– Как же они… без начальника?.. – мужчина совсем сник.

– А вот так! – торжествующе сказала она и вдруг, с ненавистью взглянув на букет, швырнула его в урну.

Официант в плохо отутюженном смокинге появился за стеклянной дверью ресторана и перевернул табличку. Было «Ресторан закрыт», стало «Ресторан открыт». Он распахнул дверь и отодвинулся в сторону, приглашая пассажиров зайти.

В ресторан стали втекать первые посетители. В их числе была и группа гастролирующих музыкантов: певица Валентина, администратор Аркадий, пожилой саксофонист Виктор Иванович и молодой барабанщик Толик… Они заняли стол. Певица взяла меню.

Официант подошел к ним.

– У нас еще ничего не готово. Плита разогревается, – сообщил он.

– Зачем же вы открываете? – недовольно сказала певица.

– Расписание, – пожал он плечами.

– Вы бы лучше летали по расписанию! – вскипела она.

– Валентина, не нервничай, – примирительно сказал саксофонист. – У ресторана одно расписание, у плиты другое…

– У самолетов – третье, – подхватил Аркадий.

– Как вас зовут? – обратился саксофонист к официанту.

– Иннокентий.

– Вот что, Кеша. Сидеть мы здесь будем долго. Пока не улетим, – начал саксофонист.

– У меня смена кончается в восемнадцать, – оказал официант.

– Значит, передашь нас сменщику.

– Да вы что?! Намерены здесь до вечера сидеть?! – опять разнервничалась певица. – У нас вылет через два часа.

– Блажен, кто верует… – сказал Аркадий.

– Ты не торопись, Кеша, – не обращая внимания на них, продолжал саксофонист. – Пока плита разогревается, принеси-ка нам закусочки. А как с этим делом? – он изобразил двумя пальцами «стопарик».

– Ну, вы же знаете… – развел руками официант.

– Понятно, – кивнул саксофонист.

Официант удалился.

– Я лично здесь сидеть не намерена, – сказала Валентина. – К обеду я должна быть в Иркутске.

– К завтрашнему обеду, – уточнил администратор.

– Почему? – удивилась она.

– Сегодня, летать не будут. Сегодня должны назначить начальника. Завтра он выйдет, и мы улетим…

– Или не улетим… – благодушно добавил саксофонист. – Чем здесь плохо? Закуска та же, что в Иркутске, – он указал на приближающегося с подносом официанта.

– Аркадий, ты откуда про начальника знаешь? – спросил Толик.

– У меня профессия такая, Толик. Ты на барабанах стучишь, ты ничего знать на обязан. А я администратор… Я даже знаю, кто будет новым начальником аэропорта.

Официант, уже расставлявший на столике закуски, насторожился, прислушиваясь к разговору.

– Кто? – спросил саксофонист.

– Лунев.

– Вот уж нет! – не выдержал официант. – Горохов будет. В крайнем случае – Афанасьев.

– Он мне говорит! – кивнул на официанта Аркадий.

– Кеша, рюмочки, пожалуйста, – попросил саксофонист.

Официант поставил рюмки.

– Только по-тихому, – сказал он.

– Да какая разница! Разница-то какая! – воскликнула Валентина. – Горохов! Лунев! Мы их как не видели, так и не увидим! Нам главное – вовремя вылететь!

– Ошибаетесь, Валентина Григорьевна, – заметил администратор. – Неглубоко копаете.

– А у нас с собой было, – саксофонист опустил рюмку под стол и налил из фляги, не вынимая ее из внутреннего кармана пиджака.

Официант Иннокентий с нервной прямой спиной вошел в служебное помещение ресторана. Там у стойки буфета ожидали очереди на раздачу старый официант и молодая официантка в наколке. Толстая буфетчица резала ветчину.

Иннокентий остановился, выдержал паузу, сказал значительно:

– Говорят, Лунев будет.

– Типун тебе на язык! – вздрогнула буфетчица.

– Откуда знаешь, Кеша? – спросила официантка.

– Фраер один сказал.

– На то он и фраер! – рассердилась буфетчица. – Горохов будет, Петр Герасимович, сто лет его знаем. А ты – Лунев… Кто это – Лунев?

– Пилот. Командир корабля, – сказал старый официант.

– Который непьющий, что ли? – спросила буфетчица.

