ЧУДО

В МАРАБРАНЕ

Я думал - ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик...

Владимир Маяковский

1

Пришло лето. На сардунских бульварах зацвели акации. Берега полноводной Лигары украсились десятками купален, в которых несметные толпы бронзово-смуглых людей искали спасения от убийственной жары. Арса, любившая в прежние годы загорать и купаться, в этот раз вообще не выходила за пределы отцовской усадьбы. Дни она коротала у себя в комнате с книгой, при спущенных шторах, а по вечерам спускалась в сад подышать свежим воздухом. Ее мучила безысходная тоска. Прошло больше месяца с тех пор, как она наскоро простилась с Рэстисом Шорднэмом в гостинице "Кристалл" и вернулась к отцу, и за все это время ее странный друг не порадовал ее ни единой весточкой. Первые дни Арса терпеливо ждала, понимая, что события в Марабране и в Ланке целиком поглощают Рэстиса. Потом она узнала из газет о том, что Профессор Нотгорн тяжело болен и что его перевезли из Ланка в лучшую клинику столицы. В душу ее снова вкрались сомнения, и она не могла решить, кого ей следует считать больным - настоящего профессора Нотгорна или Рэстиса Шорднэма, оказавшегося в дряхлом теле старика. У нее не было никаких веских доказательств, что бородатый гигант, уверявший ее, что он и есть настоящий Рэ Шкипер, не лгал ей. Арса загадала: если он не лгал, то, поместив старика профессора в больницу, обязательно навестит ее в Гроссерии. А если не придет, то, значит, он подло обманул ее, значит, он не бывший токарь Рэ Шкипер, а сам профессор Нотгорн, похитивший тело у ее доверчивого друга. Бородач не пришел - ни в первые дни, ни в последующие недели. Уже уверенная, что ее жестоко обманули, Арса все же со дня на день откладывала посещение больницы. Мысль, что в ней умирает именно бедный Рэстис, страшила ее. А потом все кончилось: как взрыв бомбы, грянуло известие о смерти великого Нотгорна. Хоронили ученого с большой помпой, хотя и без участия чинов Гроссерии. На этот счет в завещании Нотгорна было ясное и категорическое распоряжение: похороны должны быть гражданские, без религиозных обрядов. Брискаль Неповторимый выступил по этому поводу в Сарде с пространной проповедью, в которой простил гениального безбожника и заочно благословил его погребение в сардунском Пантеоне Гениев. На верующих это произвело очень глубокое впечатление, а вспыхнувшие было неприятные слухи о крайне отрицательном отношении усопшего ученого к гирляндской религиозной общине постепенно заглохли. Церемонию гражданской панихиды Арса наблюдала по телевизору. С бьющимся сердцем выслушала она выступление Рэстиса Шорднэма и снова после этого несколько дней ждала, что он придет к ней. Но, как писали потом газеты, ассистент и наследник профессора Нотгорна сразу после похорон вернулся к себе в Ланк. Это было последним жестоким ударом. Что же касается профессора Вар-Доспига, то он просто не замечал состояния дочери. Впрочем, он и не мог его заметить, так как редко бывал дома. Он на целые недели уезжал в Марабрану, где у него последнее время оказалась вдруг масса неотложных дел. В его отсутствие из Марабраны почти ежедневно поступали ящики с какими-то сложными деталями. Ассистент профессора доктор Канир руководил их доставкой в подземную лабораторию. В те редкие дни, когда профессор Вар-Доспиг приезжал из Марабраны домой, Канир вместе со своим шефом безвылазно пропадал в лаборатории, помогая при сборке поступивших деталей. В промежутках между приездами шефа доктор Канир был мало занят. Отгрузив очередной ящик с деталями, он садился писать скучный доклад его святости гроссу сардунскому о ходе работ над созданием "материонного генератора" (так назывался в докладах гроссу специальный мезонный ускоритель, постепенно возникавший в лаборатории Вар-Доспига). Сочинив доклад, Канир отправлял его с монахом-курьером в канцелярию его святости, после чего либо просматривал от скуки старые научные журналы, либо уходил бродить по площадям и паркам Гроссерии. По вечерам же он бывал неизменным собеседником Арсы, которая терпела его, так как он не был назойлив и умел выслушивать ее жалобы... - Удивляюсь я вам, доктор, - сказала как-то Арса. - Вы столько лет работали с профессором Нотгорном, а не можете ответить на самый простой вопрос! - Какой вопрос, ведрис Арцисса? - Тот, который я задавала вам уже сотни раз! Можно быть уверенной, что сознание Шорднэма одолело ментогены Нотгорна и восстановилось в своем подлинном теле? Иначе говоря, можно быть уверенной в том, что умер именно профессор Нотгорн и что в Ланке живет теперь не кто иной, как Рэстис Шорднэм? - Вы несправедливы ко мне, ведрис. Я уже отвечал вам на этот вопрос... Да, в Ланке живет сейчас именно Рэстис Шорднэм. Я сам осматривал и подвергал различным тестам аба Бернада. Перед этим я долго изучал и всячески испытывал известного вам Фернола Бондонайка. Если в случае с Фернолом мы могли подозревать подвох со стороны испугавшегося ответственности Маска, то случай с абом рассеял все наши сомнения. Орангутанг Кнаппи, ментогены которого прижились в мозгу аба, при всем желании не мог нас обманывать. Пока в теле аба превалировало сознание обезьяны, аб и вел себя, как обезьяна, и его держали в клетке, как опасного параноика. А когда сознание аба восстановилось, его признали здоровым и выпустили. Правда, в его сознании сохранились многие обезьяньи признаки, из-за этого он по воле гросса сардунского лишился богатого прихода в Ланке и служит теперь в деревушке Аркотте, что возле Марабраны, но и этот факт является горестным лишь для самого аба, для вас же, ведрис Арцисса, он может быть неопровержимым доказательством того, что Рэстис Шорднэм не лгал вам. Он в самом деле унаследовал от профессора Нотгорна колоссальный объем знаний и таким образом из простого токаря превратился в выдающегося ученого! - Но почему же тогда он забыл обо мне, доктор? Настоящий Рэстис Шорднэм никогда бы так ко мне не отнесся! Не зная, что ответить, доктор Канир лишь сочувственно вздохнул...

