— Эта поприветливее, чем миссис Адамс, и на том спасибо. А ведь еще часа не прошло, как они закончили работу. Теперь насчет ужина в «Рустермане»… Им, конечно лестно будет посидеть в лучшем ресторане Нью-Йорка…

— «Рустерман» отменяется.

— Как? Вы сказали, что…

— Я передумал. Ужин будет здесь. Я составлю меню с Фрицем… Пирожки с омарами и утка с вишней и виноградом. Женщинам по вкусу придется калифорнийский рислинг; хорошо, что он пригодился.

— Вы же его не любите.

— Меня здесь не будет. Я уеду без пяти шесть, поужинаю с Марко и проведу вечер с ним.

В своих рассказах о подвигах Ниро Вульфа я не раз упоминал, что он никогда не оставляет дом по рабочим делам, но этот случай придется, по-видимому, растолковать. Строго говоря, я мог бы сказать, что он собрался к Марко не по рабочим делам, а из-за них, но это просто увертка.

— Вам бы следовало хоть посмотреть на них, — попытался протестовать я. — И они так мечтают познакомиться с вами. Особенно миссис Адамс — ей сорок восемь, в самый раз для вас, семейная жизнь у нее не ладится, иначе она не стала бы работать. К тому же…

Зазвонил телефон. Я сдернул трубку и представился. Звонкое сопрано отбросило трубку от моего уха на несколько дюймов.

— Мистер Гудвин, я обязана была вам позвонить! Конечно, так не полагается, но поскольку мы не знакомы и никогда не встретимся, считаю себя в праве не называть себя. Это самые чудесные орхидеи, что мне приходилось видеть! Я иду сегодня к друзьям на вечеринку, там будут все свои… То-то они рты пораскрывают, когда увидят орхидеи! А знаете, что я скажу, когда они спросят, кто подарил мне цветы? Я жду не дождусь! Конечно, я могу сказать, что они от тайного воздыхателя, но я не та девушка, которая мечтает о тайных воздыхателях, и не знаю, что им отвечу, но цветы такие расчудесные, что просто нельзя удержаться…

Когда я пять минут спустя брякнул трубку, Вульф пробормотал:

— Ты забыл пригласить ее.

— Да, — подтвердил я. — Она девственница. И, боюсь, останется ею навсегда.