10. Состязание в вежливости

Тропинка, по которой друзья двигались вперед, становилась все уже и уже, с обеих сторон на нее наступали кусты, образуя живую изгородь. Теперь будущие циркачи шли гуськом, друг за другом, впереди - Пинтеке, за ним остальные, а замыкал шествие оловянный солдатик. Шли они, шли, пока Пинтеке вдруг нос к носу не столкнулся с сидевшим прямо на тропинке китайцем. Тот сидел, скрестив по-восточному ноги и невозмутимо улыбаясь. Заметив Пинтеке, он расплылся в особенно широкой, любезной улыбке. Пинтеке решил не отставать, он тоже улыбнулся, насколько мог учтиво. Тогда китаец расплылся в такой сладкой улыбке, что ее впору было запивать водой. Пинтеке тоже улыбнулся, стараясь не отстать от соперника. Наконец, перестав улыбаться, китаец кивнул головой. Директор тоже закивал. Китаец встал и склонился в глубоком поклоне. Пинтеке тоже, как мог, изогнул спину, при этом фазанье перо его шляпы прочертило полосу на пыльной тропинке. "Видно, здесь это принято, пронеслось у Пинтеке в голове, - никуда не денешься. Придется сразиться в вежливости, иначе нам дальше не пройти. Надо действовать. Мы тоже не лыком шиты!" - подумал он и выпрямился. Наконец китаец заговорил: - Меня зовут Дзинь-Дзен. Пинтеке представился и знаком показал остальным, чтобы они назвали свои имена. Один за другим друзья представились китайцу, а Семиглавый (Огнедышащий) дракон при этом назвался целых семь раз. Китаец, не переставая улыбаться, терпеливо выслушал их, а потом проговорил: - Да не увянет улыбка на ваших устах! Пинтеке почувствовал, что сейчас начнется настоящее состязание в вежливости. Он махнул рукой своей команде, чтобы все держали ухо востро, ведь в этом соревновании всем придется принять участие. - Не волнуйся! - прошептал директору Янчи Паприка. - Мы непременно победим. Пинтеке кивнул, широко улыбнулся и произнес, обращаясь к китайцу: - Да воцарится вечная весна в вашем сердце! Китаец тут же парировал: - Просыпайтесь свежими даже после недолгого сна! Крох дружелюбно тявкнул и сказал: - Да не попадет вам заноза в ногу! Китаец улыбнулся и мгновенно ответил: - Да не настигнет вас худая весть, но всегда пусть догонит добрая! Наступил черед Ориза-Тризняка. Подмигнув Мирр-Мурру, он откашлялся и произнес короткую речь: - Пусть ваш холодильник всегда будет полон яств: копченой колбасы, грудинки, шкварок, сала, буженины, окороков, зельца, а также молока, сметаны и творога! Проговорив все это, он замолк, горделиво оглядевшись по сторонам. Что правда, то правда, пожелание у него вышло длинным. Китаец слушал внимательно, кивал на каждое слово, улыбался, а когда Ориза-Тризняк замолчал, быстро проговорил: - Да не будет у вас врагов, а будут сотни друзей! Мирр-Мурр немного растерялся, но, собравшись с духом, отбарабанил: - Да не испортите себе желудок дурной пищей! Китаец улыбнулся и небрежно бросил: - Пусть в пути вам сопутствует удача! Теперь "в бой" вступил Фердинанд, лягушонок-пешеход: - Да сбудутся все ваши желания! Китаец кивнул, а Пинтеке с радостью заметил, что тот начал уставать. "Мы его все-таки одолеем!" - подумал он. Но на всякий случай