— Йозеф Бруно, ты ничего мне не хочешь сказать? — поинтересовался Талий.

Начальник охраны немного помялся, но отступать было поздно. Он достал зеркальце из кармана и сказал:

— Раз догадался, тогда смотри, — и протянул зеркало монаху.

В маленьком отражении виднелось озеро. На берег вышли уже знакомый кот и мальчишка в балахоне. Хотя уже через мгновение Талий нервно втянул ноздрями воздух и увидел, что под балахоном скрывалась небольшого роста, миловидная барышня. В тени деревьев плохо были видные волосы и лицо, но практически полное отсутствие одежды не осталось незамеченным.

Бруно взглянул на друга и, поняв, что показывают занимательные картинка, зашел сзади и примостился для совместного просмотра. Талий этого даже не заметил, настолько его внимание поглотила девчонка с котом. Барышня просто купалась и мыла пушистого слугу в озере, но Талий не мог оторвать взгляда от рыжей копны волос. Внутренний зверь утробно зарычал, а тело напряглось, словно готово было наброситься сию же секунду на виновницу волнения. Это не осталось незамеченным для старшего охранника. Он положил руку на плечо друга и вздрогнул. Волна животной страсти и ярости окатила охранника, но совладав с первичным природным испугом, он тихо заговорил:

— Талий, это к лучшему. Она не просто ведьма. Сам Древний её учил и смотри, как она обращается с демоном…

Тут он осекся, увидев красные глаза настоятеля, но не замолк, а продолжил гнуть свою линию.

— Я думаю, что она сможет тебе помочь. Просто попросим. Я уже не могу смотреть на твои мучения. Ты несколько суток сидишь голодным в карцере, а потом выходишь оттуда, словно тебя били и пытали.

Монах уже начинал успокаиваться, цвет глаз приходил в норму. Немного помолчав, Талий ответил.

— Не знаю, что ты задумал, Йозеф, но эту барышню я к себе не подпущу. Не хотелось бы потом иметь проблемы ни с Древним, ни с её демоном. Пусть делают свою работу и выметаются ко всем чертям.

Монах всучил зеркало другу и, резко развернувшись, быстро пошел в свою келью. Бруно с тревогой смотрел в след монаху и лишь вздохнул. По напряженной спине Талия видно было, что в нем кипит ярость и страсть. Подняв голову, начальник охраны заметил на крыше Древнего. Ньярлатхотеп довольно улыбался, а потом в один прыжок преодолел колоссальное расстояние и оказался на стене. Не спеша, насвистывая легкую мелодию, он шел к Бруно. Уже остановившись рядом, аккуратно взял зеркальце и пару секунд смотрел в него.

— Занятная вещица, — отметил Посланник. — А что увидел твой друг, что так в нем всё закипело?

— Ведьму вашу увидел и, кажется, его понесло. Послушайте, а нельзя ли как-то его усмирить?

— Это ты к Саше обратись. Она уже троих демонов под себя подмяла. Видишь, какой Герхард шёлковый стал, а раньше диким был. Кучу народа перебил, ведьм насиловал, а потом пожирал живьем. Я, может, и помогу, но по-своему. Ведьма то у нас непростая, а с секретом. Да таким, что твой дружок даже в волчьей шкуре подавится ей, а сожрать не сможет. И да, если с ней контракт заключит, уже уйти не уйдет, пока она сама не отпустит. Будет всюду за хозяйской тенью ходить, а равным ей не станет. Всё ещё хочешь её помощи?

Бруно лишь твердо и убедительно кивнул. Хотеп вздохнул и показал в сторону леса, мол жди, а там и договаривайся. Когда Йозеф обернулся, на стене уже был лишь он один. Древний словно растворился.

Ещё минут через 20 пришел к охраннику Коша. Вояка просто молча сел рядом и протянул флягу. Йозеф скосил глаза, а Вован показал, мол пей. После пары глотков первым заговорил Кошелев.

— Слушай, завтра прихвати карты, когда ко мне идти будешь. Посмотрим, что тут у вас за мятежные упыри и как нам подчистить их ряды.

— Не вопрос. Я вот что хотел спросить: ведьму будем привлекать? А то ведь женщина, может насмотреться на всю жизнь.

— Ты за неё не переживай. Она у Хотепа в ученицах насмотрелась. 15 лет считай, что в аду была. Эти ж Древние не травкой питаются, людей живьем жрут.

