– Что бы это значило? – спросила я сама себя вслух.

– Это значит «ледяная звезда», – ответил Лешка за моим плечом.

Я быстро обернулась.

– Привет!

– Привет, – ответил мой приятель.

Как обычно, он был одет в любимую рваную тельняшку и не менее рваные джинсы, закатанные до колен.

– А! – сообразила я. – Значит, английское «эс» относится к двум словам? «Айс Стар»?

– Значит, так, – подтвердил Лешка хмуро.

Я еще раз полюбовалась яхтой.

– Красавица.

– Да, – согласился Лешка. – Судно отличное.

– Чье?

Лешка почесал переносицу.

– Нового радиомагната, – ответил он язвительно. – Этого, как его...

Он сделал вид, что не может вспомнить фамилию.

– Дердекена, – подсказала я.

– Его.

Я снова осмотрела яхту. Красивое судно. «Ледяная звезда»...

– Красивое название, – сказала я. – А радиостанция называется «Осенняя звезда». Что это у него сплошные звезды в лейблах?

– Зазвездился, – объяснил мне Лешка. – Наворовал столько денег, что чувствует себя светилом.

Я насмешливо покосилась на приятеля. Интересная реакция. Похоже, что он нового клиента ревнует. Интересно, к кому? Или к чему? До сих пор сильной конкуренции среди молодых предпринимателей у Лешки не было. Может, этим и объясняется его неприязнь?

– Сколько ему лет? – спросила я.

Лешка пожал плечами.

– Не помню. Кажется, лет сорок.

– Сорок?

Я почувствовала легкое разочарование. Немолод Иван Дердекен, весьма не молод... То есть в моих глазах, конечно. В двадцать пять лет все, что находится за пределами тридцати шести, кажется старостью.

А в одном очень хорошем фильме было сказано, что в сорок лет жизнь только начинается... Неужели правда?

– Вот стукнет тебе сорок, тогда и узнаешь, – сказал внутренний голос.

Я отмахнулась. Когда это будет! Если мне вообще когда-нибудь стукнет сорок... Как-то не верится, что такое возможно.

– Сорок, – подтвердил Лешка неприязненно.

– Старый, – пожаловалась я.

– Старый... для чего?

Я шутливо долбанула Лешку по предплечью.

– Не говори пошлости!

– У меня создалось ощущение, что ты примеряешь его на себя, – сообщил Лешка, глядя в сторону.

– Я примеряю его для своей статьи, – ответила я сухо. – Шеф велел пролить луч света на эту темную фигуру.

Лешка хмыкнул.

– Значит, ты собираешься с ним познакомиться?

– Долг прежде всего, – сказала я философски.

Лешка снова хмыкнул.

– Ну, да, – произнес он, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Долг платежом красен...

Я взяла Лешку за плечи и развернула к себе.

– А ну-ка посмотри на меня.

Он воровато стрельнул глазами по моему лицу.

– Тебе не стыдно? – спросила я строго. – Что за безнравственные намеки?

– Я не за твою нравственность переживаю, – хмуро сказал Лешка.

– А за чью? За Дердекенскую?

Лешка снова стрельнул в меня взглядом.

– Ты красивая, – пожаловался он.

– И что? Спасибо за комплимент, конечно, но ты забываешь главное правило журналистики:

Я подняла палец и процитировала шефа:

– «Никаких личных отношений с объектом!»

Лешка отреагировал как-то странно. Он почему-то покраснел и, сильно заикаясь, произнес:

– А я? Я д-для т-тебя тоже об...об...

Он сделал над собой усилие и, наконец, выговорил:

– Объ...ект?

Я вздохнула. Мне показалось, что Лешка меня упрекнул в нашей дружбе.

– Леш... Ты, конечно, был объектом. Но, во-первых, это было в далеком прошлом. Два года назад. С тех пор я ничего про тебя не писала. Так что мы вполне можем позволить себе оставаться приятелями. По-моему, ничего аморального в наших дружеских отношениях нет.

Лешка покраснел так отчаянно, что я даже испугалась.

– Приятелями? – переспросил он. И тут же сам ответил:

– Ну, конечно! Какой же я идиот!

– Леш, ты говоришь загадками! – заметила я строго.

Лешка отвернулся. Минуту мы молчали, потом он спокойно сказал:

– Ты права. Я, действительно, болтаю всякую ерунду. Не обращай внимания.

