Юрий Яковлевич ЯКОВЛЕВ

Семен-полосатый

Придите спросите: кто за собак? И сразу поднимется лес рук. А за кошек всего две-три руки. Может, пять. Кто любит кошек? Девчонки да старики-пенсионеры. Кроме тех, которые вообще никого не любят. Что может кошка? Ловить мышей. Только мыши перевелись, не заводятся в наших домах. Лежебоки они, эти кошки. Бродяги чердачные. Разорительницы птичьих гнезд. Что бы еще вспомнить о них? Царапины на руках и мерзкий запах на лестнице...

Давайте, давайте, вспоминайте! А Ленка будет вспоминать свое. Она будет вспоминать тундру, плоскую, бескрайнюю. Чахлые деревья. Мох ягель, ягоду морошку. Угрожающе звенящие облака комаров. Солнце - светлое, расплывчатое, словно налитое на блюдечко. Странное солнце, непохожее на московское или воронежское. Не заходит все лето. Сползает по небу к земле и вдруг останавливается, замирает и начинает подниматься, а потом снова скатывается.

Эту тундру зовут "большеземельской". А где "малоземельская", Ленка не знает.

Идешь по тундре - и шаги пружинят от ягеля, и карликовые березки задевают за коленки, даже если ты маленького роста. И еще в тундре буровые вышки. Издалека вышка похожа на ракету, застывшую на старте. И Ленке всегда казалось, что вот-вот сверкнет пламя, раздастся грохот - и вышка-ракета устремится в небо. И опустится где-то на Луне. И вместе с буровой полетит и опустится на Луну кот - Семен-полосатый. Потому что без него здесь, в тундре, не проходит ни одно событие. Даже полет на Луну.

Говорят, природа напутала: Семен-полосатый должен был бы родиться собакой. Он бы мог быть и полярным волком, и лисой, и тигром. Какое это имеет значение! Для Ленки он был тем, чем надо, - настоящим другом.

Ленка вспоминает Семена-полосатого, и ее сердце сжимается от смутной боли. Сколько Ленка будет жить, никогда не простит себе, что оставила его в тундре, в доме-вагончике.

Возле этого дома нет ни сада, ни грядок, ни заборчика с калиткой, ни сараюшки со всяким барахлом. Он, как избушка на курьих ножках, без фундамента. Вместо фундамента - сани-волокуши. Куда переезжает буровая Антонова, туда и катит домик на собственных санях. Трактор подцепит два-три таких домика - и поехала деревня. Только стаканы позвякивают в буфете и лампа раскачивается, как маятник, и не горит, потому что, когда дом движется, силовая сеть отключена. Света временно нет.

В этом доме и остался Семен-полосатый. Сидит на ступеньке и смотрит в небо, ждет вертолета, который привезет Ленку обратно. Не верит, что Ленка уехала насовсем, в город, в интернат. Он даже не знает, что существуют города. Думает, что весь мир - это тундра с буровыми. Буровая Никифорова, буровая Еремяна, буровая Самсонова. Когда Ленка была совсем маленькой, она сама так думала.

Ленка вспоминает о своем друге не только когда спрашивают "кто за собак?", а самым неожиданным образом. Когда, например, учительница рассказывает про какого-нибудь великого человека - "он родился и вырос", Ленка тут же повторяет про себя: "Семен-полосатый родился и вырос в тундре..." И дальше она уже не слушает учительницу, а вспоминает...

Семен-полосатый не был похож на обычных котов, хотя сам он был что ни на есть беспородный: ни сибирский, ни ангорский, ни сиамский. Русский кот. У него были впалые бока, на которых чернели, словно нарисованные углем, полосы. Как у тигра. Только шкура у тигра цвета апельсиновой корки, а у Ленкиного кота шкура серая, золистая, пасмурная. И не хватает у кота одного уха. И выходит - он инвалид одноухий. У Семена-полосатого зеленые крыжовниковые глаза с черной сердцевинкой. Когда глаза разгораются, черная сердцевинка сразу вырастает, и зеленого цвета становится совсем мало. И тут в кошачьих глазах появляется такое свирепое озорство и такая жажда приключений, что, глядя на него, начинаешь чувствовать, как весь этот сумбур передается, тебя подмывает выкинуть какое-нибудь коленце. Например, сгонять к озеру и побегать по мелководью, чтобы ноги горели, как обожженные.

