– Близко к чему?

– Не знаю. К чему-то странному. Что-то наподобие разговоров Джентри об Образе.

– Ну, – протянула Черри, – думаю, это может его прикончить, то, что он так подключен. Показатели начинают валять дурака. Он слишком давно под этими капельницами. Потому я и стала тебя искать.

В луче фонарика поблескивали ощетинившиеся стальными клыками кишки Трупожора.

– Это то, чего он хочет. Во всяком случае, если он платит Малышу, то получается, ты работаешь на него. Но эти ребята, которых сегодня видел Пташка, работают на парней из Лос-Анджелеса, на тех, у кого Бобби украл этот...

– Скажи мне кое-что.

– Что?

– Что это за штуки ты построил? Африка говорил, что ты этакий трехнутый белый парень, который строит роботов из лома. Говорил, что летом ты выводишь их во двор и устраиваешь большие бои...

– Это не роботы, – прервал он, переведя луч на низко посаженные, с серпами на концах, руки паучьеногой Ведьмы. – Они в основном управляются по радио.

– Ты строишь их для того, чтобы потом разломать?

– Нет. Но мне нужно их как-то тестировать. Убедиться, правильно ли я все сделал... Он щелчком выключил свет.

– Трехнутый белый парень, – сказала она. – У тебя здесь есть девушка?

– Нет.

– Прими душ. Побрейся...

Черри вдруг оказалась совсем близко к нему, так близко, что он ощутил ее дыхание у себя на лице.

– О'кей, ребята, слушайте...

– Какого черта...

– ... потому что я не намерен повторять это дважды.

Слик зажал Черри рот рукой.

– Нам нужен ваш гость и его оборудование. Вот и все. Повторяю: гость и оборудование. – Пропущенный через усилитель голос гулко отдавался в железной пустоте Фабрики. – Так вот, вы можете выдать его прямо сейчас – это нетрудно, – или мы просто войдем и всех вас к дьяволу перестреляем. Это тоже не составит нам никакого труда. Пять минут на размышление.

Черри укусила его за руку.

– Бля, мне же нужно как-то дышать, а?

А потом он бежал сквозь темноту Фабрики и слышал, как она зовет его по имени.

Над южными воротами Фабрики горела единственная стоваттная лампочка, погнутые стальные створки были открыты настежь, скованные морозом и ржавчиной. Свет, должно быть, оставил Пташка. С того места, где засел Слик, скорчившись у пустого оконного проема, можно было различить за слабым конусом света силуэт ховера. Из темноты с рассчитанной небрежностью – чтобы показать, кто тут хозяин положения, – вышел человек с громкоговорителем в руке. На нем был герметичный камуфляжный комбинезон с тонким нейлоновым капюшоном, натянутым на голову, и защитные очки. Он поднял громкоговоритель.

– Три минуты.

Человек напомнил ему охранников в тюремном дворе – куда Слика выводили гулять в тот второй раз, когда его поймали за угон автомобиля.

Джентри, наверное, смотрит сверху, где высоко над воротами Фабрики в щель в стене была вставлена узкая вертикальная плексигласовая панель.

В темноте справа от Слика что-то задребезжало. Он повернулся и в слабом свете из другого оконного проема метрах в восьми от себя увидел Пташку и отблеск стального глушителя – парнишка поднял винтовку двадцать второго калибра.

– Пташка! Не смей...

Вылетев откуда-то из глубин Пустоши, на щеке парня возник рубиновый светлячок лазерного прицела. Грохот выстрела ворвался в пустые окна и эхом заметался меж стен. Пташку отбросило в темноту.

Тишина, только позвякивание катящегося по бетону глушителя.

– Мать вашу так, – весело пророкотал усиленный голос. – Вы упустили свой шанс.

Слик глянул через подоконник и увидел, как человек в камуфляже бежит назад к ховеру.

Сколько их там еще? Пташка ничего об этом не говорил. Два ховера, “хонда” – человек десять? А может, больше? Если только Джентри не припрятал где-нибудь пистолет, винтовка Пташки оставалась единственным оружием на Фабрике.

Заурчали турбины ховера. Они собираются въехать на территорию, догадался Слик. У них лазерные прицелы. Наверное, есть и инфракрасные.

