- Брэнног, тебе кажется, что ты остался совсем один. Но это не так, вырвалось вдруг у нее. Он отнял руку:

- Оставь меня.

Девушка вновь сжала его пальцы:

- Не гони меня.

Он разозлился и оттолкнул ее сильнее, чем следовало. Потеряв равновесие, Эорна больно ушиблась о соседний стол.

- Оставь меня! - рявкнул он. - Ты работаешь у меня, я плачу тебе. Прибери здесь. Мне нужно снаряжать лодку. - С этими словами он вышел из комнаты, мрачный как туча. Прикусив губу, она схватила тарелки и скрылась на кухне.

На улице, поостыв на холодном утреннем ветру, он решил, что слишком жестоко обошелся с Эорной. Надо будет поговорить с ней еще раз, помягче. Но сейчас он не нуждался ни в чьей компании.

- В море собираешься?

Обернувшись на голос, он увидел Хенгрома, который шагал в его сторону.

- Угу, - буркнул он, перебрасывая через плечо моток веревки.

- Так, значит, они ушли. И девочка с ними?

- Да. Решила, что это ее долг.

Хенгром внимательно взглянул в измученное лицо товарища:

- Наверняка решение далось ей непросто.

Брэнног понимал, что друг искренне переживает за него.

- Да, нелегко. Как ты думаешь, может, мне не следовало позволять ей уйти?

- Птице место в небе, Брэнног. - Хенгром посмотрел на отвесные горные склоны, высившиеся над деревней. - Их ждут тяжелые испытания. Я почти не спал этой ночью.

- Они просили поблагодарить за мечи, - сказал Брэнног, с трудом выдавив из себя улыбку. Хенгром улыбнулся в ответ:

- Смотри-ка, а погода-то сменилась. Надо постараться и наверстать все, что мы упустили этой зимой. Может, наш чужеземный друг принес нам удачу. Хороший улов нам сейчас не помешает.

"Удачу? - удивился Брэнног. - А может, это его прощальный подарок?" И он вернулся в дом отдать все необходимые распоряжения перед выходом в море. Завершив дела, он поискал Эорну. Она была на кухне вместе с другой девушкой, Харлой. Под каким-то предлогом он отослал вторую девушку прочь, но Эорна продолжала работать молча, не поднимая глаз.

- Эорна, я тебя обидел. Я был расстроен, когда говорил с тобой.

Она посмотрела на него:

- Я понимаю.

- Я не должен был отвергать тебя.

Девушка сделала к нему шаг, но он отвернулся.

- Может быть, когда ты вернешься, - начала она мягко, - я смогу убедить тебя, что ты не одинок. Он замер. Вовсе не это ожидал он услышать.

- Нет. Я понимаю, что ты беспокоишься обо мне, спасибо тебе за это. Но ты напрасно ждешь от меня чего-либо. Я не люблю тебя, Эорна.

Эорна улыбнулась:

- А я и не прошу меня любить.

- Ты должна найти себе другого мужчину, - заторопился он, чувствуя, что, если этот разговор не прекратится, он снова потеряет контроль над собой.

Она смотрела на него, не говоря ни слова.

- Тебе не обязательно продолжать работать здесь, можешь уйти, если хочешь, - предложил он ей.

- Ты меня гонишь? - испугалась она.

- Нет! Оставайся и продолжай работать за еду и жилье, как раньше, больше мне ничего от тебя не нужно. Ничего. Я буду тебе помогать, но, если тебе нужен мужчина, найди другого.

Пристыженная, она опустила глаза:

- Хорошо. Ты дашь мне время найти другую работу где-нибудь в деревне?

- Да, если ты хочешь уйти. Но, повторяю, в этом нет необходимости, можешь оставаться у меня. - С этими словами он вышел, злясь на себя за то, что надумал извиняться. Теперь отношения между ними стали еще более напряженными, чем прежде.

