После того как Ханна ушла домой, я отправился к себе в комнату. Я немного прибрался и разложил одежду по ящикам комода.

Не подумайте, что я образец аккуратности. Если на то пошло, я неряха. Но я же понимаю: устрой я в этой крошечной комнатке бедлам, я никогда и носка не найду.

Я сел за стол и написал письмо маме и папе. Я писал, что, когда они вернутся из Франции, у меня будет добрая тысяча фотографий.

Когда я написал адрес и заклеил конверт, мне все еще не хотелось спать. Все же я решил, что надо лечь.

Я сунулся в стенной шкафчик в поисках пижамы и тут остановился у окна.

Меня привлек бледно-оранжевый свет.

Свет в боковом окне дома Марлингов!

Свет слабо мерцал между двумя склонившимися деревьями с колышущейся на ветру листвой. Бледно-оранжевый прямоугольник светился на первом этаже дома.

Окно спальни?

Я прижался к оконному стеклу и начал приглядываться. Не мигая всматривался в тусклый оранжевый прямоугольник.

Неужели я сейчас увижу Марлингов? Я ждал, затаив дыхание.

Долго ждать не пришлось.

Я чуть не вскрикнул, когда в окне замаячили силуэты.

В оранжевом прямоугольнике показалась серая фигура.

Человеческая или нет?

Я бы не мог сказать наверное.

Силуэт задвигался. Нет, это животное, решил я. Нет. Человек.

Мистер Марлинг?

Я еще крепче прижался к стеклу, пытаясь ничего не упустить. Огромная собака? Mужчина? Трудно было сказать что-то определенно.

И тут я услышал долгий, пронзительный звериный вой.

Вой исходил из окна напротив. В узком пространстве между двумя домами он звучал отчетливо.

Этот пронзительный звериный вой заполнил мою каморку. Он звенел у меня в ушах.

Отвратительный, пугающий вой. Получеловеческий, полузвериный. Такого воя я никогда в жизни не слыхал.

У меня холодок пробежал по спине.

Вой повторился.

От этого воя у меня засосало под ложечкой.

Я не отрываясь смотрел. Вот не то зверь, то человек вернулся к окну. Непонятное существо с запрокинутой головой, исторгавшее такие страшные звериные вопли.

Надо успеть снять, подумал я. Надо сфотографировать этот воющий силуэт.

Я отпрыгнул от окна. Быстро добежал до комода.

Хотел взять футляр с камерой.

Камеры не было.

Она исчезла.

— А-а-а-а-а! — вырвалось у меня.

Я лихорадочно шарил по столу.

Я же здесь оставил камеру. Я ведь помню.

Но ее нет как нет.

Я обвел глазами комнату. Я же только-только навел порядок. Все разложил по местам. Всюду прибрал. И на столе. И в ящиках.

Камеры нет.

Я опустился на колени и стал шарить под кроватью.

Камеры нет.

Я переполз к стенному шкафу. Распахнул дверцу и обшарил все внизу.

Пока я шарил повсюду в поисках камеры, завыл кто-то еще. Еще выше. Еще пронзительнее.

А потом я услыхал вой двух существ. Это был словно дуэт сирен, неистовые звуки сплетались, расходились и вновь сливались в какой-то странной нечеловеческой гармонии.

Неужели это мистер и миссис Марлинг?

Я вскочил на ноги, и в этот момент услышал царапающийся звук, будто терли деревяшку о деревяшку.

Словно открывали окно. Я услышал, как тяжелая туша шлепнулась о землю и встала на ноги.

И тут до меня донеслось низкое ворчание. Тяжелый топот. Шаги.

Шаги прямо рядом с моей комнатой.

Я снова прилип к стеклу. Не дыша, с бешено бьющимся сердцем, я выглянул в окно.

Слишком поздно.

Там уже никого не было.

Все погружено во тьму. Оранжевый свет в окне Марлингов потух. Дом снова погрузился во мрак.

Только черные деревья время от времени сверкали на фоне темно-синего неба при ярком свете луны.

Какое-то время я смотрел и ждал, когда успокоится сердцебиение. Прислушивался к пронзительному вою, тяжелым шагам.

И вдруг все стихло.

Моя камера…

Я с неимоверным трудом оторвался от окна и чуть ли не бегом бросился из комнаты в гостиную по короткому коридору. Может, я оставил там камеру, когда мы с Ханной вернулись из леса?

