— Но это полезная ложь. Его заводы опять производят продукцию. У людей опять появилась воля к революции.

Робинсон молчал большую часть диалога. Теперь он спросил:

— Мы победим, в конце концов, пророк?

Честер пожал плечами.

— Возможно.

— Что значит возможно? — взорвался Рок, напрягая свои атрофированные голосовые связки. — Если ты правда видишь будущее — скажи нам. Мы приказываем тебе!

Честер развел руками.

— Невозможно сказать определенно. Директорат меняется. События вышли из-под вашего контроля. Существует множество точек выбора — решений свободной воли, — которые внесут изменения в различные варианты будущего. Я не могу предсказать их, вы же знаете, читали отчеты. Бог ревностно охраняет свободную волю. Вы сами являетесь точками выбора. Вот почему мне интересен ваш анализ Нгена Ван Чжоу.

— Позвольте вас предостеречь, — Честер сделал паузу, чтобы его слова дошли до их сознания. — Берегитесь своих эмоций, директора. Вы долго были в отдалении от людей. Вы живете со своими гигантскими компьютерами и забыли свои корни. В зависимости от точек выбора, Директорату осталось возможно не больше шестидесяти лет. Если вы позволите своим эмоциям руководить вашими поступками в отношении людей, вроде Нген Ван Чжоу, то потеряете свою цивилизацию в ближайший год. Я вас предупредил. Это все, что я могу сказать.

Изображения Рока и Навтова исчезли. Было неудивительно, что Скор остался.

— Я сильно рисковал, романан. Я доставил тебя сюда только для того, чтобы посмотреть, что ты за птица, прежде чем уничтожить и тебя, и твой народ.

— И все-таки ты имеешь дело с ситуацией, которую сам спровоцировал, — дружелюбно возразил Честер. — Ты позволил ситуации на Сириусе достичь нынешней стадии. Ты принял решение по своей свободной воле. — Честер снова улыбнулся. — Ты чему-нибудь научился, Директор?

— Я понял, что ты и такие, как ты, — это яд, — лицо Скора не выражало никаких эмоций. — Возможно, мне следовало все-таки приказать вас уничтожить?

— Выбор за тобой, директор, — кивнул Честер.

— Ты должен бояться меня, — голубые глаза Робинсона казались крошечными по сравнению с раздувшейся массой черепа. Он ждал реакции.

— Почему? — в конце концов спросил Честер. — Ты можешь изменить действительность? Разве у тебя есть власть причинить вред моей душе? Разве ты угрожаешь Богу?

— Я мог бы заставить тебя сильно страдать перед смертью, — добавил Робинсон. — Страдать всегда неприятно.

— Воля твоя, — невозмутимо сказал Честер. — Ты же понимаешь, что, поступив так, ты признаешь свою неспособность справиться с действительностью.

Робинсон пристально смотрел на него холодными, рыбьими глазами. Наконец он кивнул.

— Ты прав. Учти, что, благодаря твоему собственному разъяснению ситуации на Сириусе, я действительно многому научился. Нген Ван Чжоу преподал мне хороший урок. До свидания, пророк, — Робинсон растворился, а его слова еще отдавались глухим эхом. Честер расслабился, чувствуя изменения от принятого решения, от вызревшей точки выбора. Он ощутил изменения в ткани будущего и ждал, пока оно двигалось ему навстречу.

— Зови меня Рита, детка, — сказала ей Рыжий, Великий Трофеями, когда она соскользнула со спины рыжего мерина. Перед ними покоился на шасси-опорах огромный сверкающе-белый ШТ. У Сюзан перехватило дыхание, когда она проследовала за Ритой по трапу, пораженная размерами летательного аппарата — более сотни метров в длину; он поглотил ее — смертоносный, блестящий.

Женщина из личного состава Патруля четко отдала честь, когда они ступили внутрь, и сердце Сюзан замерло. Могло ли быть в мире большее чудо?

Белый, без единого пятнышка, сияющий интерьер ослепил ее.

— В чем дело, малышка? — спросила Рита, оборачиваясь, ее зеленые глаза были холодными и задумчивыми. — Твой рот раскрылся как мухоловка.

— Я… Я… — Сюзан беспомощно взмахнула руками. — Это люди СДЕЛАЛИ эту… вещь?

Рита иронически усмехнулась.

— Ага. И это просто какой-то вшивенький ШТ. Ты бы посмотрела на станции. Огромные… Ладно, не обращай внимания. Пошли, подыщем тебе какую-нибудь приличную одежку.