показал рукой, чтобы оловянный солдатик поменялся местами с Семиглавым (Огнедышащим) драконом. Кроме стратегии, в бою нужна и тактика. Улыбаясь, словно заводной, китаец продолжал отбиваться: - Пусть в вашем доме всегда звенит смех! Наступила очередь попугая Баса: - Да не изведаете вы чувства страха! Китаец кивнул и вымолвил: - Да не услышите вы лживого слова! Янчи Паприка медленно и важно проговорил свое пожелание: - Да не порвется у вас одежда! А если это все-таки случится, пусть у вас всегда будет с собой иголка и нитка и еще наперсток, чтобы вы не укололи палец. И пусть у вас всегда будет ткань, из которой можно сделать заплату! И желаю, чтобы ткань была того же цвета, что и ваш костюм! Чтобы над вами никто не смеялся! Это было действительно доброе пожелание, что и говорить. Друзья с нетерпением ждали, что ответит китаец. Тот, однако, не растерялся, а, улыбаясь, проговорил: - Да радуются вам домочадцы, когда вы дома, и горюют, когда вы в отъезде! Затем слово взяла Бобица: - Пусть у вас на устах будут только веселые песни! Китаец опять кивнул и сказал: - Да откроется вам первой цветок вишни! Ослик Шаму ужасно нервничал: он никак не мог решить, что бы такое пожелать китайцу. Покраснев до ушей, он выпалил первое, что пришло в голову: - Да не застрянет репей в вашей шкуре! Янчи Паприка тихо подсказал ему: - В шевелюре. - Спасибо, - прошептал Шаму и поправился: - Да не застрянет репей в вашей шевелюре! Китаец кивнул, сделав вид, что ничего не заметил. Потом промолвил: - Да овевает вас легкий ветерок! Пришел черед оловянного солдатика, который по указанию Пинтеке поменялся местами с Семиглавым (Огнедышащим) драконом: - Пусть вам всегда удается избегать опасности! Китаец слегка осип, но, по-прежнему вежливо улыбаясь, устало процедил: - Пусть у вас под головой всегда будет мягкая подушка! Наконец наступила очередь Семиглавого (Огнедышащего) дракона. Директор возлагал на него большие надежды, он считал, что именно Семиглавый заставит китайца отступить. Как-никак у него семь голов! Пинтеке подмигнул ему и махнул рукой, чтобы тот начинал. Дракон всем своим видом показал, что не подведет, выскажет все пожелания на свете. И он начал: - Пусть в понедельник все сокровища мира будут вашими! - Пусть во вторник все яства мира будут вашими! - Пусть по средам все напитки мира будут вашими! - Пусть по четвергам все радости мира будут вашими! - Пусть по пятницам вам принадлежат все зрелища мира! - Пусть по субботам вам принадлежат все прекрасные мелодии мира! - А по воскресеньям пусть вам принадлежит все, о чем я раньше забыл упомянуть! Это была победа. Полная и окончательная победа. Никаких сомнений быть не могло. Семиглавый высказал все пожелания, которые только можно было придумать. Китаец молчал. По-прежнему улыбаясь, он посторонился с дороги и пропустил членов труппы. Все тут же бросились поздравлять Семиглавого (Огнедышащего) дракона. Пинтеке с гордостью проговорил: - Я основную ставку делал на тебя. Мы просто обязаны были победить! И они вежливо распрощались с китайцем. Собравшись с силами, тот в последний раз улыбнулся им в ответ.