Озеро возле буровой большое, но мелкое. За это его прозвали лужей. Но однажды на озеро опустились лебеди. Ленка хорошо помнит этот день. Солнце стояло над горизонтом и почему-то было не бесцветным, а малиновым. В лучах солнца лебеди тоже стали малиновыми. Они плыли медленно и величественно. За каждой птицей на воде появлялись морщинки в виде клиньев, и Ленке захотелось броситься в воду и поплыть рядом с лебедями, чтобы рассмотреть их вблизи. И вдруг один лебедь вскрикнул, забился, стал рваться ввысь, но какая-то невидимая сила удерживала его, как якорь. Вся стая поднялась, стала кружить над попавшим в беду товарищем. А он, собрав все силы, рванулся, и тут Ленка и Семен-полосатый увидели мерзкую щучью голову. Рыбина откусила лебедю лапу и как бревно плюхнулась в воду. И оттого, что эта зубастая совершила такую низость, озеро сразу превратилось в лужу. И солнце стало бесцветным. А раненый лебедь долго кричал, улетая со своими товарищами.

Ленка заплакала. Кот заскулил. В отличие от других представителей кошачьего рода, он не умел ни мяукать, ни мурлыкать. Голос у него северного жителя - был простуженный и сиплый. Ленка и кот переглянулись и молча решили отомстить щуке, которая была единственной хозяйкой озера, жила здесь много лет, и на буровой ее звали Старая Карга.

Давайте, давайте, поднимайте руки за собак! Собак все хорошие люди понимают и любят. Собак любить не мудрено. Попробуйте поднять руку за кота! За Кота Котовича, за Семен Петровича... Но для этого надо знать хорошо Семена-полосатого. И не просто знать, но и пожить с ним рядом под крышей маленького домика на санях-волокушах в огромной большеземельской тундре, где над головой денно и нощно неровное бесцветное солнце, которое порой скрывается за комарами, как за тучей. За звонкой тучей, которая жалит всех и вся.

У Ленки и Семена-полосатого было два общих врага: щука Старая Карга и дизелист с буровой Самсонова - Кокоба. И друзья одолели обоих врагов. Одолели в бою, где нужна была не столько богатырская сила - откуда у Ленки и кота быть богатырской силе! - сколько смелость и сноровка. И горячее желание победить.

Ленка раздобыла нечто вроде остроги, и они ежедневно отправлялись с Семеном-полосатым на озеро, чтобы дать бой щуке. Ленка далеко заходила в воду и все присматривалась, присматривалась. Кот, осмелев, шел за ней с тайной надеждой запустить свои когти, похожие на рыболовные крючки, в спину Старой Карги. Ведь все коты в душе рыболовы.

Однажды Ленка вздрогнула от рева кота. Да, да, это было не мяуканье, не стон, а настоящий рев. Ленка кинулась к другу - и тут мимо нее прошмыгнула узкая остроносая щука. Когда же девочка очутилась рядом с другом, то увидела, что у Семена-полосатого не хватает одного уха. Острые щучьи зубы отхватили его.

Вы думаете друзья бросили свою затею? Ничуть! Они стали только более осторожными. Потому что щука, проглотив ухо, наверняка дала себе слово проглотить всего кота. Кот понимал это, и уже близко к воде не подходил. Следил за ней с берега. Однажды он заметил, что Старая Карга заплыла в маленькую заводь, соединенную с озером узкой протокой. Кот подал сигнал Ленке.

Эх, щука, щука! Что же ты, Старая Карга, совершила такую оплошность! Не шла на приманку, не подставляла спину под острогу, а тут сама заплыла в ловушку. Ленка принялась сооружать плотину. Она таскала тяжеленные комки и коряги, а Семен-полосатый бегал по берегу и мысленно потирал лапки. Когда щука решила вернуться в озеро, на ее пути оказалась стена. Она заметалась, как подводная лодка, запертая в узком фиорде противолодочными минами. Погружалась на дно. Всплывала.

Она заплатила жизнью за оторванную лапу малинового лебедя и за откушенное ухо полосатого кота.

Но у друзей оставался еще один враг. Поопасней Старой Карги. Дизелист Кокоба.

Он приезжал на буровую на тарахтящем мотоцикле, который прыгал по кочкам, как Конек-горбунок. Кокоба был маленьким, чернявым, большеруким, с множеством поперечных морщин на лбу. От него пахло железом, дизельным маслом и куревом. Он ставил свой мотоцикл за Ленкиным домиком, одергивал кургузый пиджачок с короткими рукавами и стучал в дверь. Он приезжал к Ленкиной матери. Но гостем был нежеланным. И после его приезда Ленкина мать несколько дней ходила хмурая, неуравновешенная и блюдца "сами вываливались у нее из рук".