3

В Марабране есть где погулять, есть где развернуться, была бы охота да водились бы суремы в карманах. На то она и портовый город - Ворота в Мир!.. В просторном трактире "Золотой Лев", что стоит через улицу прямо напротив железных ворот огромного завода фирмы "Куркис Браск и компания", как-то весенним теплым вечером было особенно много шума и песен. Это прощался с друзьями небезызвестный в своем кругу Рэстис Шорднэм, по прозвищу Рэ Шкипер. Днем он продал более удачливому товарищу последнее, что у него осталось, - тесную лачугу в пригородных трущобах Марабраны да кой-какую старую мебель, и теперь с легким сердцем спускал вырученные деньги. Тут были его закадычные друзья - верзила Рульф Эмбегер и двадцатилетний весельчак Дуванис Фроск, были товарищи по профсоюзу, были и совершенно незнакомые любители кутнуть на даровщинку, обладающие на этот счет исключительно тонким нюхом. В сизых клубах табачного дыма раскачивались красные возбужденные лица, лоснящиеся от пота; из разинутых ртов вырывались визги, хохот, соленые шутки; ухватистые руки то и дело поднимали наполненные пивом кружки и сдвигали их с устрашающим звоном. Люди веселились до упаду, а над ними, на почерневшей от дыма и времени стене, словно оправдывая и утверждая их наплевательское отношение к жизни, красовалась многозначительная надпись, исполненная старинной затейливой вязью: "Кто пил - умер, кто не пил - тоже умер. Лучше пей и ни о чем не жалей!" Внешность Рэ Шкипера весьма обманчива. С виду он кажется мрачным и грозным. Такое впечатление вызывают его могучие плечи, гигантский рост и кудрявая черная борода. Но характер Рэ Шкипера не имеет ничего общего с его внушительным обликом. На самом деле это очень добрый и спокойный человек лет тридцати, с умным, чуть ироническим взглядом чистых голубых глаз, поблескивающих из-под сурово нависших бровей. Вечеринка затянулась далеко за полночь. Когда многие из собутыльников уже начали ронять отяжелевшие головы на стол и шум несколько утих, Дуванис Фроск тронул Рэстиса за рукав и сказал: - Ты, Рэ, послушай! Вот ты собираешься в дорогу. А как же с твоей работой у доктора? Помнишь, к тебе приезжал один, кажется, из Ланка? В прошлом месяце... Как же с ним? - Помню, конечно, помню. Это был почтеннейший ведеор Канир, доктор каких-то там обезьяньих наук!.. Но это пустое дело, малыш! Приезжал, наобещал, да с тем и остался, - Шорднэм махнул рукой и пустил в потолок мощную струю табачного дыма. - А какую работу он предлагал тебе? - не унимался Дуванис. - Работу? Очень смешную... Присматривать за живой обезьяной, за огромным рыжим орангутангом! - Шутишь!.. - не поверил Дуванис. - Нет, Рэ, ты серьезно скажи! Может, ты уйдешь, а этот доктор как раз и пожалует. Тогда бы я вместо тебя нанялся... Калия была бы так рада! Сам понимаешь, только мы поженились и вдруг на тебе - меня выгоняют с работы! Совсем она у меня загрустила... - Понимаю, Дув, все понимаю, хотя и не одобряю твоей преждевременной женитьбы. Но тебе эта работа не подойдет, - с полной серьезностью ответил Шорднэм. - Доктор Канир, видишь ли, искал парня рослого, крепкого. Он в самом деле предлагал мне стать чем-то вроде сторожа при подопытном орангутанге. Это тебе не сверлильный станок. Тут бы скалды Вар-Доспига вполне подошли! Или вот Рульф, ему бы такая работа тоже пришлась по плечу... Что ты на это скажешь, старина Рульф? - Мне наплевать на обезьян и на их хозяев! Мне мой завод подавай обратно или мою законную долю от работы этих идиотских скалдов, будь они трижды прокляты! - мрачно прогудел Рульф и вдруг, вскипев гневом, треснул кулаком по столу. - Сволочи вы! Холуи безмозглые! На обезьян размениваетесь! Тут бы всем вместе взять хозяев за горло и вытрясти из них то, что нам принадлежит по праву, а вы шляетесь по дорогам, как неприкаянные, да ищете только, где бы пару суремов зашибить! - Брось, Рульф, не расстраивайся! Если ты меня имеешь в виду, то, будь уверен, я не собираюсь поступать в рыцари бесконечных дорог и слоняться по гирляндским проселкам в поисках случайного заработка, - спокойно заметил Рэстис и положил свою тяжелую руку на плечо друга. - А что ты, интересно, намерен делать? - У меня, дружище, есть четкий план действий. Хочешь знать, какой? - Представляю