Бруно знал, что Темные боги человечину любят, но думал что байки это. А тут такое. И сразу вспомнил Сашку: рыжее безобразие, которое смотрит за пожиранием человека чудищем. Его аж передернуло, а потом он ещё глотнул из фляги и встал. А если быть точным то попытался совершить сие действо, но крепкий армейский самогон в 60 градусов подкосил ноги охраннику. Коша тоже не спешил вставать. Хлопнул брата по оружию по бедру и сказал:

— Посиди, ща отпустит. Ядрёный блин. Сколько не разбавляю всё крепкий остается.

Уже в келье Талий метался из угла в угол. Злость и ярость уже уходили, а вот рычание зверя не утихало. Казалось бы, уже давно за полночь, от усталость можно свалиться и уснуть, но не тут то было. Монах сбросил плащ и рухнул на кровать. Все тело горело, кровь словно закипала в венах. Попытался успокоиться настоятель молитвами, но лишь закрывал глаза — видел копну рыжих волос и, казалось, что даже слышал звонкий смех. Наваждение не отпускало.

Возникло желание заранее уйти в карцер, до полнолуния, но быстро прошло. Здравый смысл медленно, но уверенно замещали эмоции. Пролежав в постели несколько часов, монах встал и пошел к келье, где разместили гостей.

Пустые, тихие ночные коридоры сопровождали Талия лишь шуршанием его собственного плаща. Монашеская обитель спала. Уже недалеко от дверей кельи чуткий слух оборотня уловил непонятный шум из комнаты, где расположили мага и ученика, а точнее магички и её демона. Талий бесшумно подкрался и остановился у двери. Подслушивать, Святой отец считал последним делом, но странные звуки заставили зверя в нем ещё сильнее оживиться. Монах решил немного подождать.

В это время за стеной комнаты Смеловой в своих «апартаментах» на кровати сидел Хотеп и ухом припал к холодной кладке. Ему было интересно, что там делает его ученица с демоном, раз издает такие неоднозначные звуки. Так же Древний отметил, что прямо за его стеной в коридоре стоит настоятель и тоже затаив дыхание слушает. Посланник Темных богов ухмыльнулся и перестал отвлекаться. В этот момент как раз голоса стали чуть громче.

— Ну что ты делаешь? Так нельзя, — говорила Смелова с небольшой долей недовольства.

— А что? Что ты мне теперь, госпожа, сделаешь? А? — это уже был голос демона.

— Перестану с тобой разговаривать.

— А для нашего общения сейчас твой рот и не нужен.

— Ах, ты ж…. Извращенец, — подытожила скуля ведьма.

— Он самый. Я раньше искушал и более неискушенных дам, — бархатно начинал мурлыкать Герхард.

— Что ты задумал, развратник? Я так не играю!

— Пути назад нет. Да и контракт сейчас не действует почти, я волен делать что захочу, а сейчас я хочу…

Голоса стихли. Послышался скрип и легкие стоны Смеловой. Хотеп закусил губу, а Талий за дверью упорно старался не представлять ни чего плохого, но не получалось. Щёки начинали предательски гореть.

— Ты бесстыжая морда, Гера. Что я дома скажу?

— Думаю, Антон Анатольевич будет только в выигрыше, а Ростислав Семеныч будет мне завидовать.

Хотеп даже хмыкнул и подумал, что думает о таком неоднозначном разговоре Талий и что там уже себе напридумывал?

— Я так не могу… Может потом, а? — Смелова жалобно взмолилась.

— Нетушки, пока мы одни я смогу это сделать и мне всё равно хочешь ты этого или нет.

Последовал печальный женский всхлип и снова скрип мебели. Тут у Талия первым сдали нервы. Монах рванул дверь на себя и застыл. Вся ярость улеглась от увиденного, а страсть снова зашевелилась.

Посредине комнаты стояли стол и два стула. За столом при свечке сидели двое — ведьма и демон. Играли в карты. Смелова безбожно проигрывала в дурака на раздевание уже 5 партию. Из одежды на ней остались кружевные розовые трусы-шорты, топик, крестик на цепочке и кепка. Напротив неё сидел демон в одних брюках и носках. Скрип мебели исходил от ведьмы — именно она нервно ёрзала на старом скрипучем стуле и кряхтела над картами.

Неожиданный ночной гость ни разу не сконфузил игроков: Сашка смотрела во все глаза на смущенного монаха, а Гера отложил колоду карт и резюмировал: