— Вы правы. Глупым Ланса не назовешь. Подурачиться он любит, это точно. Но он чего-то боится, а чего именно, не говорит. Мне ясно одно: кто-то в этом доме сошел с ума, а это всегда страшно, ведь ты не можешь себе представить, что такому человеку может взбрести в голову. Не знаешь, чего от него ждать.

— Бедная девочка, — сказала мисс Марпл.

— Да нет, все нормально. Пожалуй, я здесь уже закалилась.

Мисс Марпл участливо спросила:

— На вашу долю, милая, тоже выпало достаточно несчастья, да?

— Ну, в моей жизни были и хорошие времена. Счастливое детство в Ирландии, езда верхом, охота, прекрасный дом, большой и просторный, по которому гулял свежий ветер, а солнца в нем было — хоть отбавляй. Если у тебя было счастливое детство, оно остается с тобой на всю жизнь, ведь правда? Это уже потом, когда я выросла, счастье словно куда-то улетучилось. Первый удар мне, наверное, нанесла война.

— Ваш муж был летчиком?

— Да. Через месяц после свадьбы самолет Дона сбили. — Она смотрела прямо перед собой, на огонь в камине. — Мне сначала хотелось умереть, уйти вместе с ним. Казалось, все так несправедливо, так жестоко. А потом, когда прошло время.., мне даже стало казаться: оно и к лучшему, что все кончилось именно так. Дон был словно рожден для войны. Отважный, отчаянный, веселый. У него были все качества, какие нужны воину. И я почему-то чувствую, что в мирное время он бы потерял себя. Сидело в нем этакое.., как бы сказать.., заносчивое неповиновение. Оседлый образ жизни, изо дня в день одно и то же — он бы этого не выдержал. Обязательно ввязался бы в какую-нибудь драку. В каком-то смысле жизнь в обществе была ему противопоказана. Нет, он бы этого не выдержал.

— Очень важно, моя милая, что вы это поняли. — Мисс Марпл склонилась над вязаньем, подцепила петлю и стала считать про себя:

— Три простых, две изнаночных, одну выпускаем, две вместе, — потом спросила:

— А ваш второй муж, милая?

— Фредди? Фредди застрелился.

— Боже. Как это печально. Какая трагедия.

— Мы были очень счастливы вместе, — сказала Пэт. — Года через два, как мы поженились, я начала понимать, что Фредди.., не всегда честен. Увидела: что-то у него не так. Но между нами все оставалось по-прежнему. Потому что Фредди любил меня, а я — его. Я пыталась закрыть глаза на его жизнь вне дома. Возможно, это была трусость с моей стороны, но изменить его я не могла. Изменить человека — это не под силу никому.

— Да, — подтвердила мисс Марпл. — Изменить человека — это никому не под силу.

— Я приняла его таким, каким он был, полюбила и вышла за него замуж, понимая, что с какими-то сторонами его натуры придется мириться. Но потом дела его совсем разладились, он растерялся — и застрелился. После его смерти я уехала в Кению, пожить у друзей. Оставаться в Англии, видеть старых знакомых, которые все знали, просто не могла. Ну а в Кении я встретила Ланса. — Взгляд ее изменился, потеплел. Она продолжала смотреть в огонь, а мисс Марпл смотрела на нее. Наконец Пэт повернула голову и спросила:

— Мисс Марпл, скажите откровенно, что вы думаете о Персивале?

— Я его почти не знаю. Так, встречаемся за завтраком. Вот и все. По-моему, ему не очень нравится, что я сейчас здесь.

Пэт неожиданно засмеялась.

— Он ведь жуткий скряга. Дрожит над каждым пенсом. Ланс говорит, что он был таким всегда. И Дженнифер на него жалуется. Проверяет все счета за мисс Доув. За каждый расход ее критикует. Но мисс Доув умудряется делать по-своему. Она — совершенно замечательная особа. Вы так не считаете?

— Да, считаю. Она напоминает мне миссис Латимер из моей собственной деревни, Сент-Мэри-Мид. Миссис Латимер возглавляла Женскую добровольческую службу, организацию девочек-скаутов, и вообще почти все, что можно было возглавлять. И только лет через пять нам стало известно, что… Ой, нет, не буду сплетничать… Тем более это такая тоска — слушать чьи-то рассказы о людях, которых ты никогда не видела, о местах, где никогда не бывала.

— А ваша Сент-Мэри-Мид — симпатичная деревушка?