себе, что у тебя за план... А впрочем, валяй выкладывай, а мы с Дуванисом послушаем! - Так вот, друзья, из Марабраны я двинусь на север - в Сардуну, а потом в Варенгу. В Сардуне-то положение вряд ли лучше нашего, и я на нее особенно не рассчитываю, а вот в Варенжских лесах наверняка можно устроиться. Все равно кем - лесорубом, шофером или по ремонту машин... Вот, пожалуй, и весь мой план... - Не густо, - пробасил Рульф. - Знаю, что не густо. Но другого выхода у меня нет. Ведь у нас, в Марабране, даже в порту шляются сотни безработных, готовых за одни харчи выполнять черт знает какую работу! Значит, здесь мне остается либо с голоду подохнуть, либо превратиться в подонка и заживо похоронить себя в Гух-Норбе!.. - Неправда! - рявкнул Рульф и, дернув плечом, сбросил руку Шорднэма. Неправда, говорю я! Весь твой план, Рэ, - это игра с нищетой в жмурки! Это ничем не лучше Гух-Норба! Потому мы и сидим на бобах, что болтаемся по всей стране, надеясь на чужого дяденьку! А Браску и ему подобным это на руку! Им выгодно иметь дело с такими слюнтяями, которые без единого слова уступают свои места тупорылым роботам Вар-Доспига! Надо силой заставить хозяев считаться с нами!.. Да, силой! - Какой силой?! Как заставить?! - взвился вдруг Дуванис Фроск, весь раскрасневшись от волнения. - Бастовать надо! - отрезал Эмбегер. - Ах, бастовать?! - продолжал кипятиться Дуванис. - Скажите пожалуйста, какая новость! А мы-то бедные и не знали!.. Чтобы бастовать, нужны деньги! А денег нет! - Да, с деньгами скверно, - мрачно согласился Рульф. - Касса пуста. Да и не удивительно! С безработных-то что возьмешь?! - Поумнел! Сразу поумнел!.. Вот и выходит, дорогой Рульф, что лучше хоть где-нибудь работать, да и исправно платить взносы! А соберутся деньги, тогда и бастовать можно!... - Никогда мне вас не переспорить, - проворчал Рульф. Друзья отпили из кружек и уже более спокойно продолжали разговор о том положении, которое возникло в последний год на их заводе.

4

Этой ночью гросс сардунский допоздна засиделся за разборкой ежедневных писем и донесений. Сам он, конечно, не читает - бережет ослабевшее под старость зрение. Всю полученную почту разобрал предварительно его личный секретарь протер Мельгерикс, высокий мужчина с изящной эспаньолкой на надменном лице, всегда облаченный в просторное белоснежное одеяние. Выполнив заранее всю главную работу, протер теперь докладывает гроссу содержание важнейших бумаг. Брискаль Неповторимый - худой, немощный старец восьмидесяти пяти лет сидит перед камином, греет над огнем дрожащие руки и рассеянно внимает монотонному голосу Мельгерикса. Мысли его при этом то цепляются за услышанные слова, то безотчетно уносятся в фантастический мир причудливых образов, порожденных пляшущими языками пламени. - Подал докладную записку научный консультант вашей святости профессор Пигроф Вар-Доспиг, - говорит протер-секретарь, с трудом подавляя зевоту. Он отчитывается в своей работе по специальному заданию вашей святости. Как вам известно, в процессе создания эвристического робота, обозначенного шифром "Материон", профессор Вар-Доспиг сконструировал самопрограммирующийся автомат логического действия и под маркой "скалд-12" уступил его серийное производство фирме "Куркис Браск и компания" в Марабране, Условия сделки таковы: с каждого проданного скалда в пользу Гроссерии будут поступать отчисления в размере двадцати процентов его покупной цены. Завод Куркиса Браска полностью овладел производством скалдов и выпустил первую партию этих автоматов численностью в сто штук. Их приобрел сам Куркис Браск для своего предприятия. Стоимость каждого скалда составляет сто тысяч суремов. Таким образом, фирма "Куркис Браск и компания" отчислит в пользу Гроссерии ровно два миллиона суремов, чем будут полностью покрыты расходы по научным изысканиям профессора Вар-Доспига. Далее научный консультант вашей святости просит отпустить ему дополнительно двести тысяч суремов для интенсификации научных работ и одновременно почтительно приглашает вашу святость ознакомиться с очередной моделью Материона, созданной за последний год. Надо полагать, ваша святость, что дополнительные ассигнования вы отпустите профессору Вар-Доспигу не прежде чем