Тут он услышал одного из Следователей. Такой звук автомат обычно издавал, скрежеща стальными гусеницами по бетонному полу. Следователь выполз из темноты, скорпионье жало с термитным наконечником опущено. Шасси начало свою жизнь лет пятьдесят назад на радиоуправляемом манипуляторе, предназначенном для переноски токсичных жидкостей или отходов ядерных электростанций. Найдя в Ньюарке три таких разукомплектованных механизма, Слик выменял их за “фольксваген”.

Джентри. Слик же забыл контрольный модуль у Джентри на чердаке.

Следователь проскрежетал по полу и остановился в широком дверном проеме лицом к Пустоши и приближающемуся ховеру. Автомат был размером приблизительно с тяжелый мотоцикл, на открытой раме шасси размещались блок сервоприводов, компрессорные резервуары, гидравлические цилиндры и выставленные на всеобщее обозрение открытые шнеки. С обеих сторон скромного ящика с инструментами вытянулась пара весьма злобных на вид клешней. Слик не помнил, где он раздобыл эти клешни, наверное, оторвал от какого-то фермерского комбайна.

Ховер был тяжелой промышленной модели. На месте лобового стекла и окон были щиты из толстой серой пластиковой брони, в центре каждого щита зияли узкие прорези.

Разбрасывая гусеницами льдинки и бетонную крошку, Следователь двинулся вперед, прямо на ховер, на максимальный угол разведя при этом клешни. Водитель ховера, пытаясь погасить инерцию, переключил турбину на реверс.

Клешни Следователя яростно клацнули о передний выступ воздушной подушки, соскользнули, сомкнулись снова. Но ткань юбки, очевидно, была усилена полиуглеродной сеткой. Тут Джентри вспомнил о термитном жале. Жало дрогнуло, поднялось, наконечник его взорвался тугим шаром ярко-белого света; проскочив над бесполезными теперь клешнями, шар прорвал апроновую ткань, как нож картонный лист. Гусеницы Следователя слегка провисли, потом снова бешено завертелись, когда Джентри бросил его на сдувающийся мешок, одновременно до отказа выпустив жало-копье. Слик внезапно осознал, что он что-то кричит, но не понимал, что именно. Он был уже на ногах, когда клешни нашли наконец, за что зацепиться – за оторванный край апроновой юбки.

Он снова бросился на пол, когда из люка на крыше ховера, как вооруженная кукла-перчатка, вынырнула фигура в защитных очках и капюшоне, одновременно опустошая магазин с патронами двенадцатого калибра. От Следователя во все стороны полетели искры, но он продолжал прожевывать себе дорогу сквозь ткань воздушной подушки. Ее контуры были теперь отчетливо видны, высвеченные белым пульсированием жала-копья. И вдруг Следователь замер, клешни мертвой хваткой вцепились в распоротый мешок. Автоматчик нырнул обратно в люк.

Линия питания? Сервоблок? Во что попал этот парень? Белый пульс стал замирать, вот-вот погаснет.

Ховер дал задний ход, начал медленно отползать по ржавому лому, таща за собой Следователя.

Он был уже довольно далеко, почти за пределами светового круга, видимый только потому, что двигался, когда Джентри отыскал комбинацию переключателей, которая активировала огнемет. Дуло его было вмонтировано под местом крепления клешней. Совершенно захваченный этим зрелищем, Слик смотрел, как Следователь поджег десять литров высокооктанового бензина и выплюнул под высоким давлением огненную струю. Это сопло, вспомнил Слик, служило для распыления пестицидов, он однажды снял его с трактора, вовсе не уверенный в том, что оно работает.

Работает, да еще как!

Ховер уже повернул на юг, когда снова явилась Маман Бригитта. Женщина с серебром вместо глаз бросила серый седан на какой-то стоянке, а уличная девчонка с лицом Энджи рассказывала путаную историю: Кливленд, Флорида, кто-то, кто был ей не то дружком, не то сутенером, а может, и тем и другим одновременно...

Но в ушах Энджи все еще звучал голос Бригитты, слова, сказанные в кабине вертолета на крыше “Нового Агентства Судзуки”: