Относительно передвижения тени (4 Цар. 20:9-11) профессор С. С. Глаголев где-то высказался, что это явление можно наблюдать во время кольцеобразного солнечного затмения. Не ручаемся, что это так точно и было во время болезни царя Езекии. Область возможностей не ограничена, и Бог – самодержавный Хозяин этих возможностей.

Нельзя не признать, что чудеса новозаветные не представляют для защитника истины таких и стольких трудностей, как чудеса ветхозаветные. Документы, описывающие чудеса Иисуса или апостолов, написаны или самими очевидцами чудес, или людьми, слышавшими рассказ о чудесах от очевидцев, Эти документы дошли до нас во множестве рукописей древних и позднейших, весьма мало разнящихся между собою. Факты, в них сообщаемые, не противоречат целому и согласны между собою. В этих фактах нет ничего искусственного и фантастического, они сообщены не с целью удивить, но обнаружить милосердие Божие; записаны они не людьми исступленными, но людьми спокойно уверенными в истине своего исповедания, засвидетельствовавшими эту истину и своей жизнию, и готовностью к страданиям и смерти. Некоторые сообщения апостолов находят свое подтверждение даже в книгах враждебных христианству. Например, апостолы говорили Иисусу, что не ходящий с Ним Его именем изгоняет бесов (Мк 9:38). Такой факт подтверждается Талмудом (Aboda zara 40,4). «Племяннику равви Иисуса бен Лева приключилась горловая болезнь. Тогда пришел к нему человек и шепнул: “Во.имя Иисуса, сына Пандира” – и тотчас больной выздоровел». В Мидраше Филлиме читаем (25,4): «Равви Элиезер бен-Дама укушен был змеей; тогда пришел к нему Иаков из Кирера Сами (т.е. Иаков апостол) исцелить его во имя Иисуса. Равви Измаил не дозволил этого, и больной скончался».

Объяснения рационалистов иногда бывают очень тонки, умны, естественны, но они объясняют не те факты, которые в Евангелиях и Деяниях, а другие, добытые путем искажения текста. Их критика объясняет не то, что нуждается в объяснении, не чудеса, записанные очевидцами, но предположения, сложившиеся в мозгу критика. Между этими предположениями и текстом документа отсутствует связующее звено. Например, в объяснение насыщения 5 тысяч критик предположил, что Христос внушил всем делиться своими запасами. Но если бы это было так, то как мог сложиться иной склад события, почему событие изложено не в предполагаемой обстановке, а в обстановке совершенно непохожей? Вместо объяснения текста предлагается совершенно ненаучное пустословие. Это даже и не рационально, и не критично, а просто наивно.

Наивность здесь не в одном насилии над текстом, но еще в ложном представлении, «что в евангельском чуде самое важное есть его чудесность. Между тем Евангелия представляют чудеса Христа в таком освещении, что их чудесность отступает на второй план и они органически входят в течение жизни Христа, с завершившею ее смертью. Евангелия не останавливаются на чудесности деяний Христа, но главное внимание обращают на связь чудес с Его призванием и Его исходом» [41].

Правда, что некоторые очевидцы чудес увлекались ими более должного и веровали во Христа только за чудеса. Но Спаситель не благоволил к таким верующим и «не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке» (Ин. 2:23-25). Ведь и враги Иисуса, видя Его чудеса, не сомневались в них, а только укреплялись в своей ненависти к Богу и Отцу (Ин. 15:24). Не таково было отношение евангелистов к чудесам: не сами по себе чудеса влекли их внимание, но по связи с учением Иисуса, с Его призванием и кончиной. Чудеса в Евангелии– не самоцель, как в других религиях, а только знаки высшего и лучшего.

Чудеса Христовы являлись символом наступившего Царства Божия (Ис. 35:5 и след.). Все, что говорил и делал Иисус в первую половину Своего служения, было подтверждением первых слов Его проповеди: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» [42].

Чудеса также подтверждали учение Христа о Своем лице, о Своем посланничестве и отношении к Отцу. Нет никакой возможности изъять чудеса из Евангелия, не расстраивая учительной части Евангелия. Во все годы Своего учительства Христос чувствовал сильнейшее нерасположение чудотворить для молвы, для удивления толпы. Как же мало поняли Иисуса некоторые рационалисты, утверждающие, будто Иисус, чудотворя, мирволил предрассудкам своего времени! Мыслимо ли такое предположение о том, Кто был учителем чистейшей нравственности, о Котором сами враги отзывались как о человеке, чуждом обмана и лжи! Чудеса неразрывно сплелись не только с учением Иисуса, но и с Его жизнью. Его зачатие и рождение – чудо, Его хождение по стране сопровождается множеством чудес, Его смерть связана с воскресением. Нас трогает любовь Христа, но эта любовь проявляется в чудесах: превращает воду в вино, умножает хлебы, воскрешает умерших. Если бы не было этих и других чудес Христа, то было бы напрасно и то внимание, которое обращено на Христа человечеством в течение 19 веков. Напрасно и внимание к Его лицу самих рационалистов. Если Христос не воскрес, но истлел в земле, то напрасно, бесплодно религиозное отношение к Нему миллионов живших и живущих людей. С отрицанием Христа евангельского, Христа догмы и Церкви исчез бы и Христос истории. Но отрицать Христа истории – чистейшее безумие; следовательно, и Христос Церкви, наш Христос, сын Бога живого, – вечно истинен.

Несостоятельна и ненаучна попытка свести Христа и Евангелие к одному нравоучению. «Содержание Евангелия далеко не исчерпывается моральными заповедями. Оно излагает события, стоящие в глубокой связи не только с моральным учением, но и с общефилософскими идеями христианского миросозерцания. Думать, что сущность Евангелия состоит только из одной морали, значит суживать его действительное значение. Евангелие есть целое мировоззрение. И в нем, как во всяком мировоззрении, кроме учения о должном, т.е. морали, есть учение о сущем и будущем, т.е. религиозная метафизика и онтология» [43].

Такая многогранность Евангелия при его внутреннем единстве служит лучшим доказательством ценности и истинности Евангелия в целом и в частях. Если чудеса подтверждают учение Евангелия, то и, наоборот, высота учения Христа должна поддерживать веру в чудеса. На это обратил внимание еще Златоуст. «Истинность сказанного Христом, – пишет св. отец, – служит доказательством истинности чудес Его. Чтоб это было яснее, представлю пример: Христос воскресил Лазаря, одним словом возвратил ему жизнь. Он же сказал, что врата адовы не одолеют Церкви (Мф. 16:18). Кто не стал бы верить, что Лазарь воскрес, тот должен поверить этому чуду по предсказанию касательно Церкви; ведь сказанное о ней за столько времени сбылось и исполнилось впоследствии: врата адовы действительно не одолели Церкви. Потому ясно, что изрекший истину в предсказании совершил и чудо».