Сюзан пошла следом, изумленная, испуганная мониторами и незнакомой обстановкой. Воистину, ШТ ДОЛЖЕН быть волшебным. Как народ мог набраться мужества, чтобы сражаться с этим… этим чудом?

Рита приложила руку к белой стене. Сюзан подпрыгнула, когда появился дверной проем — казалось, на том месте, где была твердая стена. В беспокойстве съежившись, она прошла за Ритой внутрь. Негромко вскрикнув, когда стена опять задвинулась, она бесстрашно посмотрела назад на исчезнувший дверной проем, заметив отличие в цвете и материале там, куда вдвинулась дверь.

— Полегче, Сюзан, — приказала Рита. — Ты выглядишь как перепуганная кошка.

— В… Волшебство? — поинтересовалась она, показывая на дверь.

Зубы Риты Сарсы на секунду впились в нижнюю губу.

— Нет. Не волшебство. Наука. Там устройство, хм, машина, которая чувствует мою руку, когда я прикладываю ее к стене. Она прослеживает рисунок на моей руке и включает мотор, открывающий люк.

Сюзан кивнула. Пытаясь понять, она восторженно оглядывала маленький отсек. Рита ткнула пальцем в другую часть стены, и выскочила ровная круглая вещица. Ее она поместила в небольшое углубление. Сюзан с открытым ртом наблюдала, как она наполнялась жидкостью.

— Вода течет из стен? — она вытаращила глаза, качая головой. — Вы могущественный народ, звездные люди.

Рита отпила из сосуда, опустившись на маленькую полку, в которой Сюзан распознала кровать.

— Сюзан, — Рита понизила голос, в этих зеленых глазах все еще был холод. — Ты хоть понимаешь, сколько тебе нужно наверстывать? Я хочу сказать, что ты всю жизнь сидела, скрестив ноги на земляных полах. Ты ни слова не знаешь на стандартном языке. Ты ни разу в жизни не видела электрической цепи. Ты осматриваешься и видишь в системе связи и кофейных автоматах волшебство.

Сюзан проглотила слюну.

— Я хотела бы стать воином, — прошептала она, с убывающим благоговейным трепетом и нарастающей тревогой от интонации в голосе Риты.

Сарса кивнула, улыбаясь.

— Возможно, Железный Глаз прав. Я, похоже, затеяла безнадежное дело, — суровые глаза сосредоточились на Сюзан. — Ты хочешь быть воином? Как сильно? Что бы ты отдала за это?

Сюзан опустила глаза и ссутулилась.

— Все, — глухо ответила она. — Я готова умереть. Если не стану воином… не отправлюсь со звездными людьми, я все равно умру — так или иначе.

Сарса прорычала:

— Смотри на меня, когда разговариваешь.

Сюзан неохотно подняла голову, чувствуя себя неловко, загнанной в угол.

Сарса шумно выдохнула, хлопнула себя по бедрам и встала на ноги. Хищные глаза приковали Сюзан к месту, пугая ее еще больше.

— ЛАДНО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — проскрежетала Сарса. — У тебя есть шанс… но при одном условии.

Сюзан кивнула, чувствуя себя нехорошо от волнения и страха.

— Ты обещаешь мне, — начала Сарса, — ты обещаешь, всей своей жизнью перед Пауком, что будешь делать то, что я скажу. Слышишь? Ты обещаешь, что мое слово для тебя будут закон! — веснушчатый палец находился в нескольких дюймах от носа Сюзан.

— Я… — она попыталась проглотить комок в горле. — Я обещаю, Рита. — Кровь шумела у Сюзан в ушах. Она искала облегчения в этих ужасных зеленых глазах. Но не могла найти ни капельки. Неужели Рыжий, Великий Трофеями могла быть такой суровой?

— Это хорошо, — прошипела Сарса, — потому что тебе придется достичь совершенства, Сюзан, — голос стал убийственным. — Тебе не будет позволено совершить ни единой ошибки, слышишь? Ты представляешь судьбы всех женщин на этом каменном шаре. Стоит тебе подвести меня, и, клянусь Пауком, я убью тебя!

Сюзан затряслась. Зубы отбивали чечетку. Она в ужасе стиснула челюсти. Все крупицы ее мужества до последней ушли на то, чтобы выдержать взгляд Риты Сарса, — но ей это удалось, едва.