И стал я действовать тихой сапой – прикинулся скромным таким, застенчивым, загрустил якобы, задумался, пригорюнился. Она, разумеется, клюнула – и тоже расслабилась, выпила еще бокальчик и совсем раскисла, расклеилась, и стала мне о жизни своей рассказывать. Она, мол, такая-сякая несчастная, и судьба у нее, разумеется, распроклятая, и любовь у нее, ну конечно же, была роковая, а он, ее первый-единственный, ну конечно, конечно же, оказался большой негодяй, дон-жуан, проходимей смазливый, разумеется, бросил ее, простодушную девочку, бросил и куда-то исчез, а она все не может придти в себя, вот уж пять или десять… или пятнадцать? – не помню – лет, и все томится одна и страдает. Но самое смешное, во что я, несмотря на весь свой скепсис, поверил: она до сих пор (это в ее-то тридцать с хвостиком!) мечтает о настоящей любви… Парадокс.

И как это в ней сочетается? Этакий авантюрный практицизм – и чистая вера в «святые вещи», над которыми «нельзя смеяться»… Как может подобная смесь уживаться в маленькой женской головке? А вот так. Как всегда, как обычно.

…Незаметно я сам опьянел, подсел к ней ближе – и стал нашептывать что-то на ухо, какую-то чушь, какие-то сентиментальные глупости… И вот уж она сомлела, не отталкивает, слушает, и, быть может, не верит моим словам, скорее всего – не верит, конечно – не верит, но – слушает, слушает, жадно ловит каждое слово, потому что есть такие слова, которым никто никогда не верит, но уж очень приятно их слушать, и хочется слушать и слушать, а верить совсем не обязательно…

– Ах, Зиночка, – бормочу, обнимая ее, играя темно-крашеными короткими прядями, – ах, глупышка, ах, бизнесменочка ты моя целомудренная… Зачем же ты взялась за такую аферу? Это ведь очень безнравственно – фиктивный брак.

– Бизнес есть бизнес, – с трудом прошепелявила пьяная Зина. – И, пожалуйста, не трогай меня… а ну, пусти.

– Да ладно тебе, – и я обнял ее крепче, и Зина затрепетала как семиклассница. – Сиди уж, Зинуль… А зачем тебе столько денег-то? Куда тебе три тыщи-то? А?

– Значит, надо, – пробормотала она хрипловато, – и не твое это дело…

– А все-таки?

– Я поеду в круиз, – сказала, откашлявшись, Зина, – я поеду на теплоходе вокруг Европы, я увижу много памятников культуры, я буду допоздна бродить по набережной Сены и рыться в лавках парижских букинистов… Я увижу Везувий, Неаполитанский залив…

– …и небо в алмазах! – подсказал я быстро. – В Неаполитанском заливе ты обязательно увидишь небо в алмазах. И каждый алмаз будет стоить ровно три тыщи…

– Ну, что ты болтаешь! – притворно рассердилась она. – Болтунишка несчастный…

– А ты – лягушка-путешественница, – и я засмеялся, и поцеловал ее. – Ишь чего, в Европу ей захотелось!

– Что ж ты делаешь, негодяй, что ж ты делаешь… – не сопротивляясь, бормотала она. – Для тебя, негодяй, нет совсем-совсем ничего святого!..

Вернувшись в Кырск, я быстро провернул операцию с продажей своей кооперативной квартиры – и остался в выигрыше. Все складывалось очень удачно.

В Москве у меня уже была предварительная договоренность насчет работы. Уволился с прежнего места, оформил все документы, собрал барахлишко – и прощай, Кырск. Прощай навеки.

Вот я снова в Москве, у молодой жены. Вскоре прописался в ее квартире – и в тот же день вручил Зине последнюю тыщу. Ну, кажется, всё. Самое страшное позади. Теперь можно и о будущем подумать. Деньги, слава богу, еще имеются. Надо будет со Львом Аронычем посоветоваться – насчет вступления в кооператив… Ох, много еще забот впереди.

Зина аккуратно пересчитала купюры, поджала узкие губы, сказала: «Всё правильно», и, не глядя на меня, завела косноязычную речь о том, что, мол, надо выдержать энное время, не суетиться, и лишь потом, погодя, когда она сама мне скажет – лишь тогда можно будет подавать заявление на развод.

– А может, не будем? – пошутил я лукаво.

– Что – не будем? – насторожилась она.

– Ну-у… может, не будем разводиться?

И тут она вдруг так побледнела, что я испугался – не упала бы в обморок.