2

Сумерки сгустились. Арса уже собралась уйти из сада, чтобы приказать монаху-служке подать ужин, когда за оградой сада раздался стрекот автомобильного мотора. Кто-то подъехал к воротам особняка. - Это, наверное, ведеор профессор! - говорит Канир и торопливо поднимается со скамьи. Он не ошибся. На каменной дорожке, ведущей от ворот к дому, действительно появляется профессор Вар-Доспиг. Усталый, запыленный, обгоревший на солнце, но вместе с тем необычайно бодрый и довольный собой. Он машет рукой дочери и ассистенту: - Арса, доктор, здравствуйте! Все скучаете? Ничего, потерпите! Скоро будет так весело, что не будем знать, куда от веселья деваться!.. С этими словами он, не останавливаясь, проходит в дом. Канир чуть ли не рысцой спешит вслед за ним. Арса же, передумав уходить, остается в качалке, в которой она имела обыкновение сидеть. Самодовольный вид отца раздражает ее, и поэтому она предпочитает с ним сейчас не встречаться. Войдя в прохладную гостиную, Вар-Доспиг бросается в кресло и с удовольствием вытягивает ноги. Канир останавливается перед ним в почтительной позе. - Садитесь, садитесь, коллега! - кивает ему Вар-Доспиг и обеими руками прогребает свою густую серебристую шевелюру. - Я ужасно измотался сегодня и уже не в состоянии ничем больше заниматься. Мечтаю только о ванне, ужине и постели!.. Канир садится в кресло напротив шефа и, скромно кашлянув в кулак, осторожно спрашивает: - А как ваши дела, ведеор профессор? - Отлично, доктор! Лучше и быть не может! - Я так и думал. У вас очень хорошее настроение, ведеор профессор! - Еще бы! Мне есть чем гордиться. В такой безумно короткий срок мне удалось разработать и полностью подготовить небывало сложный эксперимент! Канир делает удивленное лицо: - Вы говорите, полностью?.. Но ведь материонный генератор еще не закончен. В сегодняшнем докладе его святости я написал, что нам нужна еще неделя... - Ничего, что доложили, доктор. Завтра придут последние детали, а послезавтра мы уже сможем испытать наш мезонный ускоритель! - Это хорошо... Но позвольте, ведеор профессор, вас спросить. Я, конечно, не смею вмешиваться, но все же, если можно, скажите, что же мы будем изготовлять при помощи этого странного ускорителя? - Скоро увидите сами!.. Помните, доктор, вы показывали мне электронные снимки импульсов ментогенного поля? - Помню, ведеор профессор. - А помните, что один из этих снимков изображал мысли Фернола Бондонайка о боге едином? - О боге едином?.. Ах, да, верно, был такой снимок! - Так вот, дорогой коллега, этот снимок и стал основой нашего теперешнего эксперимента. С завтрашнего дня мы приступаем к практическому осуществлению операции "Материон" на основе нами созданной науки материоники. Должен вас в связи с этим кое о чем предупредить. Что бы ни случилось в ближайшие дни, какие бы грандиозные события ни развернулись, вы должны оставаться молчаливым свидетелем всего происходящего, делать вид, что вас это абсолютно не касается и при этом, конечно, беспрекословно выполнять все мои распоряжения! - Но почему же так, ведеор профессор?! Что может случиться?! - Видите ли, дорогой мой помощник, его святость Брискаль Неповторимый любой ценой требует от нас Материона. Но на такой эксперимент, какой я решил проделать, даже его святость не дал бы нам своего согласия. - Это что-нибудь противное принципам религии?! - Наоборот, доктор, совсем наоборот! Скорее, это слишком даже отвечает принципам религии. - И этот эксперимент начнется завтра, ведеор профессор? - Завтра, доктор, завтра!.. И вот это "завтра" наступило.