— Увлекся! — поворчал он. — Ладно, с тебя трояк!

Сергей отшутился и убежал. Там его ждала новая знакомая, нехорошо было задерживаться. На бегу сгрыз мятную конфетку.

Мишка с ее подружками нагнали уже внизу.

Когда все это сопровождение окончательно надоело и ей и ему, Сергей шепнул Любе на ухо:

— Побежали?!

Она кивнула, заговорщицки подмигнув.

И они побежали.

Скрылись за ближайшим углом, в тени. Но их никто и не пытался догонять или разыскивать.

— Славный вечерок был! — проговорила Люба, закатывая глаза. Она еще вся была там, кружилась в танцевальном вихре.

Сергей смотрел на нее и вспоминал черноглазую «активисточку» Свету. Хоть та и была с явным заскоком, очевидного нервического темперамента, но с ней все же было легче, чем с этой… Эта была совсем не такая, иная. Но может, так казалось?

Они зашли во дворик. Там, на лавке, сидела сарочка — парень в бурой необъятной шубе и девчушечка в курточке, примостившаяся у него на коленях.

Сергей с Любой на минуту остановились.

— Чего надо?! — недружелюбно поинтересовался парень.

— Не возникай! — ответил Сергей.

— Пошли отсюда, — потянула его за рукав Люба. — Пошли!

Они вновь вышли на улицу. И снова он смотрел на нее и не мог налюбоваться. Нет, что бы там ни говорили, а существуют все же люди, созданные друг для друга. Сергей никогда не верил подобному, никогда! А сегодня и ему верилось. Это был какой-то праздник.

На улице к ним сразу пристал пьянющий мужик в телогрейке. Он был настроен очень доброжелательно, но, видно, душа рвалась наружу, требовала откровенной беседы.

— Ты мне это дай зак-курить? — сказал он Сергею, обнимая его за плечи.

Сергей руку спихнул, но сигаретой угостил.

— Да, ладна-а, — не обиделся мужик, — я те вот что скажу, клевая у тебя телка, парень, клевая! Поверь моему опытному глазу! — Он замолк, уставился на Сергея ошарашенно, будто только теперь разглядев, потом вытащил из брюк бутылку водки. — А хочешь — во! Не пожалею! — проговорил он с таким видом, словно предлагал мешок дукатов. — Давай меняться: я те пузырь, ты мне телку, лады?! Обижаться на пьяного пустомелю был грех.

Сергей подморгнул Любе и сказал с ленцой, будто раздумывая:

— Ну, ежели не шутишь…

— Да ты чего?! Какие шутки! Забирай! — Мужик протянул бутылку и уже ухватил Любу за рукав, притянул к себе — она рассмеялась в голос, — но тут же опомнился: Только ты это, мне тоже дай хлебнуть чуток, а?

Сергея упрашивать не пришлось. Он сорвал пробку, протянул бутылку мужику. Тот присосался. Но половину пролил на себя, на телогрейку.

— У-уфф! — провозгласил он, оторвавшись. — На!

И двумя руками прижал к себе Любу, глядя не на нее, на Сергея.

— Все! Моя телка! Как договорились?! — Он словно не верил привалившему счастью.

Люба хохотала в голос, еле заметно отстранялась.

— Да забирай, чего там! — согласился Сергей.

Он тщательно протер горлышко и приложился к нему.

Сделал глотка три-четыре.

— Не пей! — совсем строго прикрикнула Люба. — Слышишь?!

Сергей удивился. Но отвел бутылку от губ.

— Чего! — переспросил он с глуповатым видом.

— А ничего! Вот уйду с ним и взаправду, тогда будешь думать! — Люба, видно, немного обиделась на него, а может, просто ей были неприятны выпившие.

Сергей привык иметь дело с девицами попроще, без капризов и потому не прочувствовал до конца.

Но он отдал бутылку пьянчужке.

— Ладно, мы пошутили, — сказал дружелюбно.

Тот не обиделся, похоже, даже обрадовался, что заветный пузырь, пусть и на две трети опустошенный, но все же вернулся к нему. Он хлопнул Любу пониже спины и подтолкнул к Сергею.

Люба показала мужику кулак.

Но тот глубокомысленно провозгласил:

— Кле-евая тел-лка, точняк! — и глотнул из бутылки.

— Ну привет, ценитель женского пола! — Сергей помахал мужику рукой. Он и сам опьянел порядком — на старые дрожжи развезло. Но в пределе развезло, в меру, так казалось.

