На том наши герои распрощались со старым волшебником и его учениками и отправились в долгое и опасное путешествие.

8. Когда вернусь я в Монсальват...

Укоряют нас иные:

"Чем вам нравятся пивные?"

Что ж, о пользе кабаков

Расскажу без дураков.

вагантская песня

В краю далеком, средь гор недоступных

Высится замок светлый Монсальват...

Р.Вагнер, "Лоэнгрин"

Сидел с волынкой Старый Ник

И выдувал бесовский джиг.

Р.Бернс, "Тэм О'Шентер"

[В этой адвентюре повествуется о рыцарях Святого Грааля и отличии их от граалящих рыцарей, а также о вреде трактиров и кабаков...]

Таверна была полна. Ну, относительно, конечно, потому что это было приличное заведение. За сдвинутыми столами у окна сидело несколько рыцарей, в другом углу толковали за пивом три капитана, чьи парусники стояли у причала, да сидели за столами десятка полтора дворян либо купцов и зажиточных горожан. Люд попроще гомонил в общем зале.

Новая компания едва нашла себе место. Посетители с интересом оглядывались на них и возвращались к своим кружкам. Атмосфера царила самая непринужденная, и через полчасика Мор уже пел "Ячмень" под одобрительный стук кружек с добрым пивом, Майк что-то весьма оживленно обсуждал с пожилым рыцарем, - для наглядности оба размахивали руками, а Дракон внимательно слушал и время от времени что-то умное говорил. Барри лежал у его ног. Зайка и Софи ушли наверх, в комнату, Ари сидела в уголке и так засыпала, а Инка и Гил просто потягивали красное вино - на диво хорошее.

От этого занятия их оторвал голос Майка:

- Мор, "Ай-лэ" помнишь?

Мор, уже слегка хмельной, отозвался из противоположного угла:

- Не так, чтобы очень...

- А давай! - сказал Майк и пересел поближе, рядом с Гилом.

Мор сыграл вступление и виновато сказал:

- Слова забыл. Склероз, а?

И снова заиграл вступление. А начинать пришлось Майку:

Сэр Джон Бэксворд собирал в поход

Тысячу уэльских стрелков.

Гил подхватил:

Сэр Джон Бэксворд был толстым, как кот,

А конь его был без подков.

Тут и Мор вспомнил, наконец, слова:

Сэр Джон Бэксворд пил шотландский эль

И к вечеру очень устал.

Он упал под ель, как будто в постель,

И там до Пасхи проспал.

Тут они грянули все вместе:

Ай-лэ, ай-лэ, как будто в постель,

И там до Пасхи проспал.

Так налей, налей еще по одной,

С утра я вечно больной!

Посетители слушали с интересом - того и гляди, станут подпевать неслыханной доселе хорошей застольной.

Майк:

Король Эдуард четырнадцать дней

Ждет бэксвордов отряд.

Мор и Гил:

Десять тысяч копий и столько ж коней

Не пьют, не едят и не спят.

Втроем:

Король Эдуард восьмого гонца

Вешает на суку.

Но нет Бэксворда, и вид мертвеца

Нагоняет на войско тоску.

Припев был подхвачен с большим воодушевлением, причем от куплета к куплету пелся все более слаженно и все большим количеством голосов:

Ай-лэ, ай-лэ, и вид мертвеца

Нагоняет на войско тоску.

Так налей, налей еще по одной,

С утра я вечно больной.

Мор:

Король Эдуард издал приговор

И вышел, гневен с лица:

Майк:

- Сэр Джон Бэксворд - изменник и вор,

И Тауэр ждет подлеца.

Все втроем:

Сэр Джон Бэксворд лежит на траве,

Шлем у его плеча.

И не ведает, что по его голове

Плачет топор палача.

Дюжина мужских голосов гремела:

Ай-лэ, ай-лэ, по его голове

Плачет топор палача.

Так налей, налей еще по одной,

С утра я вечно больной.

Лорд-канцлер Кромвель на юг спешит

К Уэльсу, где спит Бэксворд.

Королевский приказ к уздечке пришит

У каждой из конских морд.

А войско идет, кончается год,

В Лондоне войска все нет.