— Ну, моя дорогая, не знаю, что такое симпатичная деревушка в вашем понимании. Что ж, там довольно мило. Живут довольно симпатичные люди, но и неприятных субъектов хватает. В этой деревне происходит много любопытного, как и в любой другой. Человеческая натура везде одинакова, правда?

— Я заметила, вы часто поднимаетесь к мисс Рэмсботтом, — сказала Пэт. — А я ее боюсь.

— Боитесь? Почему?

— Мне кажется, она сумасшедшая. Свихнулась на почве религии. Вы не думаете, что она по-настоящему.., безумна?

— Безумна? В каком смысле?

— Мисс Марпл, вы хорошо понимаете в каком. Сидит целыми днями наверху, никогда не выходит и думает мрачные думы о греховодниках и греховодницах. В конце концов ей могло прийти в голову, что ее миссия в этой жизни — быть верховным судией.

— Это ваш муж так считает?

— Я не знаю, что считает Ланс. Он мне не говорит. Ноя уверена в одном: он полагает, что это дело рук безумца, и безумец этот — член семьи. Ну, Персиваль, я бы сказала, человек вполне здравый. Дженнифер просто глупое и отчасти жалкое создание. Нервозная — это есть, но не более. Что до Элейн.., бывают такие девушки — странноватые, одержимые, словно натянутые пружины. Она по уши влюблена в своего молодого человека и ни на секунду не признается себе, что он хочет на ней жениться из-за денег.

— Вы считаете, он хочет жениться на ней из-за денег?

— Да! А вам так не кажется?

— Я бы не стала утверждать это с такой категоричностью, — сказала мисс Марпл. — Был такой Эллис, молодой мужчина, он взял в жены Марион Бэйтс, дочь богатого торговца скобяными изделиями. Девушка она была простая, бесхитростная, его прямо боготворила. И ничего, все у них сладилось. Мужчины вроде молодого Эллиса и этого Джеральда Райта проявляют дурной нрав, если они взяли в жены бедную. Они так клянут себя за это, что на ней же и отыгрываются. Но если они берут в жены богатую, они продолжают уважать ее и в браке.

— Не представляю, — продолжала Пэт, хмурясь, — чтобы это был кто-то со стороны. А отсюда и атмосфера, что царит в доме. Все друг за другом наблюдают. Только что-нибудь все равно случится…

— Смертей больше не будет, — заявила мисс Марпл. — По крайней мере, мне так кажется.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Представьте, почти уверена. Понимаете, убийца выполнил свою задачу.

— Выполнил?

— Выполнил или выполнила. Я говорю вообще.

— А какая задача перед ним стояла? Мисс Марпл покачала головой — на этот счет полной ясности у нее, увы, не было.

Мисс Сомерс снова готовила чай в комнате машинисток, и оказалось, что она снова заварила его невскипевшей водой. Да, история повторяется. Принимая чашку, мисс Гриффит подумала про себя, что насчет Сомерс надо все-таки поговорить с мистером Персивалем. «Неужели мы не можем подыскать себе машинистку потолковее? Впрочем, едва ли стоит сейчас беспокоить шефа из-за подобных пустяков, вот кончится эта кошмарная история, тогда…»

И в очередной раз мисс Гриффит резко бросила:

— Вода снова не вскипела, Сомерс.

Мисс Сомерс, порозовев, ответила так, как отвечала в подобных случаях всегда:

— Господи, уж сейчас она, кажется, точно кипела.

Развитие этой темы было прервано появлением Ланса Фортескью. Несколько замутненным взором он огляделся по сторонам, и мисс Гриффит, подскочив, вышла ему навстречу.

— Мистер Ланс! — воскликнула она. Он круто повернулся в ее сторону, и его лицо озарилось улыбкой.

— Здравствуйте. Ой, да это же мисс Гриффит!

Мисс Гриффит была в восторге. Они не виделись одиннадцать лет, и, надо же, он помнит, как ее зовут. В смущении она пролепетала:

— Поразительно, что вы меня помните.

И Ланс игриво, со всем присущим ему обаянием ответил:

— Конечно, я вас помню.

Все машинистки заметно оживились. Мисс Сомерс вмиг забыла о своих чайных бедах. Она пялилась на Ланса, рот ее слегка приоткрылся. Мисс Белл заинтересованно выглядывала из-за пишущей машинки, а мисс Чейз потихонечку извлекла на свет Божий компактную пудру и пудрила нос. Ланс Фортескью оглядел комнату.