К вечеру следующего дня Шерри позвонила в клуб, но там ей не ответили ничего вразумительного. Словно было велено ничего ей не говорить. Это Шерри не устроило, и уже через час она стояла возле дома Мюриэля. Конечно, это не замок Шемро, но вполне добротный и просторный дом, построенный еще до революции, и выделяющийся кроваво-красным цветом.

У Шерри имелись ключи, но в этот раз она решила позвонить. Дверь тотчас открыли. На пороге стояла Кируми.. Подозрительно окинув взглядом девушку, она все же впустила ее в дом. Только снова закрыв дверь, вампирша спросила:

– Чего ты хочешь?

– Мне нужно увидеть Мюриэля.

– Вряд ли это возможно. Магистр нездоров, – уклончиво ответила вампирша, поглядывая куда-то в сторону.

– Прошу, мне очень нужно его повидать! – Шерри не собиралась сдаваться так легко.

– Шерри, понимаешь… – начала было Кируми.

Но тут в холл вышел Мюриэль. Вернее вышла. Под синим, отороченном мехом халатом явно виднелись женские очертания. Волосы немного растрепаны, на лице крайняя бледность, но вампирша шла уверенно. Шерри была вынуждена признать, что она красива. Красива красотой воительницы. Даже сейчас, изнуренная ранами, она казалась сильной. Выдавив подобие улыбки, она проговорила:

– Здравствуй, Шерри. Кируми, пожалуйста, оставь нас.

– Магистр, но… но вы еще недостаточно здоровы.

– Все хорошо. Иди. Нам нужно поговорить.

– Хорошо, магистр.

Вампирша подчинилась и вышла, кинув на Мюриэль последний тревожный взгляд. Магистр с Шерри остались вдвоем, но если раньше они бы обнялись и поцеловались, то сейчас стояли и смотрели. Наверное, впервые не знали, что сказать друг другу. Мюриэль сделала шаг вперед, остановилась и сказала:

– Шерри… ты все-таки пришла.

– Я не могла не прийти, – девушка наконец-то преодолела разделявшее их расстояние. Попыталась обнять, но вампирша мягко отодвинулась. – Почему ты сторонишься меня?

– Ты еще спрашиваешь? – грустно усмехнулась Мюриэль. – Я изменилась, и довольно радикально. И, что самое главное, таков мой истинный облик.

– Ну да, – кивнула Шерри. – И все же?

– Я – женщина.

– Я догадалась, – улыбнулась девушка. – Почему только ты сразу мне не рассказал… не рассказала?

– Тебя это не шокировало?

– Ну… не то, чтобы совсем не шокировало. Я просто ничего подобного не ожидала. Согласись, как мужчина ты был весьма… натурален. Но… скажем так, первый шок прошел.

– И?

– А чувства остались. Чай не в то время живем, чтобы поддаваться предрассудкам, – пожала плечами Шерри.

– То есть? – Мюриэль, похоже, опешила.

– Мальчик – девочка… да какая, собственно, разница? Я люблю тебя, – она, наконец-то, обняла вампира. Шерри действительно было все равно. Она очень мало кого подпускала к себе, открывала свою душу. Но тот, кому довелось стать этим избранным, навсегда оставался в ее сердце, как бы не изменился. Сама Мюриэль только начала понимать это.

Шерри зарылась вампирше в грудь. Сейчас это были несколько другие ощущения, но не менее приятные. Так они стояли некоторое время, пока Мюриэль не проговорила:

– Пойдем со мной, Шерри. Я хочу кое-что показать тебе и рассказать, наконец, свою историю.

– Но ты всегда отмалчивалась о своем прошлом.

– Да, но теперь я хочу, чтобы ты узнала все, узнала, как я стала вампиром.

Она взяла девушку под руку и повлекла за собой. Они спустились в подвал. Хотя подвал – это мрачное запущенное помещение, а тут скорее просто подземный этаж с коридором, из которого вели четыре двери. Мюриэль направилась к самой дальней. Причем все двери укрепленные, с кодовыми замками и до жути одинаковые, как двери сейфа.