Нет. Ничего подобного.

Я проверил кухню. Здесь тоже ее нет.

— Тетя Марта! Дядя Колин! — крикнул я. Мой голос прозвучал тише, чем мне хотелось бы.

Я вернулся в коридор. Пробежал мимо своей комнаты, мимо ванной, туалета и кладовки. Их комната в конце коридора.;

— Вы видели мою камеру? — закричал я.

Я распахнул дверь их спальни.

Темно. Темно и пусто.

В комнате еще стоял запах духов тети Марты. И острый запах проявителя.

Они ушли в лес снимать животных.

Я один в доме.

Я глубоко вдохнул и задержал дыхание.

«Спокойнее, Алекс, — говорил я себе. — в порядке. Ты в полной безопасности. Найдешь камеру, как только успокоишься. Она, мо; лежит на самом виду, но ты в таком состоянии, что не способен увидеть ее. Успокойся!»

Я сделал еще один глубокий вдох. Я немного успокоился.

Закрыв дверь в комнату дяди и тети, я пошел назад по коридору.

Я почти дошел до своей комнаты, как вдруг услышал странные звуки. Будто кто-то скребся. А затем тяжелые шаги. Я замер и прислушался. Снова шаги. Тяжелая поступь.

Откуда они доносятся?

Сверху? Да, сверху.

Я посмотрел на потолок.

Снова скрип. Снова тяжелые шаги.

На чердаке!

Кто бы ни были существа, издающие эти звуки, они здесь, в доме!

Я прислонился к стене. Я дрожал всем телом.

С трудом проглотил комок, подступивший к горлу и стал прислушиваться к тяжелым шагам над головой.

Надо выбираться отсюда! Надо выбраться из дома!

Надо сказать тете Марте и дяде Колину!

Ноги вдруг стали что твое фруктовое желе. Я даже не знал, смогу ли я сделать шаг.

Я все-таки попробовал. Шаг. Ноги дрожат меньше. Еще шаг.

И тут сверху до меня донесся какой-то новый звук.

Я остановился и прислушался.

Никак пение? Кто это поет?

Собравшись с духом, я бросился наверх и схватился за дверь, ведущую на чердачную лестницу. Распахнув ее, я крикнул вверх:

— Кто это?

— Это я, Алекс, — раздался знакомый голос.

— Ханна?… — с трудом выдавил я из себя, глядя вверх на лестницу. — Ч-ч-что ты там делаешь?

— Разве тетя не сказала тебе, что я вернулась? — отозвалась Ханна.

— Нет, не сказала, — откликнулся я.

— Она сказала, что тут у нее навалом старой одежды, из которой можно сделать отличный костюм на Хэллоуин. Вот я и пришла выбрать что-нибудь.

Голова Ханны появилась на верхней площадке.

— А чего у тебя такой голос?

— Я… я подумал, — начал я, но слова застряли у меня в горле.

Я стал подниматься по лестнице.

— Сюда нельзя, — закричала Ханна. — Не ходи сюда!

Я остановился на третьей ступеньке.

— А в чем дело?

— Я не одета. Примеряю всякое барахло, — объяснила она. И с улыбкой добавила: — А кроме того, я хотела тебя удивить. Здесь такие потрясные тряпки. Похоже, в молодости твои дядя и тетя носили презабавные костюмы.

Голова ее скрылась из вида. До меня донесся шорох материи. Я спустился вниз.

— Да, слушай, ты не видела мою камеру? Я весь дом облазил и…

— Ой! — вскрикнула вдруг Ханна, вновь высовывая голову в люк. На этот раз она не улыбалась |

— Ты что? — крикнул я ей.

— Да твоя камера, Алекс. Тебе не кажется, что ты оставил ее в лесу?

У меня дыхание остановилось.

— Быть того не может. Мне кажется…

Я замолчал, чувствуя, как страшно засосало под ложечкой и перед глазами все поплыло.

— Она была у тебя в руках, когда Шон и Арджун ушли- сказала Ханна. — Но когда мы пришли домой, я не припомню, чтобы я ее видела.

— Этого только не хватало, — замотал я головой. — Надо бежать искать ее, Ханна. Нельзя оставлять ее на ночь в лесу.

— Ты что! — испуганно закричала Ханна. — Послушай, Алекс. Не вздумай ходить туда.