11. Все представляют себя на месте Фердинанда, лягушонка-пешехода

Друзья упорно двигались вперед, спотыкаясь о корни деревьев, перепрыгивая через сухие ветки и валежник. В волшебном лесу тропинка была то гладкой и прямой, то извилистой и полной разных препятствий. Небо над верхушками деревьев потемнело. Казалось, собирается дождь. Пинтеке с тревогой на лице следил за небом и поторапливал друзей. Все прибавили шаг, только Фердинанд, лягушонок-пешеход, стал отставать. Тогда кое-кто начал на него злиться, а некоторые даже покрикивать. Фердинанд старался изо всех сил, но выдержать столь быстрый темп все-таки не мог, поэтому в сердцах крикнул: - Не ругайте меня! Лучше подумайте, каково было бы вам на моем месте! Голос у Фердинанда был одновременно и жалобным и требовательным. И прозвучало в нем что-то такое, что заставило всех прислушаться к его словам. Пинтеке перестал тревожно поглядывать на небо: вроде бы оно посветлело. Фердинанд приободрился. И снова закричал: - Да! Представьте-ка себя на моем месте! Хоть на одно мгновение! Пинтеке первым поставил себя на место Фердинанда. И с удивлением заметил, насколько высокими стали деревья, а корни и ветки выглядели необыкновенно толстыми. Не так-то легко перелезать через них! И как много этих ужасных препятствий! Теперь директор уже не злился на Фердинанда за неповоротливость. "Что правда, то правда, - думал он, - деревья огромные, а корни их почти непреодолимы, если посмотреть на все глазами лягушонка". Затем Крох вообразил себя Фердинандом. Внезапно он почувствовал, что ему стало холодно. По телу пробежал озноб. "Ну конечно, - подумал Крох, - ведь у Фердинанда нет теплой шерсти, земля сырая, а он ходит так близко к земле". И Крох тоже перестал сердиться на лягушонка. Ориза-Тризняк тоже представил, каково Фердинанду. "Гм, - пробормотал он, ноги какие-то непослушные и все время скользят. Ну конечно! Ведь у Фердинанда нет острых когтей. Понятно, что он не может передвигаться так быстро, как я!" Мирр-Мурр также вообразил себя лягушонком-пешеходом. Он сразу же заметил, что все смотрят на него без обычной симпатии. "Почему это? - удивился он. - А, понимаю, у Фердинанда ведь нет такой милой мордочки, как у меня. Напротив, он, честно говоря, не очень симпатичен. Я-то привык, что мне все улыбаются. Бедный Фердинанд! Я теперь сам постараюсь ему улыбаться!" Затем наступила очередь попугая Баса. "Итак, - подумал он, - летать я теперь не могу. Могу только прыгать, ведь у Фердинанда нет крыльев. Видно, совсем ему плохо, бедолаге. Никогда не буду его ругать. У него даже крыльев нет". Паприка, представив себя Фердинандом, заметил, что стал тугодум. Мысли у него двигались как-то медленно, неповоротливо. "Ведь далеко не все умеют так быстро соображать, как я, - думал он. - А лягушонку нужно время, чтобы все как следует обдумать. Хорошо, что теперь я это понял. Впредь буду более терпимым к лягушонку". Бобица тоже начала фантазировать. И вдруг почувствовала, что говорит хриплым, низким голосом. "Куда же пропал мой звонкий, красивый голосок? подумала она. - Ну правильно, я ведь теперь на месте Фердинанда, а у него голос грубый и резкий. Бедняжка! Правда, он здорово трубит. Надо почаще говорить ему об этом!" Наступил черед и ослика Шаму. Он взглянул себе на ноги и убедился, что красивые, лакированные копытца пропали, да и уши тоже! Точнее говоря, остались какие-то бугорки. "Конечно, - подумал он. - Сейчас я на месте Фердинанда, поэтому у меня и нет моих длинных ушей. Надо быть поласковее с лягушонком!" И вот Фердинандом вообразил себя Семиглавый (Огнедышащий) дракон, причем он фантазировал сразу семью головами. И вдруг почувствовал, что у него осталась всего лишь одна голова. "А где остальные шесть? - ужаснулся дракон. - Какое странное чувство! Мне очень одиноко. Я теперь понимаю, почему Фердинанд такой печальный. С этой минуты я постараюсь во всем ему помогать!" Наконец настал черед оловянного солдатика Ать-Два. Он тут же увидел, что теперь у него нет ни шпор, ни меча, ни кивера, ни усов, ни сапог. А без всего этого солдат уже не солдат. "Тысяча шрапнелей! - проворчал он. Несчастный лягушонок! Какие у него могут быть радости в жизни? Гм, гм, надо быть к нему повнимательнее! Кто о нем позаботится?" Фердинанд дружелюбно смотрел на своих спутников, они же с умилением взирали на него. И вот чудеса - небо просветлело, лучи солнца заиграли на листьях деревьев. Первым заговорил сам Фердинанд: - Я бы потрубил немного, если вы не возражаете. Все наперебой стали упрашивать его помузицировать. Говорили, чтобы он трубил себе на здоровье, они, дескать, с радостью его послушают и даже споют вместе с ним. Вот когда они поняли и почувствовали, что нет на свете ничего прекрасней, чем дружба.