– Он.

– А ведь верно! – вспомнила молодая официантка. – Раньше всегда заказывал чанахи, водку не заказывал.

– Ну? Где вы видели непьющих начальников?! – сказала буфетчица.

– Ну, сейчас-то не выпивают, – заметил старый официант.

– Ага, держи карман! – сказала буфетчица. – Дома пьют, запершись… Лунев! Фу, ты, господи! – она двинула тарелку с ветчиной по стойке.

– Если Лунев придет, нам всем крышка. Говорят, мужик крутой, – задумчиво сказал старый официант.

– А что он нам? У нас другая система, – сказала буфетчица.

– Вот нашлет он на вас, Ирина Семеновна, народный контроль, тогда узнаете – какая у нас система! – засмеялся Иннокентий.

– Система у нас одна – социалистическая, – строго заметил старый официант и удалился с коньяком.

– Не надо лозунгов! – крикнула вслед буфетчица. – Ну что ты скажешь?! А?! Совсем распустились!

По радио объявили: «Внимание пассажиров! Произвел посадку рейс 4508 из Иркутска».

Иннокентий, молодая официантка и буфетчица прослушали объявление, окаменев.

– Это что-то новенькое… – официантка подхватилась, побежала в зал.

– Вот! А вы говорите, – гордо произнес Иннокентий.

– Не может быть… – прошептала буфетчица.

Пассажиры иркутского рейса толпой входили с перрона в аэровокзал. Человек с коробкой, снова подхватив ее под мышку, вглядывался в их лица. Рядом обнимались, раздавались восклицания, приветствия…

Поток пассажиров иссяк. Дежурная закрыла турникет.

Человек с коробкой подошел к ней.

– Простите… Моя фамилия Туркин. Тут должна была прилететь гражданка с корзинкой. В ней кот. Я кота встречаю.

– Кота? – удивилась дежурная.

– Ну, да. Ангорского… Может быть, не все вышли?

– Пассажиры все вышли, – сказала дежурная. – Про котов сказать не могу.

Туркин обернулся.

– Товарищи! Секундочку внимания! – громко обратился он к оставшимся пассажирам иркутского рейса. – В самолете из Иркутска везли кота? Ангорского, дымчатого?..

– Ты бы еще медведя спросил! – добродушно ответил один.

– Нет-нет, никаких котов не было, я вас уверяю, – сказала женщина.

Пассажиры потеряли интерес к Туркину. Он в растерянности озирался по сторонам. Внезапно его потянула за рукав старушка, выросшая будто из-под земли. Старушка отвела Туркина в сторонку и, кинув взгляд по сторонам, сообщила шепотом:

– Был кот.

– У кого?

– Женщина сидела рядом, с корзинкой. В дубленке до пят.

– Точно! – воскликнул Туркин.

– В корзинке кот. Я же знаю.

– А где она?

– Пошла и пошла. Первой к дверям сунулась.

– Спасибо, бабуля! – Туркин кинулся к выходу.

В справочном окошке появилось лицо.

– Девушка, когда начнется регистрация на Мурманск?

– Рейс задерживается.

– Почему?

– По метеоусловиям.

Мгновенно появилось другое лицо, будто в календарике наручных часов сменилась дата.

– Как с Кишиневом?

– Задержка.

– Опять?!

– По метеоусловиям.

– Вы в окно взгляните! «Мороз и солнце, день чуде…»

Возникло новое лицо, с усами.

– Девушка, когда в Тбилиси полетим?

– Задержка.

– Такая красивая девушка…

– По метеоусловиям.

Опять новое лицо молодого человека.

– Девушка, как вас зовут?

– Задержка.

– Можно с вами встретиться?

– По метеоусловиям…

В тесную будочку справочной службы ворвалась другая девушка в аэрофлотовской форме.

– Милка! Горохов! – запыхавшись, сообщила она.

Не успело следующее лицо задать свой вопрос, как Милка резко опустила перед ним шторку, закрывающую окошко, и обернулась к подружке.

– Точно?

– Абсолютно. Парамонов сказал.

– А он откуда знает?

– Ему Сакович сказал.

– Сакович знает… – кивнула Мила.

– Правда, здорово? Такой мужик! Помнишь, у него на юбилее? Шестьдесят пять ему было…