Французский флот переплыл Ла-Манш

И занял цветущий Кент.

Джон Бэксворд под елью сидит в кандалах,

Головой опираясь на ель.

А войско гуляет в уэльских полях

И пьет бэксвордовский эль.

Лорд-канцлер Кромвель в Лондон спешит

С мешком у луки седла.

А круглый предмет, что в мешке зашит

Голова Бэксворда, ха-ха.

Мор сделал едва заметный знак, и трагическим голосом начал последний куплет:

Король Эдуард в Париж привезен,

В железный ошейник одет.

Далее к нему присоединился Майк:

А все оттого, что в войске его

Джона Бэксворда нет.

Теперь очередь была за Гилом:

А все оттого, что забыл король

Присказки старой слова

Что покуда пьет английский народ,

Англия будет жива!

И, без остановки:

И покуда пьет французский народ,

Франция будет жива!

И покуда пьет испанский народ,

Испания будет жива!

Разумеется, не удержались и от финальной шкоды:

И покуда пьет российский народ,

Америка будет жива!

Обрадованный хор грянул так, что стены задрожали:

Так налей, налей еще по одной,

С утра я вечно больной.

И еще, еще, еще по одной

Пусть буду я вечно больной!

И тут к столу путешественников подрулил какой-то нетвердо стоящий на ногах тип в богатой, но не особо чистой одежде. Судя по всему - аквитанец дворянского сословия.

- Я с большим удовольствие поставлю вам эти "и еще, еще..." обратился он к Майку, - если вы покажете, как в ваших варварских землях способны пить любой сорт крепкого пойла. Ибо воистину, только варварская глотка способна перенести мужицкий напиток, именуемый элем...

Майк не считал здешний эль таким уж "пойлом" и был не прочь продегустировать побольше - но не под таким же соусом! А наглец продолжал распространяться на тему "северян, которые пьют, как лошади, и из лошадиных же колод..." Майк начал заводиться.

И тут Анри отозвал Гила в сторону. Все подходы к Майку преграждал аквитанский нахал и его постепенно сползавшиеся дружки, к которым вполне подходило определение "безденежные доны".

- Это все подстроено! - шепнул Анри Гилу. - Даже если не обращать на них внимание, они все равно найдут повод для драки. А стража наверняка уже поблизости. Их специально послали за нами. Порт Антенор - аквитанская колония.

- И что теперь? - поинтересовался Гил.

- Здесь есть рыцари-никольеры, - ответил Анри. - Вот там, за тем столом - видите? Если дать им знак, они нам помогут. Они тоже не любят наемников.

- Что, прямо так пойти и сказать? - не поверил Гил.

- Нет, конечно. Нынешний император не очень жалует орден Святого Николая. Они могут принять нас за шпионов. Но есть одна песня...

Анри взял лютню и запел:

Обливает утро кровью

Золотую мира кровлю.

К Книге Судеб послесловье

Белый плащ, и меч надломлен.

Гарью войн восход завешен.

Четки битв перебирая,

В этот день, что начат песней,

Ты войдешь, как в двери рая.

На щите горит, как пламя,

Заревой кровавый отблеск,

И изгибом гордым знамя

Все сердца зовет на подвиг.

Глянь: в тумане вереница

Войск, как сумрачные тени!

Крови пролитой зарница

Лица красит жаром мщенья.

Смерть за смерть, за зло - сторицей,

Вслед за сечей - к сече новой,

Знамени, что вьется птицей,

Светлый шелк окрасить кровью.

"Смерти вы искали? Любо

Нам дарить ее, поверьте,"

Коченеющие губы

Поверяют тайно смерти.

И в глазах пустых - сплетенье

Торжества с немым укором.

"Битвы зов разломит время

Скоро, братья, верьте: скоро!"

Песня была выслушана с интересом, и полуседой рыцарь с алым крестом на белом плаще явно понял что-то, не предназначавшееся для посторонних. Два его спутника как-то ловко и незаметно оттерли безденежных донов в сторону и намечавшаяся потасовка не состоялась, к великому неудовольствию задиры.

Гил тем временем подсел к Майку и зашептал ему на ухо. Майк подпер голову рукой и задумался.