– Ты… это… серьезно? – прошептала Зина, глядя застывшими глазами. – Или – шутишь?

И тут я всё понял («Ах, черт!..»).

– Что ты, Зина! – сказал я быстро. – Конечно же, я пошутил. Конечно же, все будет как договаривались. Разумеется – развод.

– Да?.. Ну, смотри… а то, если хочешь… – И она замолчала, и отвернулась, и закрыла лицо руками.

– Зина! – воскликнул я. – Что с тобой, Зина? Что случилось, Зинуль?

Хотя понял прекрасно – что именно случилось.

– Не волнуйся… ничего… все в порядке… – шептала она, не оборачиваясь. – Просто я к тебе немножко привыкла… привязалась немножко…

– Ох, Зина, нельзя же так.

– Я знаю, знаю, – сказала она, кивая. – Я знаю, что так нельзя. Но кто мог угадать, что я к тебе так… привыкну?..

Мне стало страшновато.

– Вот это уж совсем ни к чему, – постарался сказать я как можно строже. – Это лишнее. Мы так не договаривались. Это все твои пустые фантазии, Зина. Надо тебе, Зинаида, познакомиться с хорошим парнем… Ты вот что! – лучше не езди ни в какой круиз, а купи себе хорошего жениха за три тыщи…

– Как… как ты можешь?! – ужаснулась она. – Как ты мог такое сказать?..

– Шучу, шучу, – и я обнял ее, а она затряслась, заплакала.

– Эх, Зина, Зина… Плохой ты бизнесмен, Зина… Кто же так делает дела?

– Я люблю тебя, – простонала она, повисая на мне и захлебываясь от бурного плача, – я люблю тебя… Я хочу умереть!.. Я жить не смогу без тебя!..

– Перестань! – Я с трудом оторвал ее от себя. – Успокойся. Так мы не договаривались.

И вдруг я подумал: а уж не хитрит ли она? Не хочет ли она меня элементарно заарканить?.. «Бог ты мой, – ужаснулся я, холодея от внезапной догадки. – Так ведь она планирует сразу двух зайцев убить: и в круиз вокруг Европы на мои денежки съездить, и меня на себе женить… Ну, баба!»

Я со страхом посмотрел на плачущую Зину. Она сидела на краешке стула, опустив голову, и слезы все капали, капали на блестящий паркетный пол.

– Кончай хныкать, – сказал я сердито. – Я тебя раскусил. Твои планы мне очень понятны, Зинуль… Только ничего у тебя не получится, ясно? Ясно тебе? – Я схватил ее за поникшие плечи, встряхнул, но она все плакала, и тогда я грубо поднял за подбородок ее мокрое лицо – и сказал ей в упор: – Ты слышишь, подлая интриганка? Ничего у тебя не получится. Все будет, как раньше договаривались. Жить с тобой я не собираюсь, и не мечтай. Сам подам на развод. Или, может, трех тысяч тебе мало?.. Мало? Ну?! Мало, да?..

– Господи… – прошептала она, не открывая глаз, – господи… убей меня лучше, чем так мучить… убей меня, очень тебя прошу!

– Не кривляйся, – брезгливо фыркнул я и посмотрел на часы. – Ладно, хватит на сегодня. Грош цена твоим фокусам, Зина. Грош цена. За двумя зайцами погналась, голубушка… Впрочем, сейчас уже поздно. Я лягу в кухне, на раскладушке. Ясно?.. Бизнес есть бизнес, не так ли? Не се па, мадам?

Зина ничего не ответила.

А утром, когда я проснулся, Зины дома не оказалось. На кухонном столе лежала записка: «Ничего не бойся, меня не ищи, не найдешь. Деньги в серванте. Записку сожги. Зина».

Я бросился к серванту, выдвинул ящик – там лежала толстая пачка денег. Быстро пересчитал: три тысячи. Что за черт?! Ничего не понимаю…

Я распахнул дверцы шкафа – все платья висели на прежних местах. И вообще все вещи – не тронуты. Я тщательно проверил – она даже чемодана с собой не взяла. Все было как прежде – только Зина куда-то исчезла. Я ждал ее весь день и всю ночь, но она не пришла. Наутро я отправился в контору, где Зина работала машинисткой – но и там ее не оказалось.

Тогда я позвонил Льву Аронычу – но и он не мог ничего сказать.

– Хотя, постойте, – спохватился Лев Ароныч. – Я тут вспомнил – она все мечтала уехать в круиз, по Средиземному морю… Может, достала горящую путевку, да и уехала?

– Нет, – возразил я, – не могла она просто так уехать.

– Почему вы в этом уверены?