Окончательно взял себя в руки, повернулся ко мне и спросил:

– Чем я могу тебе помочь?

Я умильно сложила губки.

– Как ты думаешь, Дердекен сильно обидится, если сфотографирую его кораблик?

– Я так не думаю, – ответил Лешка ровным голосом. – Никакого запрещения на съемку кораблей в уставе клуба нет, владельцы подобных указаний не оставляли. На борт, конечно, я тебя пустить не могу, это частная собственность...

– Само собой!

– Но снаружи можешь пощелкать, – закончил Лешка.

Я достала фотоаппарат.

– Леш!

– А?

– Это парусная яхта?

– Парусно-моторная, – ответил Лешка. – Сейчас мало кто ставит паруса, если есть хороший двигатель.

– А зачем он поставил?

Лешка пожал плечами.

– Недобитый романтик. Говорит, что закончил питерскую мореходку.

– Да ты что? – заинтересовалась я и прицелилась объективом в «Ледяную звезду». – А что он еще тебе сказал?

Лешка немного помолчал.

– Ну, ты и лиса, – ответил он наконец. – Опять информацию собираешь?

– Просто интересно, – ответила я и переменила ракурс.

Лешка вздохнул.

– Да он, в общем, ничего особенного о себе не рассказывал. Знаю, что бывший моряк, вот и все.

– То есть работал на судне? – уточнила я.

– Я так понял.

– А на каком? В какой должности?

– Понятия не имею. Спроси у него сама.

– Спрошу, – пообещала я и в последний раз щелкнула яхту.

Убрала фотоаппарат в сумку, застегнула молнию. Лешка проводил мою мыльницу неодобрительным взглядом.

– Вам не стыдно до сих пор пользоваться таким старьем? – спросил он строго.

– Ты же знаешь: шеф работает в режиме строгой экономии, – ответила я.

– Ваш шеф – просто скряга, каких мало! – вспылил Лешка.

– Вот и прояви благородство: подари журналу приличную технику! – тут же поддела я. И добавила:

– Как патриот родного города. Вспомни, какую статью я о тебе написала! Дамочки описались слезами!

Лешка фыркнул. К нему начало возвращаться хорошее настроение.

– Да, уж... Расписала, как икону...

– Вот и прояви ответную любовь, – снова подначила я.

Лешка посмотрел на меня странным взглядом.

– Уговорила. Проявлю.

– Ура! – сказала я. Поднялась на цыпочки и чмокнула Лешку в щеку. Лешка немедленно покраснел.

– Все-таки я отличный журналист, – похвастала я.

– Ага! И ноги у тебя длинные, и мордочка симпатичная...

– Леш!

Я скроила жалостливую гримасу.

– Я же не виновата, что у меня длинные ноги!

Лешка пожал плечами.

– Я тебя и не обвиняю! Я хочу сказать, что все внешние атрибуты профессии у тебя имеются!

Я почесала нос. Обидеться или нет? Решила не обижаться.

– Имеются! – подтвердила я. – Даже машина!

Лешка скривился.

– Господи, совсем забыл про эту развалюху... Хоть бы не напоминала! Приличные журналисты ездят на приличных тачках!

– В кино! – напомнила я. – А в нашем скромном королевстве, подержанная «Нива» – вполне приличная машина.

– Да возьми ты мой «фольксваген»! – завелся Лешка. – Сколько раз предлагал! Безотказная тачка, не подведет на дороге, удобная, комфортная...

– И дорогая, – договорила я.

– Что в этом плохого?

Я отвела за ухо прядь волос, которая выбилась из-под заколки.

– А если я в аварию попаду? Если машина окажется убитой? Тогда что?

Лешка смотрел на меня, не отрываясь. Было в его взгляде что-то такое, отчего я опустила глаза.

– Тогда, Айка, я тебя задушу, – ответил он серьезно.

Я рассмеялась, но тут же оборвала смех. Он получился каким-то неестественным.

– Знаю я тебя, – сказала я неуверенно. – Подстроишь аварию, а потом будешь нашим бесплатным рекламодателем до скончания времен.

– Не смешно, – сказал Лешка.

– Не смешно, – мгновенно согласилась я.

Из всех наших рекламодателей Лешка был самым щедрым и исправным плательщиком. Можно сказать, что он обеспечивал кассу на сорок процентов. Если не на пятьдесят.