Набрав замысловатый код, вампирша открыла дверь и пропустила Шерри вперед. Она оказалась в комнате с мраморным полом и стенами, затянутыми шелковыми драпри серебряных и синих цветов. У дальней стены стояли два саркофага. Настоящих, массивных, из белого мрамора, украшенного резьбой. Крышка каждого в виде статуи лежащего воина, нет, воительницы. Сразу угадывалась античная работа. Обе в боевых доспехах: нагрудник, поножи, наручи. Только шлем лежит рядом, будто снят, чтобы лежать было удобнее. Воительницы одеты в короткие хитоны, крепящие пряжками на плечах, и в высокие сандалии. На коленях щит, в правой руке короткий меч, а под левой лук и колчан со стрелами. Глаза закрыты, словно женщины прилегли отдохнуть. У одной длинные вьющиеся волосы, мягкие черты лица, но волевой подбородок и нос с горбинкой. У второй волосы короткие и… Вглядевшись, Шерри поняла, что смотрит на точную копию Мюриэль.

Перехватив ее удивленный взгляд, вампирша ответила:

– Да, этот саркофаг вырезали для меня 3723 года назад. Когда я была человеком, то была одной из тех, которых называют амазонками. Еще нас прозвали ойропаты[1]. И я носила имя Мелета.

– А чей второй саркофаг? – неожиданно робко спросила Шерри.

– Здесь прах моей царицы – Калисто. В моей человеческой жизни никто не значил для меня больше.

Мы были близки с самого детства, еще с паннория – школы, в которой девочек едва ли не с рождения начинают обучать воинскому искусству, чтению и письму. Со временем я стала полемархой – предводительницей конных сотен, правой рукой царицы. Мы защищали наше царство и сами участвовали в набегах, но однажды удача изменила мне.

Фермоскира… особенный город. Город, в котором нет ни одного мужчины, город с неприступными крепостными стенами, к тому же река Фермодонт огромной подковой огибает город, что лишь подкрепляло неприступность. К тому же амазонки ревностно охраняли свои границы, да и сами совершали разорительные набеги.

Поход, в котором я тогда участвовала – был далеко не первым, но удача отвернулась от моей сотни. Жестокий, кровавый бой. Меня и еще десятерых всадниц взяли в тиски. Потом…

Потом рынок рабов в Фессалии. Именно туда меня привезли. Сам путь я не помню. Еще под Фермоскирой я была серьезно ранена. Вражеский кинжал нашел брешь в доспехе, к тому же лошадь понесла. Меня протащило несколько стадий[2]. Я потеряла сознание.

Очнулась я уже на корабле, в трюме. Скованная по рукам и ногам. Из одежды на мне осталась только набедренная повязка, но кто-то, кто раздел меня, позаботился и о ранах. Но уже тогда я не питала иллюзий насчет того, куда меня везут. Рабство… галеры или гладиаторская арена. Я проклинала себя за то, что слишком слаба, чтобы покончить с собой.

Потом рынок рабов… из-за слабости мне все было безразлично. Там меня и купил Уриэль… Вампир. Но тогда я не знала об этом, а видела лишь мужчину лет тридцати пяти, с серо-зелеными глазами, светлыми волосами и суховатым телосложением. И хотелось мне лишь одного – убить его. Один из наших первейших законов: увидишь мужчину – убей! Помню, его руки показались мне твердыми, как камень. Но я знала одно: до меня он не дотронется, кто-то из нас двоих погибнет, и мне было неважно кто. Если он думает, что амазонка – всего лишь приятная экзотика, то он жестоко ошибается.

Так я пришла в дом Уриэля. В первую же ночь он поступил очень опрометчиво: послал меня в купальню всего лишь со служанкой. Возможно, думал, что я еще слишком слаба.

Я понимала, что и правда слишком слаба, чтобы убежать. Но если не хватает сил для одного – хватит для другого. Служанка выкупала меня и попыталась привести в порядок мои волосы при помощи ножниц и гребня. Этими ножницами я ее и убила. На удачу они оказались длинные и острые – как кинжал. Потом я остригла свои волосы и пронзила себе сердце. Я жаждала смыть позор, пусть даже ценой собственной жизни. Рука не дала промаха. Жизнь покидала мое измученное тело.

Тогда-то в купальню и влетел Уриэль.

– Дура! – вопил он. – Да как тебе подобное в голову взбрело!