Да и какую работу – всю свою сознательную жизнь Капитон был в услужении у господ, и, конечно же, никаким ремеслам его не обучали.

Будущее казалось ему страшным, темным, как болотный омут, куда нечаянно угодил мальцом: ни крова над головой, ни родни, которая приютила бы его (родители померли от тифа, когда Капитону исполнилось двенадцать лет; а младшая сестра тоже была в услужении у престарелого генерала).

Конечно, Капитон скопил небольшую сумму. Хотя княгиня особой щедростью не отличалась, он, прожив столько лет среди господ, кое-чему у них научился.

Немало вещей из обширного гардероба княгини и ее сынов уплывало через руки Капитона знакомому старьевщику.

Сбывал он не только носильные вещи, но и все, что под руку попадало – будь то колесо от тарантаса или окорок.

Капитон давно хотел завести свое дело, верное, денежное дело – ямщицкий извоз с трактиром и спальными комнатами.

Предложение Вилюйского пришлось очень кстати. И сам Капитон не продешевил, что принесло ему удовлетворение.

И все же по нынешним меркам, этого мало. Ох, мало…

Капитон сунул руку в карман, нащупал сверток, где лежал точно такой же брусок мыла с оттисками ключей, как и тот, который он передал Вилюйскому.

Спасибо Софке, выручила – ее работа. “Женюсь, ей-ей! – подумал он с благодарностью. – Как только дело спроворю, так и…”

Спустя какое-то время Капитон свернул в переулок, где жил знакомый ремесленник. До этого он успел купить в лавке бутылку казенки и закуску.

“Накося, выкуси… – стараясь ступать, где посуше, пробормотал Капитон, вспомнив купца. – Нашел юродивого… Как бы не так. Вот паук! У самого мошна трещит по швам от денег, а ему все не хватает… рублика до миллиона…”

Капитон неожиданно разозлился, словно Вилюйский собирался покуситься на его личное добро, и крепко выругался.

Наконец молодой человек нашел нужный адрес. Он с силой толкнул дверь убогого приземистого домишка с кованым петушком-флюгером на коньке крыши, и все еще во власти дурного – до злой дрожи в руках – настроения ступил в чадный полумрак.

За хлипкой перегородкой гудела паяльная лампа. Чей-то хриплый мужской голос, отчаянно перевирая слова и мелодию, громко пел: «Мы наш, мы новый мир построим… Кто был никем, тот станет всем… Это есть наш последний, наш решительный бой!…»

– Что, в пролетарии записался? – насмешливо спросил, оказавшись в мастерской, Капитон.

За верстаком сидел замызганный мужичок с лицом, похожим на морду хорька. Он паял медный тазик.

– А, Капитоша! – воскликнул мужичок и обнажил в широкой улыбке желтые гнилые зубы. – Каким ветром?

– Все тем же, Афанасий…

– Что принес на это раз? – оживился мужичок.

– Выпивку и закуску.

Афанасий неожиданно нахмурился и потушил паяльную лампу. Глянув исподлобья на Капитона, он сказал:

– А вот это уже серьезно…

– Почему ты так думаешь?

– Так ведь у тебя снега прошлогоднего не выпросишь. А тут – дармовая выпивка, закуска…

Афанасий ехидно рассмеялся.

– Шути, да знай меру, – с угрозой сказал Капитон.

– Все, все, умолкаю…

Мужичок поднял руки вверх.

– Вот и ладушки… – Капитон скверно осклабился.

Афанасий ел и пил жадно, словно не обедал как минимум два дня. Несмотря на отнюдь не богатырское телосложение, желудок у него был поистине безразмерным.

У Капитона глаза на лоб полезли, когда Афанасий, закончив с трапезой, одним духом выпил еще и двухлитровый жбан квасу.

– Потешил мамону, – с удовлетворением рыгнул Афанасий. – Спасибо, Капитоша.

– Ну ты даешь…

Капитон не спеша допил свой лафитник, вместо закуски понюхал хлебную корку и спросил:

– Интересно, куда девается проглоченная тобой еда? Живот как был плоским, так и остался прилипшим к позвонку.

– А у меня все сразу по костям рассасывается, – смеясь, ответил Афанасий.

– Похоже…

– Так что у тебя за дело ко мне, мил дружочек? – спросил Афанасий, закуривая.