Вскоре Эорна уже наблюдала, как Брэнног сел в лодку и отчалил от берега вместе с другими рыбаками, также выходившими в море на лов. Ни одного мужчины не осталось в деревне. Эорна позволила себе немножко поплакать. Теперь, когда дочь Брэннога больше не стояла у нее на пути, она надеялась заполнить пустоту в его жизни. Но он не испытывал к ней ничего, кроме презрения. Она говорила с ним напрямую, без всяких уловок, отдалась на его милость, а он был так холоден. При воспоминании об этом слезы ее высохли, а сердце ожесточилось. "Ладно. Раз уж ты так хочешь от меня избавиться, - сказала она себе (именно так понимала она его намерения), - я здесь больше не останусь. Но не жди, что я буду молчать, Брэнног. Имя твоей драгоценной доченьки будут склонять так же, как и мое. И так уже все женщины деревни перемывают мне косточки, будучи уверены, что я согреваю твою постель. Но, коль ты не нашел для меня ни доброго слова, ни ласкового взгляда, я уйду". Она отправилась в свою крохотную спаленку и принялась укладывать скудные пожитки.

Рыбацкие лодки быстро вышли на глубокую воду. Море успокоилось, рыба ловилась на славу. Все уже и думать позабыли о визите странного незнакомца, и только Брэнног продолжал размышлять о связи между внезапной переменой погоды и магией. Корбилиан рассказывал, что в Тернанноке люди сами управляли штормами. Тем временем оставшиеся в Зундхевне женщины радостно хлопотали по хозяйству, предвкушая богатый улов, с которым вернутся их отцы и мужья. Между делом они обсуждали события прошлой ночи, сравнивая рассказы своих мужей. Всем казалось, что тяжелые времена подошли к концу.

Их заметил мальчик, который удил рыбу в дальнем конце гавани, где под водой копошились крабы. Узкая тропа (вряд ли кто назвал бы ее дорогой) вела вдоль обрывистого берега от деревни на юг. Ею редко пользовались, и летом она обычно зарастала травой. По ней-то и пробирались, осторожно ступая, несколько десятков лошадей; на них, прямые как палки, сидели всадники, закутанные в потрепанные серые плащи. Низко опущенные капюшоны защищали их лица от ветра. Испуганный и завороженный непривычным зрелищем, мальчик не мог двинуться с места; удочка его упала в воду.

Когда копыта передней лошади зацокали по набережной, мальчика охватил ужас. Он не видел лица всадника, но чувствовал цепкий взгляд, который обшаривал каждый дюйм его тела. Другой верховой скинул капюшон и обратился к нему с вопросом:

- Как называется эта деревня, дитя?

У него было худое, угловатое лицо, с выражением жестким и неумолимым, выдававшим человека, который привык повелевать и наказывать. Взглянув на него, мальчик почувствовал, что уже признан виновным и осужден; ему захотелось спрятаться. Язык его словно прилип к нёбу. Тот, что ехал впереди, по-прежнему смотрел на него, не снимая капюшона. Мальчик почувствовал себя полевой мышью, на которую упала тень ястреба.

- Зундхевн, - выдавил он наконец дрожащим голосом.

- Беги, кролик, - прогудел голос первого всадника. Он был густым и низким, как звон большого колокола, но в нем не чувствовалось угрозы. Беги к своим и скажи, что Избавители прибыли. Теперь вам не грозит никакая опасность.

- Благодарю вас, господин, - пискнул мальчонка и помчался так, что только пятки засверкали, словно он и впрямь был испуганным кроликом.

Второй всадник проводил его угрюмым взглядом, как будто столь поспешное бегство ребенка оскорбило его лучшие чувства.

- Думаешь, они здесь слышали о нас?

- Сомневаюсь. Но тем меньше будет у них причин оказывать нам сопротивление.

- Найдем ли мы отступников?

Человек в капюшоне отрывисто рассмеялся:

- Ты слишком нетерпелив, Джемута. Путь наш дальний, но задача не столь уж трудна. Так что учись владеть собой. Мне хорошо известно твое желание служить нашему делу. Не старайся доказать мне это еще раз. - С этими словами он, не оглядываясь, направил свою лошадь вперед, к примостившимся между бухтой и горой домишкам Зундхевна.

Он уже заметил, что лодок в гавани не было. Где же им еще и быть в такой погожий день, как не в море. Перемена погоды его удивила: совсем недавно он и его люди вынуждены были три дня прятаться в горной пещере от обезумевшего ветра. А сегодня было подозрительно тихо. Тут он остановился и пригляделся к водам бухты. Там что-то плавало. Он указал на предмет рукой. Джемута немедленно спешился и спустился к воде.

- Обломки какие-то, - сообщил он без особого интереса в голосе. Неудивительно, что лодка разбилась в такой шторм.