— Задешево ж ты меня готов продать! — пожурила его Люба, заглядывая в глаза — лукаво, с ехидством.

Они сразу как-то нашли общий язык и обращались друг с другом запросто, без церемоний. И это было приятно обоим.

Сергей обнял ее и без слов, без уговоров поцеловал в полные горячие губы. Она не отвечала. Но и губ не прятала, не отворачивалась, только руки вдруг безвольно повисли вдоль тела да глаза прикрылись наполовину.

— Холодно, — сказал Сергей. — Пойдем на минутку зайдем, погреемся в подъезде, а?

Она не ответила. Но он уже направился к ближайшей двери. Та была заколочена. Пришлось искать другой вход. Они обошли половину дома, но нашли. Подъезд был старинный, с деревянными перилами и высоченными потолками, без лифтов.

— Пошли повыше, — предложил он.

И они поднялись на второй этаж. Он посадил ее на деревянный подоконник. Стал расстегивать пуговицы на пальто — темные шарики, обшитые тканью.

— Зачем? — удивилась она.

— Жарко, вспотеешь, — проговорил Сергей на ухо.

Когда он расстегнул до конца, запустил руки под пальто, обнял за талию и поцеловал. Она снова не ответила, напряглась.

Сергея не удивило это.

— Не бойся, — сказал он шепотом, — сейчас поздно, и никто сюда не войдет, понимаешь. Тут старенький домик, живут одни бабушки и старички, они уже седьмые сны видят. Не бойся, нам никто не помешает, я точно говорю!

— И все?! — спросила она каким-то не своим голосом.

— А что еще? — удивился Сергей. Он уже пробрался под платье и расстегивал лифчик на спине. — Все будет путем, не волнуйся.

— Нет, — Люба отодвинулась. И его руки выскользнули из-под платья. — Нет, не надо… Поцелуй меня.

Сергей прильнул к ее губам — надолго, жадно и даже хищно. Она и не заметила, как он сдвинул вверх подол платья, лишь почувствовала тяжелое прикосновение горячих рук к ногам, выше колена, — руки были настойчивые, уверенные. Она оторвалась от жадных губ. Отпихнула его.

— Нет!

Сергей опешил. Он стоял и смотрел на нее. Подоконник был высокий, и ее полные влекущие ноги белели прямо перед ним — она даже не оправила платья, так и сидела.

— Но почему?!

— Отойди! Нет! Сначала застегни, там, сзади!

Сергей, совершенно обалдевший от такого оборота, послушно запустил ей руки за спину, под платье, и с трудом дрожащими пальцами застегнул бюстгальтер. Он ничего не мог понять — все шло так хорошо, как обычно, и вот на тебе! Чем он мог не угодить ей, ну чем?!

Он пригнулся немного и коснулся губами пухлого, округлого колена. Почувствовал, как оно вздрогнуло.

Люба спрыгнула с подоконника. Он подхватил ее и совсем нежно прижал к стене, рука легла на грудь, но как-то настороженно и с опаской.

— Я не хочу этого! — сказала она резко, оттолкнула руку.

Сергей отвернулся. Его вдруг заело — он к ней так хорошо отнесся, он ее так… а она! Она! Выпитая водка усиливала обиду. Конечно, он мог ее прижать здесь, в этом подъезде, — и ничего бы не случилось с этой недотрогой, ничего, сама бы потом руки целовала, сама бы липла… Но нет, он не хотел с ней так, он не хотел так, как это бывало с виками и со светками, с бесчисленными Мишкиными подружками и их общими знакомыми. Почему? Это было загадкой. Но это так! И в какую-то минуту он вдруг испытал острую радость оттого, что это не случилось здесь, в подъезде, что все это еще будет, что самое главное впереди, что не надо спешить, не тот случай!

— Ты меня прости, — сказала она нежно и тихо, — не обижайся.

Сергей повернулся к ней. Он смотрел в ее открытое и такое близкое лицо и готов был не отрываться от него, в нем было все: его прошлое, его настоящее и будущее. Нет! Врут, подлецы, что не бывает любви с первой встречи! Все врут! Ведь он же не слепой, он все видит, все понимает и чувствует. Сколько девиц и женщин он держал вот так, скольким заглядывал в лица, но никогда, ни с одной он не испытывал ничего подобного. На сам деле, это было словно в сказке! Нет, надо Мишке поклониться в ножки и поставить ему ящик коньяку! Ну да ничего, успеется! С Мишки с самого за ночное причитается, пока не отплатил!