– Да так, мелочь…

Капитон колебался. Он знал мужичка с давних пор, еще когда был мальцом. В те времена Афанасий слыл удачливым вором, у которого всегда водились деньги. Нередко он покупал конфеты и другие сладости и угощал пацанов – всех, кто ему попадался на пути.

Фарт Афанасия закончился в аккурат перед войной. Попался он на пустяшной краже, а потому срок ему дали небольшой.

Отсидев положенное, Афанасий не стал больше искушать судьбу. Откопав свою заначку, он купил мастерскую и начал слесарить.

Вскоре молва о нем пошла по всему Гловску и даже окрестным селам, а потому с заказами у Афанасия проблем не существовало. У него и впрямь были золотые руки.

И мало кто знал, что Афанасий стал барыгой. В тюрьме он понял, что зарабатывать легкие деньги можно практически ничем не рискуя.

Слесарная мастерская была для таких дел идеальной крышей. Люди шли к нему совершенно открыто, не таясь. Поди, узнай, кто из них мазурик и несет под полой ворованные вещи.

Афанасий не жадничал. Он никогда не брал «на комиссию» ценные вещи, которые были на особом контроле сыскной полиции.

Капитон сдавал Афанасию веши, украденные из княжеского гардероба. Кроме того, Афанасий с удовольствием покупал у молодого человека по дешевке и продукты, которые тот выпрашивал у Софки или воровал.

– Да ты не темни, – успокоил его Афанасий. – Я не болтлив. Это всем известно, в том числе и тебе.

– Верно, – согласился Капитон. – Мне нужно, чтобы ты сделал ключи…

– Ого! – воскликнул Афанасий, сразу смекнув в чем дело. – Никак намечается крупное дельце? Похоже, птенец хочет вылететь из гнездышка.

– Глупости! – фыркнул Капитон. – Мне просто нужны ключи. И не более того. Ты понял?

Он смотрел прямо в глаза Афанасию. Тот даже поежился от холода, который излучали мгновенно заледеневшие глаза Капитона.

– Понял, – сказал Афанасий. – Будет сделано.

– За два дня успеешь?

Капитон достал брусок мыла с оттисками ключей и показал его Афанасию.

– Конечно, – ответил Афанасий, внимательно разглядывая оттиски. – Однако, эта работа стоит денег… И немалых.

– Сколько?

Афанасий почесал в затылке, глубокомысленно уставился в закопченный потолок, подумал немного, а затем заломил такую цену, что у Капитона челюсть отвисла.

– Ты в своем уме!? – вскричал юноша.

– А то как же, – хитро ухмыльнулся Афанасий. – Работа ювелирная. Ключики-то не простые, старинные. Их на авось не сделаешь. Тем более, как я разумею, по замку мне подгонять заготовки не придется.

– Это очень дорого.

Афанасий независимо пожал плечами.

– Найди кого-нибудь, кто сделает дешевле, – сказал он с иронией.

Капитан ответил ему долгим сумрачным взглядом.

– Твоя взяла, – сказал он после несколько затянувшейся паузы. – Согласен.

– Задаток?… – протянул руку Афанасий.

– А это ты видал!? – окрысился Капитон и показал ему кукиш. – Получишь, когда сделаешь.

– Ладно, не будем ссориться… из-за такого пустяка. Договорились.

Капитан согласно кивнул, резко повернулся, и, не прощаясь, покинул мастерскую Афанасия. Он не хотел, чтобы тот увидел выражение его лица.

Юноша готов был убить Афанасия.

Дубравин решил навестить Алифанову.

После похорон она в театре еще не появлялась. Родные актрисы сообщили режиссеру, что у нее высокая температура.

Алифанова встретила Дубравина, как доброго приятеля. Одетая в длинный махровый халат, с завязанным пуховым платком горлом, она была похожа на большого пингвиненка.

– Не могу ни читать, ни смотреть телевизор – глаза болят, – пожаловалась Алифанова майору, усаживая его в кресло рядом с пианино.

– Сколько?… – кивнул он на градусник, лежащий на столе возле лекарств.

– С утра было тридцать восемь и пять…

Алифанова говорила очень тихо.

– Ангина…

Она показала на горло.

– Никогда раньше не было…

– Извините, я, похоже, некстати. Хотел кое-что спросить, да, видно, придется в другой раз.