцветных сверкающих фрагментов амальгамы. То, что раньше было Прималью.

Оно единственное из всего было в движении. Оно звенело и пело, перетекало и изменялось.

Младший захлопнул рот и обернулся к Старшему, который зачарованно наблюдал за происходящим.

— Что это?

— А?

— Что происходит? Что делать?

Вор с усилием оторвал глаза от гипнотизирующих сочетаний цветов.

— Понятия не имею. Или ты думаешь, что тебе всегда будут все объяснять? Черта с два. В основном все значимые события в жизни происходят именно так: дурацкая неразбериха, секунда на принятие решения — и все. А ты в это время просто замираешь с глупым лицом. И решение принимают за тебя. Так вот, на этот раз ты можешь показать себя во всем блеске. Не упусти этот уникальный шанс.

— Это… портал?

Гаррет мигнул.

— Думаю, да. Вероятно, ты как-то связан с Прималью, поэтому можешь воспользоваться той возможностью, что она тебе сейчас предоставляет. Уйти. Переместиться в тот мир, который ты создал своим выбором. Решай быстро. Время дьявольски коротко.

— Я… — Младший коротко выдохнул. Все происходило без перерыва, без пауз и раздумий, и человеческое сознание с трудом удерживалось от спасительного ступора. — Как я понимаю, ты не присоединишься ко мне?

Вор хмыкнул.

— Боюсь, я слишком люблю эти грязные и разбитые улочки, чтобы променять их на что-нибудь еще. Патриотизм, конечно, довольно унылая штука, но иногда это все, что у тебя есть. Нет. Я остаюсь, парень, это мое время и мое место. Не лучшие в мире, конечно, но такими уж они мне нравятся.

Младший медленно кивнул. Огни разрушающейся Примали впереди стали ярче. Они звали.

— Прощай, Гаррет, — сказал он и встал. Старый вор поднялся тоже; они обнялись. — Я не очень-то склонен к сантиментам, но это было… это было здорово. Может, ты и сам не понимал этого, но за эти дни ты смог научить меня многому. Дружбе под маской язвительности. Заботе под покровом иронии. Чести среди воров. И еще тому, что порой нужно плюнуть на прошлое и спустить тетиву. Возможно, то был самый важный урок в моей жизни. Спасибо за все.

Он отвернулся и, обходя и перепрыгивая препятствия, сквозь перекрученный и оплавленный металл, дымящийся камень и свитый в твердые жгуты воздух, добрался до горящего в магическом коконе цветного калейдоскопа Примали. На секунду замешкался, коснулся ее рукой.

И исчез.

И время снова пошло, как прежде. Вернулись звуки, ожили застывшие картинки, в нос снова ударил запах машинного масла, ветра, дыма и крови. Все обычное, привычное, человеческое. Слишком человеческое. Но уже другое.

Важно ли, что им никогда не откроется истинное предназначение Примали? Никто не узнает, была ли она создана древней титанической силой, играющей долями жителями Города, или выполняла роль заглушки, тормозящей и искажающей любые проявления прогресса, и являлся ли странный синеватый камень порталом в иные места и времена. Это станет ясно только на расстоянии, спустя сотни лет, когда высоколобые ученые напишут в пухлых книгах: «То был поворотный момент в развитии цивилизации Города…», но здесь и сейчас — сейчас был только усталый человек посреди клубов дыма и пепла, огня и пыли. Человек в самом сердце тьмы. И он снова остался один.

Гаррет покачал головой.

— Что ж, — сказал он сам себе. — По крайней мере, я в лучшем положении, парень. Мне точно известно, что будущее наступит; а вот ты такой уверенности сейчас лишен. Удачи на улицах Города, дружище; и прощай, потомок.

За его спиной бесновался голос в громкоговорителе, слышался детский плач и догорали развалины.

Он открыл глаза, обтер мокрое от пота лицо. Оказалось, он лежал на склоне зеленого холма, а впереди, прямо перед ним, вдалеке высился прекрасный белый город. Зеркально-чистые колонны многоэтажных зданий пронзали синее небо, утопая, в свою очередь в зеленых волнах скверов и парков, а над игольчатыми крышами — невероятная штука! — парили, рассыпая электрические искры, яйцеобразной формы экипажи. До него доносился птичий щебет и легкое, на границе слышимости, гудение.