осмотрите его новую модель и убедитесь, что она является существенным шагом вперед к задуманному эвристическому роботу "Материону". Правилен ли будет такой ответ на докладную записку профессора Пигрофа Вар-Доспига? Гросс чуть заметно кивает, не отрывая взгляда от огня в камине. Голос протера Мельгерикса доносится глухо, словно из какой-то неведомой дали. Гроссу не хочется расставаться со сладостной дремотой, но, сделав над собой усилие, он движением век прогоняет ее и вновь прислушивается к тому, что говорит Мельгерикс. - Его беспорочество протер Вигурий представил записку по поводу последнего напутствия, которое надлежало дать престарелому и больному композитору Гионелю Маску, - бубнит протер-секретарь, заглядывая в очередную бумагу. Гионель Маск, как известно вашей святости, приблизился к порогу неизбежного. Вы сами изволили поручить протеру Вигурию сделать больному последнее напутствие. Вигурий выполнил поручение вашей святости, но неполностью, о чем и доносит. Первое и второе очищение протер совершил благополучно и с удовлетворением отметил полную покорность умирающего перед лицом неизбежного. Однако третье очищение ему выполнить не удалось. Придя сегодня утром в дом Гионеля Маска, протер обнаружил, что умирающий исчез. От растерянных слуг он узнал, что на рассвете за больным приехал неизвестный человек, облаченный во все черное, и заявил, что прибыл по вызову самого композитора. Естественно, что его допустили к больному. Побыв с Гионелем Маском не более десяти минут, неизвестный вывел его из дома, усадил в автомобиль и увез. Один из слуг Маска проявил похвальное усердие и проследил за направлением, в котором незнакомец увез его хозяина. Этот расторопный слуга доложил протеру Вигурию, что черный лоршес умчался к южному шоссе, которое ведет в Тартахону и далее в Марабрану. Протер Вигурий из этого заключил, что Маск - уроженец Марабранской провинции - решил умереть на родной земле, а увез его кто-нибудь из родственников. Столь легкомысленным поступком композитор лишил себя последнего напутствия, а тем самым, как полагает протер Вигурий, и высокой чести покоиться в сардунском Пантеоне Гениев... - Вигурий глуп, как средневековый монах! - тихо проскрипел сын божий, не поворачивая головы, и, помолчав, добавил: - Гионель Маек великий композитор, прославленный во всем мире. Пусть он умирает там, где ему легче умирать. Тело его все равно должно быть положено в мраморный саркофаг в Пантеоне Гениев. Я сам прослежу за этим и лично совершу по нему великое богослужение в Сарде... Гионель Маск - гордость Гирляндии и крупнейший алмаз в нашей святой короне! С ним может сравниться разве что другой великий гирляндец - академик Вериан Люмикор Нотгорн. Поэтому я приказываю и повелеваю: Вигурию поставить на вид его прискорбное скудоумие и на полгода лишить его счастья лицезреть нашу священную особу. Ашем табар! - Ашем табар! - скороговоркой произнес Мельгерикс и, поклонившись сухопарой спине сердитого старичка, продолжал докладывать: - Пишет и доносит настоятель храма бога единого в Ланке, что на юге Сардунской провинции, некий благочестивый аб Бернад. Письмо, ваша святость, пространное и бестолковое. Им не стоило бы утруждать ваше внимание, если бы в нем не сообщалось нечто неслыханное и невероятное. Вы только что изволили назвать академика Нотторна драгоценным алмазом вашей божественной тиары. А ланкский аб жалуется в своем письме на академика Нотгорна и обвиняет его в самых страшных смертных грехах. Нотгорн, ваша святость, уже два года живет в Ланке... - Рядовой аб жалуется на академика?! На самого Вериана Люмикора Нотгорна?! - неожиданно оживился гросс и даже слегка повернулся в сторону секретаря. - Истинно так, ваша святость, - подтвердил протер Мельгерикс. - Аб Бернад из Ланка жалуется на полное безверие престарелого профессора Нотгорна, а также на его явное намерение вступить в открытую борьбу с нашей святой религиозной общиной!.. - Вступить в борьбу с общиной бога единого?! В борьбу со мной?! - Да, ваша святость. Это явствует из письма ланкского аба... - Вон как!.. Интересно!.. Весьма интересно!.. Это письмо мы с удовольствием выслушаем полностью. Читай, беспорочнейший! - Да будет так, ваша святость. Ашем табар!..